Барнеби Радж - Диккенс Чарльз (бесплатные книги полный формат TXT) 📗

Глава сорок восьмая

Не зная, куда идти теперь, ошеломленные толчеей на улицах, по которым, несмотря на ранний час, уже двигалась густая толпа, миссис Радж и Барнеби присели отдохнуть в одной из ниш на мосту. Они скоро заметили, что людской поток несется в одном направлении – из Мидлсекса в Сэррей [70], причем бросалась в глаза необыкновенная торопливость и возбуждение этой огромной толпы. Большинство шло группами по двое, по трое, кое-где – и впятером или вшестером, разговаривали мало. а многие всю дорогу молчали и шагали быстро, как люди, поглощенные мыслью о том, что впереди, и спешившие все к одной цели.

И еще Барнеби и его мать с удивлением заметили, что в этой толпе, которая безостановочно текла и текла мимо них, почти у всех мужчин на шляпах – синие кокарды, а случайно попавшие в эту толпу прохожие, у которых не было на шляпах такого украшения, боязливо жались к стенам, стараясь остаться незамеченными, и уступали другим дорогу, чтобы умилостивить их и избежать нападения. Опасения их были довольно понятны, ибо людей с кокардами было в сорок или пятьдесят раз больше. Впрочем, никаких ссор не возникало, синие кокарды потоком неслись мимо, обгоняя друг друга, развивая такую быстроту, какая возможна в толпе, и только обменивались взглядами – да и то не часто – с теми, кто был без кокард.

Вначале толпа двигалась по тротуарам и только кое-кто из отставших, торопясь догнать своих, бежал по мостовой. Но не прошло и получаса, как улица была уже запружена во всю ширину, и страшная давка, которую увеличивали встречные телеги и кареты, задерживавшие движение, вынуждала людей идти все медленнее, по временам даже стоять на месте пять, а то и целых десять минут.

Часа через два толпа стала заметно редеть и, постепенно рассеиваясь, очистила, наконец, мост, – только порой какой-нибудь человек с кокардой на шляпе, разгоряченный и весь в пыли, пробегал, запыхавшись, боясь опоздать, или останавливался, чтобы расспросить, в какую сторону прошли его товарищи, а получив ответ, мчался дальше, воспрянув духом. Когда наступили относительное безлюдье и тишина, казавшиеся такими странными и неожиданными после недавней сутолоки, миссис Радж тут только решилась осведомиться о причине недавнего столпотворения у старика, который присел около них.

– Как! Откуда же вы явились, что не слыхали о лорде Джордже Гордоне и его великом Союзе? – сказал старик. – Сегодня лорд Гордон – дай бог ему здоровья! – вносит в парламент петицию против католиков.

– А причем же тут вся эта толпа? – спросила вдова.

– Причем? Вот так вопрос! Неужто не знаете? Ведь милорд объявил, что он не подаст петиции, если его не будут сопровождать до самых дверей палаты хотя бы сорок тысяч верных протестантов. Их-то вы и видели.

– Да, вот это толпа так толпа! – сказал Барнеби. – Слыхала, мама? Сорок тысяч!

– А собралось, говорят, еще гораздо больше, – отозвался старик. – Добрых сто тысяч. Да, да, на лорда Джорджа можно положиться. Он свою силу знает. Там, за этими тремя окнами наверху, – он указал на здание палаты общин, высившееся над рекой, – немало людей побледнеет как смерть, когда наш славный лорд Джордж войдет туда сегодня. И недаром! Ого, положитесь на лорда Джорджа! Он знает, что делает!

Бормоча это, хихикая и помахивая большим пальцем, старик с трудом поднялся, опершись на палку, и заковылял дальше.

– Мама, а эти парни, про которых он говорил, – молодцы, правда? Пойдем за ними.

– Только не за ними! – воскликнула мать.

– Почему же? Да, да, пойдем! – Барнеби потянул ее за рукав.

– Ты не знаешь, сколько зла они могут натворить! – возразила мать. – Не знаешь, куда они могут завести тебя! Барнеби, милый, ну ради меня…

– Ради тебя? – Барнеби погладил ее руку. – Так ведь это именно ради тебя, мама! Помнишь, что сказал слепой про золото? Пойдем! Его надо искать там, где много людей. Или подожди здесь, пока я вернусь. Да, да, подожди меня здесь!

Миссис Радж со всей настойчивостью, порожденной страхом, пыталась отговорить его от этого намерения, но все ее усилия были тщетны. Барнеби нагнулся, чтобы застегнуть пряжку на башмаке, и в эту минуту из быстро проезжавшей мимо кареты раздался голос, приказывавший кучеру остановиться.

– Эй, молодой человек! – окликнул Барнеби тот же голос.

– Кто меня зовет? – спросил Барнеби, подняв глаза.

– Есть у вас такое украшение? – Незнакомец протянул ему синюю кокарду.

– Ради бога, не надо, умоляю вас, не давайте ему этого! – воскликнула вдова.

– Не отвечайте за него, женщина! – сухо сказал человек в карете. – Пусть юноша решает сам, он достаточно взрослый и нечего ему цепляться за ваш фартук. Он и без вас знает, хочет он носить кокарду честного англичанина или нет.

Барнеби, дрожа от нетерпения, чуть не в десятый раз закричал: «Да, да, хочу!» Незнакомец бросил ему кокарду, крикнул: «Бегите на Сент-Джордж-Филдс» – и, велев кучеру ехать поскорее, укатил.

В то время как Барнеби дрожащими от волнения руками прикреплял на шляпу новое украшение и, стараясь получше его приладить, торопливо отвечал что-то на мольбы плачущей матери, по другой стороне улицы проходили двое мужчин. Заметив мать и сына и видя, чем занят Барнеби, они остановились, пошептались и, перейдя улицу, подошли к миссис Радж.

– Чего вы тут сидите? – сказал один из них, мужчина с длинными прямыми волосами, в простой черной одежде и с массивной тростью в руке. – Почему не пошли со всеми?

– Сейчас иду, сэр, – ответил Барнеби. Он уже прикрепил кокарду и с гордостью надел шляпу. – Мигом добегу туда.

– Надо говорить не «сэр», а «милорд», когда имеешь честь беседовать с его светлостью, – поправил его второй джентльмен. – Если вы, молодой человек, с первого взгляда не узнали лорда Джорджа Гордона, так пора хоть сейчас узнать его.

– Ну, ну, Гашфорд, – промолвил лорд Джордж в то время, как Барнеби, сорвав с головы шляпу, отвешивал ему низкий поклон. – Стоит ли говорить о таких пустяках сегодня, в великий день, который все англичане будут вспоминать с восторгом и гордостью. Надень шляпу, друг, и ступай следом за нами, потому что ты опаздываешь. Уже одиннадцатый час. Разве тебе неизвестно, что сбор назначен к десяти?

Барнеби отрицательно замотал головой, переводя блуждающий взгляд с одного на другого.

– А следовало бы знать это, – заметил Гашфорд. – Ведь было ясно сказано, что в десять. Как же это вы не знаете?

– Он ничего не знает, сэр, – вмешалась миссис Радж, – бесполезно и спрашивать его. Мы только сегодня утром приехали сюда издалека.

– Наше дело пустило, видно, глубокие корни и распространилось широко, – сказал лорд Джордж своему секретарю. – Возблагодарим бога за эту радостную весть!

– Аминь, – подхватил Гашфорд с торжественной серьезностью.

– Вы не так меня поняли, милорд, – сказала вдова. – Простите, но вы жестоко ошибаетесь. Мы ничего не знаем обо всех здешних делах. И не желаем и не имеем права участвовать в том, что вы затеяли. Мой бедный сын – слабоумный. Он мне дороже жизни. Ради всего святого, милорд, идите своей дорогой без него, не вовлекайте его в опасное дело.

– Милая моя, как вы можете говорить подобные вещи! – возмутился Гашфорд. – О какой опасности вы толкуете? Что же, по-вашему, милорд – лев рыкающий, который бродит вокруг, ища кого бы растерзать? О, господи!

– Нет, нет, милорд, простите, – взмолилась вдова, прижав обе руки к груди и от волнения едва сознавая, что делает и говорит. – Но я недаром умоляю вас внять моей горячей материнской просьбе и не уводить от меня сына. О, не делайте этого! Он не в своем уме, да, да, милорд, верьте мне!

– Вот какова испорченность нашего века! – сказал лорд Джордж, отпрянув от протянутых к нему рук и густо краснея. – Тех, кто стремится к правде и стоит за святое дело, уже объявляют сумасшедшими. И у вас хватает духу говорить так о родном сыне! Какая же вы после этого мать?