Мертвые души. Том 3 - Авакян Юрий Арамович (книги онлайн полные txt) 📗
Но надо сказать что мебеля, стоявшие в зале, были крепки и основательны, скатерти по столам белы и хрустящи, посуда сияла чистотою, а всенепременный самовар горел жарким своим надраенным боком, распространяя по зале лёгкий запах ароматного дымка, так что герой наш не заставивши себя долго упрашивать, уселся за первый из приглянувшихся ему столов, с тем, чтобы оценить мастерство поваров сего заведения. Однако же, да простит нас читатель, мы не станем отводить драгоценнейшие, оставшиеся нам страницы описанию яств, что удалось отведать Чичикову тем вечером. Скажем лишь одно – блюда были вкусны и обильны, булки белы да пушисты, водка ароматна и холодна и прочая и прочая… Одним словом, всё сие было достаточно хорошо, чтобы потрафить вкусам знавшего в еде толк Павла Ивановича.
Решивши посвятить оставшееся после обеда время прогулке по Собольску, с целью более полного с ним ознакомления, Чичиков ещё более проникся симпатией к сему незаурядному поселению, ибо всё, что ни попадалось ему на глаза, всё приходилось ему по нраву. Местные купцы были замечательно богаты, иноверцы честны и приветливы, барышни, точно бы на подбор цвели розами, экипажи, колесившие по городу были все добротны и промеж них, вычитая подводы груженные товаром, много попадалось и колясок, причём весьма замечательных, тех, что не посрамили бы своих седоков и в самоей столице Отечества нашего. Чиновники, попадавшиеся ему на пути, тоже были… Но вот каковы были сии чиновники, мы расскажем позже. Покуда же Павел Иванович, узревши в Собольске много хорошего отправился на покой в пахнущие еловым духом нумера, с тем, чтобы уже назавтра, со свежею головою отправляться по своим, зовущим его к исполнению делам.
Однако вопреки тем благоприятным впечатлениям, что были получены им накануне, ночь он провёл весьма дурно, просыпаясь чуть ли не поминутно со смешанным чувством тоски и неизъяснимаго страху, точно бы змеею сжимавшего ему сердце. Он приписал сие на счёт позднего и обильного обеда, который с трудом варил его желудок, но на самом деле всё было не так. Причина сызнова была в той молодой бабе, запахнутой в синюю запаску, которая всё не желала покидать его сна, всё бежала вдогон за его экипажем, протягивая к нашему герою толстые и жадные пальцы свои.
Хотя, как и водится, поутру Павел Иванович не мог припомнить ничего из этого странного и постоянно преследующего его сновидения. Наскоро приведя себя в порядок и махнувши рукою на завтрак, потому как и по сию пору ему чудилась некая тяжесть в желудке, Чичиков прямиком отправился в Городскую Управу, конечно же, прихвативши с собою те рекомендательные письма, которыми снабдил его Леницын.
Как имели мы уж упомянуть сие ранее, однокорытник Фёдора Фёдоровича, до которого и отправлялся нынче Чичиков, занимал в Собольске весьма высокую должность, служа в Губернском по Земным делам Присутствии и надзирая за правильностью действий Земской управы и всех земских начальников и учреждений, являясь, по существу, чем—то вроде негласного вице—губернатора. Потому как над ним никого уж не стояло кроме, конечно же, самого губернатора и ему предоставлена была полнейшая свобода в его решениях и поступках, от которых подчас зависела чуть ли не вся деятельная жизнь губернии.
Прозывался сей могущественный господин Петром Ардалионычем Охочим, в летах был тех же, что и Леницын с Чичиковым, взглядов держался самых широких, хотя и не был демократ. Да сие по иному и невозможно было по той причине, что население и самого Собольска да и всей губернии было весьма разношерстно и здесь всяческого народу пребывало в достатке. И ссыльные, и поселенцы, и купечество, и местные лесные обитатели, и дворянство; пускай и жидкое, всё более набиравшееся теми же поселенцами да ссыльными, что по окончании каторги оставались в этих краях и обживаясь пускали корни в этой дивной и изобильной земле.
Вот почему фигура Петра Ардалионыча была и заметна и знаменита по всей Собольской губернии. Его и уважали и боялись примерно: неглядя на то, что росту он был невысокого, говорил всегда ровно, не повышая тону, слог имел правильный, и сказанное им никогда не допускалось к обсуждению, а исполняемо бывало неукоснительно. К сему то могущественному господину и отправлялся нынче Павел Иванович с визитом, от которого зависело столь многое, что сердце Чичикова замирало от страху и точно бы проваливалось в некия неведомые глубины его организма.
Несмотря на довольно ранний ещё час в приёмной Петра Ардалионыча толпилось уж изрядно посетителей. По виду всё это был народ купеческий, однако, как выяснилось вскоре, среди купцов затесался и один строительный подрядчик, что стало видным из его непрестанных жалоб на интенданта Собольского острогу, которые адресовал он всем присутствующим в приёмной, словно бы ища у них сочувствия и поддержки.
— Вы только возьмите в толк, господа, каковые творит он безобразия, — горячился подрядчик, — ведь поставил я ему, как то и было оговорено, лес деловой: брёвнышко ко брёвнышку для того, чтобы вкруг острога пали менять. Так нет же, он совсем уж управы над собою не чует! Говорит мне: «Ты, мошенник, поставил мне наместо приличного лесу одни жердины, и ежели хочешь получить с меня хотя бы копейку, то за тобою ещё целых семьдесят подвод отборного лесу!». Можете вы, себе такое вообразить, милостивые государи? — вопрошал обиженный подрядчик, оглядывая присутствующих.
Однако купцы, словно бы не зная, что отвечать своему сотоварищу лишь растерянно шарили глазами по стенам, разумно полагая, что в подобном месте лучше перетерпеть да перемолчать, а особенно в деле, имеющем касательство до острожного начальства. К тому же всем в Собольске доподлинно было известно, что плац—майор Собольского острогу ставит себе нынче новый дом, вот потому—то сия история никого из восседающих вдоль стен купцов не могла ни удивить, ни возбудить в них какие бы то ни было неосторожные замечания.
Чичиков же, не зная всех подноготных тонкостей этой истории, слушал жаловавшегося на свою судьбу подрядчика со вниманием, и тот, увидавши в герое нашем сочувствие, напрямую обратился до него с вопросом:
— Ну, что вы скажете на это, милостивый государь?
Так что Павел Иванович, застигнутый сим вопросом врасплох и не желая ударить в грязь лицом пред купеческой братией, которая, оторвавши взгляды свои от созерцания стен и потолка, точно бы по команде устремила их на Павла Ивановича, отвечал:
— Думаю, любезнейший, что вам следовало бы отправиться по полицейскому ведомству, по которому и должны рассматриваться подобные вопросы, либо в «Попечительное о тюрьмах общество», потому как дело сие хозяйственное и не находится в компетенции Земства и его учреждений. Вот кабы в деле вашем фигурировали общественные капиталы, то стало быть вы вправе были бы требовать их возмещения, да и то при условии, что поданный вами иск не превышал бы двухсот рублей. Сколько же вы, любезный, должны были получить за поставленный вами лес? — спросил он у подрядчика.
— Три тысячи ассигнациями, — отвечал тот, глядя на Чичикова несколько помутневшим взором, вероятно по причине того, что ничего из сказанного Павлом Ивановичем так и не застряло в его голове.
— Вот видите, земские учреждения не уполномочены рассматривать дела подобные вашему, — улыбнулся Чичиков примиряющею улыбкою.
— Скажите, милостивый государь, а не вас ли это я видывал вчера утром за чаем у интенданта? — спросил подрядчик, с подозрением глянувши на Павла Ивановича, так словно бы распознал в нём соратника злому своему обидчику.
— Никак нет, почтеннейший, потому как прибыл я в ваш город вчера пополудни, и посему распивать чаи с названным вами лицом не имел никакой возможности, — отвечал Чичиков, слегка усмехнувшись как хорошо понимающий, куда клонит свои вопросы обобранный интендантом подрядчик.
— Да остынь ты, остынь! Не рви себе сердца раньше времени, — обратясь к подрядчику сказал кто—то из купцов, — Ведь сам знаешь, что Петр Ардалионыч в чём хошь разберётся, и в чём хошь сделает правильный вердикт.
