Порно - Уэлш Ирвин (е книги TXT) 📗
— Алло?
— Кто это? — шиплю я с досадой. Мне очень не хочется, чтобы сейчас нам мешали.
Саймон закрывает трубку рукой. Вид у него немного встревоженный, но потом он выдает язвительную улыбку.
— Это Франсуа. Какие-то дико важные новости про карточную школу в Лейте. — Он спокойно говорит в трубку. — Я во Франции, Френк, на Каннском кинофестивале.
На другом конце линии слышится резкий и громкий голос. Саймон отводит телефон подальше от уха. Потом он игриво подмигивает мне и говорит в трубку, приложив свободную руку к другому уху:
— Френк? Ты еще здесь? Алло?
Он закрывает рукой микрофон и посмеивается.
— Франсуа — натура сложная. А я как-то забыл, что Каннский кинофестиваль и игры Лейтской карточной школы проходят одновременно. И что мне теперь делать? Срочно искать вертолет и мчаться в Лейт? — хихикает он, пожимая плечами, и я тоже смеюсь. — Ты еще здесь, Френк? Алло? — кричит он в трубку. Потом скребет ногтем поверхность мембраны микрофона. — Я тебя не слышу, и ты пропадаешь. Я тебе потом перезвоню, — говорит он, захлопывает телефон и отключает его. — Он такой долбоеб, что его даже нельзя ненавидеть. Это уже за пределами ненависти, — говорит он, изображая ошеломленное восхищение. — Мужик просто выше всего, и любви, и ненависти… он просто… есть.
Потом он тянется через стол и берет меня за руку.
— Знаешь, я не понимаю, как такое возможно, что вы существуете в одном мире — ты и он. Как может планета Земля производить таких разных людей?
И мы опять погружаемся друг в друга. Саймон периодически окидывает зал высокомерным взглядом, но в основном мы смотрим друг на друга — просто пожираем друг друга глазами. После такой близости душ далее хорошая ебля покажется жалким подобием интимности. Ну, почти.
— У нас еще будет время вернуться в номер перед тем, как мы встретимся с остальными? — спрашиваю я.
— Даже если его не будет, я его все равно найду, — отвечает он, помахивая мобильным.
Я иду в туалет и сую два пальца в горло, чтобы меня стошнило, потом полощу рот специальной жидкостью, которую всегда ношу в сумочке. Еда была просто роскошная, но слишком жирная и калорийная. Как и большинство современных, интеллигентных женщин, я юнгианка, но у Фрейда была одна заморочка, которую я разделяю целиком и полностью: он ненавидел толстых. Скорее всего потому, что толстяки, как правило, люди уравновешенные и довольные жизнью, и они не пополняли его карманы, как дерганые, костлявые невротики. Но сейчас, в этот конкретный момент, я счастлива. Я получила свой кусок пирога и съела его целиком, а потом исторгла его из себя, до того, как он успел мне навредить.
Когда я возвращаюсь обратно в зал, там слышен какой-то шум, причем шум происходит от нашего столика. И мне это очень не нравится.
— Быть такого не может, чтобы лимит этой карточки был превышен, — кричит Саймон на официанта. Его лицо раскраснелось от выпитого, а может быть, и от кокаина.
— Но пожалуйста, месье…
— МНЕ КАЖЕТСЯ, ВЫ МЕНЯ НЕ СЛЫШИТЕ! ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, БЛЯДЬ!
— Но, месье, пожалуйста…
Голос Саймона превращается в тихое шипение:
— Это тебе так не пройдет, мудила-лягушатник! Ты хочешь, чтобы сюда заходил Том Круз? Чтобы здесь обедал Ди Каприо? Завтра я собирался встретиться здесь с Билли Бобом Торнтоном, чтобы обсудить грандиозный проект, нах,…
— Саймон! — кричу я. — Что происходит?
— Извини… ладно, ладно. Произошла какая-то ошибка. Возьмите вот эту. — Он подает официанту другую карточку, которая тут же проходит. Метрдотель кисло кивает, а Саймон весь так и пышит праведным гневом, он не только не оставляет чаевых, он еще и кричит на весь зал, выходя: — JE NE REVIENDRAI PAS!
Я даже не знаю, как отнестись к этому маленькому инциденту: то ли злиться, то ли смеяться. Поскольку настроение у меня все еще благодушное, я склоняюсь ко второму и нервно смеюсь.
Саймон кисло смотрит на меня, потом качает головой и тоже смеется:
— Хрень какая-то получается, это карточка компании «Бананацюрри», ну, по которой я хотел расплатиться. На ней куча денег. Все деньги с аферы один-шесть-девять-ноль лежат на ней, и только у нас с Рентом есть право подписи, а он сейчас в Да… — Он замирает на секунду, и холодная паника пламенеет в его глазах. — Если. Этот. Мудак…
— Не будь параноиком, Саймон. — Я продолжаю смеяться. — Марк будет здесь завтра, как мы и договаривались. Давай вернемся в отель, — шепчу я ему на ухо, — и займемся любовью…
— Любовью? Любовью, блядь? Когда рыжий пидор, может быть, забирает, на хуй, все, над чем я столько трудился, блядь?!
— Не глупи… — говорю я.
Саймон вытягивает руки вперед, сцепив пальцы в. замок, как будто пытаясь успокоиться.
— Ладно… ладно… может быть, я веду себя глупо. Вот что я тебе скажу, возвращайся в отель и дай мне пятнадцать минут, чтобы собраться с мыслями и сделать пару звонков.
Я хмуро смотрю на него, но он не сдвигается с места. Я возвращаюсь в отель, наливаю себе выпить и думаю об ублюдке, как он прогуливался по пляжу с этой сукой «Фокс Серчлайт».
Вскоре подходит и Саймон. Он абсолютно спокоен, и настроение вроде бы у него поднялось.
— Ты нашел Марка, я правильно понимаю?
— Нет, но я поговорил с Дианой. Она сказала, что он только что звонил ей из Амстердама. Он будет еще ей звонить, так что я ей сказал, чтобы она ему передала, чтобы он сразу же мне перезвонил, — говорит он и добавляет умоляющим тоном: — Прости, малыш, я был весь на нервах. Опять этот кокс…
Я подхожу к нему и нежно беру его за яйца, прямо сквозь брюки. Я чувствую, как напрягается его член. Его губы растягиваются в улыбке.
— Ах ты, сексуальная маньячка, — смеется он, и вот он уже на мне и во мне, и мы занимаемся любовью с такой отчаянной одержимостью, даже жарче, чем когда в первый раз.
Потом мы встречаемся с Мел и Кертом и отправляемся на вечеринку в «Фокс Серчлайт». Поначалу там скучно, но у них там хороший диджей, и он оживляет обстановку, и уже очень скоро нас снова колбасит. По окончании сейшна мы садимся на катер и едем на прием на корабле «Private», это старое судно для морских круизов, оно стоит на вечном приколе, и там теперь киностудия. Это специальная вечеринка для порнозвезд, с грохочущим, модным европейским техно и бесплатной выпивкой. Саймон весь как комок нервов, все время висит на мобильном, дозванивается до Марка. Он пытается держать удар.
— Если и после этой музыки ты не захочешь анального секса, Никки, то не захочешь уже никогда.
— Ты прав, — говорю я ему, — никогда.
Мы с Мел и Кертисом идем на танцевальную палубу, хотя Кертис периодически исчезает и возвращается с довольной усмешкой на лице и очередной ненормальной старлеткой на буксире. Нас с Мел отчаянно атакуют ражие парни, включая Ларса Лэвиша и Миза, но мы наслаждаемся упоением власти, отшиваем их всех, только сначала флиртуем самым возмутительным образом и играем своей сексапильностью. Потом мы с ней уединяемся в туалетной кабинке и занимаемся там любовью, доводя друг друга до оргазма, а ведь мы всего-навсего во второй раз вот так вот интимно общаемся не перед камерой.
Когда мы возвращаемся обратно на палубу, возбужденные и довольные, мы видим, что Саймон все еще терзает мобильник. Прибывают еще катера, и яхта наполняется народом. Краем глаза я вижу стройную девушку с длинными светлыми волосами, что меня совершенно не удивляет, но вот голос парня, который обращается к ней, заставляет меня быстренько обернуться в ту сторону. Саймон тоже стоит и смотрит с отпавшей челюстью, чуть мобильник, бедняга, не выронил.
— …ага, все считают, што меня называют Терри Сок из-за количества сока, который я выплескиваю из себя на этих любительских порносъемках. Но не-ет, это еще раньше пошло, когда я занимался доставкой соков, ну и прочих напитков, которые вы там у себя, в Америке, называете содовой и газировкой, но технический термин для этого дела — аэрированная вода, да. Слушай, куколка, как насчет сходить вниз ненадолго, посмотреть корабль и все такое? Мож, и не только корабль?
