Сын Америки - Райт Ричард (книги бесплатно читать без txt) 📗
Макс встал и подошел к маленькому окошку камеры; бледный солнечный луч упал на его седую голову. И Биггер, глядя на него, впервые за много дней увидел солнце; и, как только он его увидел, он ощутил реальность камеры, нестерпимую тесноту ее четырех стен. Он оглянулся на себя; желтый столб света упирался в его грудь, точно свинцовая палица. Судорожно ловя воздух, он весь подался вперед и закрыл глаза. Нет, это не белая глыба громоздилась перед ним; не Гэс, насвистывая песенку, шел в биллиардную Дока, чтобы вести его на грабеж; не белое пятно надвигалось на него, застывшего у кровати Мэри, – этот новый противник не сковывал его мышц; он расслаблял его, высасывал из него силы. Он собрал всю свою энергию, выпрямился и очертя голову ринулся вперед, обуянный решимостью встать из могилы, заставить Макса понять, что он – живой.
– Я рад, что успел познакомиться с вами! – сказал он громко, почти крикнул, и тут же замолчал, потому что это было совсем не то, что он хотел сказать.
Макс оглянулся и посмотрел на него; взгляд был поверхностный, в нем не было той проникновенности, которую так жадно искал Биггер.
– А я рад, что я с вами успел познакомиться, Биггер. Мне очень грустно, что приходится расставаться с вами. Но я стар уже, голубчик. Я сам скоро уйду…
– Я тут все думал про те вопросы, что вы меня спрашивали…
– Какие вопросы? – Макс подошел и опять сел на койку.
– Вот в тот вечер…
– Какой вечер, голубчик? Он даже не знает! Биггеру показалось, что ему дали пощечину. Ах, дурак он, дурак, разве можно было на такой зыбкой почве строить какие-то надежды! Но Макс должен узнать, он его заставит!
– Тот вечер, когда вы просили, чтоб я все рассказал про себя, – пробормотал он почти с отчаянием.
– А-а!
Он увидел, что Макс опустил глаза и нахмурился. Он чувствовал, что Макс озадачен.
– Вы меня спрашивали про то, про что никто никогда не спрашивал раньше. Вы знали, что я дважды убийца, а все-таки вы со мной разговаривали как с человеком…
Макс остро глянул на него и поднялся с койки. С минуту он стоял перед Биггером, и Биггер уже готов был поверить, что он знает, понял; но с первых же слов Макса стало ясно, что белый человек все еще просто старается подбодрить его перед лицом смерти.
– Вы такой же человек, как и я, Биггер, – устало сказал Макс. – Тяжело говорить об этих вещах с человеком, который должен умереть… – Макс остановился; Биггер видел, что он ищет слова утешения, а ему не надо было этого. – Биггер, – сказал Макс, – для того дела, которое делаю я, в мире нет ни белых, ни черных, ни цивилизованных, ни дикарей… Когда люди пытаются перестроить всю человеческую жизнь, эти мелочи не имеют значения. Их просто не замечаешь. О них забываешь. Их как будто нет. И я потому так говорил с вами, Биггер, что, глядя на вас, я видел, как людям хочется жить…
– А мне вот иногда кажется, что лучше бы вы меня про все это не спрашивали, – сказал Биггер тоном упрека не столько Максу, сколько самому себе.
– Почему же, Биггер?
– Я от этого начал думать, и мне стало немножко страшно…
Макс схватил Биггера за плечо и крепко сдавил; потом его пальцы разжались, и Биггер снова упал на койку; но не отводил глаз от лица Биггера. Да, теперь Макс знает. Под сенью смерти он ждал, чтобы Макс объяснил ему жизнь.
– Мистер Макс, как же это я умру? – спросил Биггер; и, выговаривая эти слова, он чувствовал, что, узнав, как жить, он узнает и как умереть.
Макс отвернулся и пробормотал:
– Человек умирает один, Биггер.
Но Биггер его не слышал. Опять на него нахлынула властная потребность заговорить, сказать; он поднял руки перед собой и когда заговорил, то попытался вложить в звук своих слов то, что сам хотел услышать, то, что было нужно ему.
– Мистер Макс, я после того вечера будто увидел самого себя. И других людей тоже увидел. – Биггер замолчал: он прислушивался к отголоску своих слов в своем сознании. Он заметил в глазах Макса удивление и ужас. Биггер понимал, что для Макса тягостен этот разговор; но не говорить он не мог. Он должен был умереть, но должен был сказать все, что хотел. – Вот как-то все чуднО, мистер Макс. Я себя не обманываю насчет того, что будет со мной. – Нервное возбуждение Биггера нарастало. – Я знаю, что будет. Я знаю, что я умру. Но это уже неважно теперь. Только я по-настоящему никогда никому не хотел зла, мистер Макс. Я правду говорю. Если я кому сделал зло, так это потому, что мне казалось, что так надо; вот и все. Они меня теснили; они мне дышать не давали. Я сколько раз старался не думать про них, но не мог. Они сами заставляли меня… – Биггер смотрел перед собой расширенными, невидящими глазами; слова его сыпались все быстрее. – Мистер Макс, я не хотел делать то, что я делал. Я хотел делать совсем другое. Но как-то у меня не выходило. Я всегда хотел чего-то, а мне не давали того, что я хотел. Вот я и дрался. Мне казалось, что со мной поступают нехорошо, вот и я поступал нехорошо. – Он помолчал, потом добавил, доверчиво и жалобно: – Только я не злой, мистер Макс. Ничего во мне злого нет… – Он встал. – Я-я не буду плакать, когда меня поведут на стул. Только внутри у меня б-будет так, как будто мне хочется плакать… Я буду д-думать про то, что вот они меня не видели и я их тоже не видел… – Он подбежал к стальной двери, схватился обеими руками за прутья решетки и стал трясти, как будто хотел вырвать их из бетонных гнезд. Макс подошел к нему и взял его сзади за плечи.
– Биггер, – сказал Макс беспомощно.
Биггер затих и устало прислонился к двери.
– Мистер Макс, я знаю, эти люди, которые послали меня сюда умирать, ненавидят меня; я это знаю. Но в-вот вы сказали, что они т-такие же, как я, что им тоже хочется чего-то, как и мне; так может быть, когда я умру, они тоже скажут, вот как я сейчас, что они никому не хотели зла… что они только добивались чего-то…
Макс не отвечал. Биггер увидел, как в глазах старика появилось нерешительное и удивленное выражение.
– Скажите мне, мистер Макс. Как вы думаете, это так и есть?
– Биггер! – умоляюще произнес Макс. – Мистер Макс, скажите мне! Макс покачал головой и пробормотал:
– Вы меня заставляете говорить то, чего мне не хочется говорить… – Но я хочу знать! – Вы сегодня умрете, Биггер…
Голос Макса замер. Биггер знал, что старик не хотел сказать ему этого; он сказал только потому, что Биггер сам заставил, принудил его. С минуту оба молчали, потом Биггер прошептал:
– Потому-то я и хочу знать… Может, если б я не должен был умереть, мне бы так не хотелось знать…
У Макса лицо было совсем пепельное. Биггер вдруг испугался, что он уйдет. Они смотрели друг на друга через пропасть молчания. Наконец Макс вздохнул.
– Идите сюда, Биггер, – сказал он.
Биггер подошел к окну и увидел вдалеке позолоченные солнцем крыши зданий Петли.
– Видите вон те дома, Биггер? – сказал Макс, обняв Биггера за плечи. Он говорил торопливо, как будто спешил отлить в форму какой-то горячий и податливый материал, который мог быстро остынуть.
– Да, вижу…
– В одном из таких домов вы жили, Биггер. Они построены из камня и стали. Но одной только сталью и камнем они не могли бы держаться. Знаете, что их держит, Биггер? Знаете, что не дает им обрушиться и развалиться?
Биггер растерянно смотрел на него.
– Человеческая вера, вот что. Если б люди поддались сомнению, перестали верить, дома рухнули бы. Люди возвели эти здания, Биггер. Такие люди, как вы. Люди жили в голоде, в нужде, а дома росли и крепли. Вы как-то сказали мне, что вам хотелось бы что-нибудь делать. Вот это желание и служит опорой каменной кладке…
– Вы не хотите… Вы говорите про то, что я вам сказал в тот вечер насчет того, что мне хотелось делать? – В голосе Биггера, звучавшем тихо, почти по-детски, была сосредоточенная пытливость.
– Да. Ваши чувства, ваши желания – вот то, что держит эти дома и не дает им упасть. Миллионы людей стремились и добивались, и здания росли и крепли. Но, Биггер, сейчас они больше не растут. Небольшая кучка захватила их в свои руки. И здания не могут расти, не могут питать мечты и надежды людей, таких людей, как вы… У тех, кто живет в них, закралось сомнение, вот так же, как и у вас. Они перестали верить. Они чувствуют, что этот мир не их мир. Они не могут найти себе покоя, так, как и вы не могли, Биггер. У них ничего нет. Им тоже не от чего расти и крепнуть. И вот тогда они выходят на улицу, стоят и смотрят на высокие стены…
