Черный бор: Повести, статьи - Валуев Пётр Александрович (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Все эти слова докладной записки графа Валуева, несомненно, имеют программное значение. В них затронут вопрос о преобразовании внутреннего строя православной церкви и коренном изменении государственной политики, намечается ряд первостепенных вопросов — о свободе совести, о самодеятельности церкви. Граф Валуев хотел бы видеть православие и церковь в расцвете их внутреннего влияния и независимыми от внешних подпорок и содействия государственной власти.
Но как ни знаменательны и ни ярки эти программные слова графа Валуева, они могут показаться теперь бледными и неполными по сравнению с теми документами, которые опубликованы в недавнее время.
Это «Дневник» Валуева за 1880 г. и Записка его «О привлечении избранных от населения лиц к законосовещательной деятельности» («Вестник Права», 1905, ноябрь). Из этих данных, несомненно, следует, что Валуев недвусмысленно и недвулично стоял за представительное учреждение, которое помогало бы, с одной стороны, проявлению самодеятельности населения в деле государственного управления, а с другой стороны — обнаружению искренности, прямоты и правды в отношении населения к верховной власти. Дважды пришлось Валуеву обнаружить свои государственные предположения пред государем-императором Александром II, и по различному поводу. Первый раз дело происходило в 1863 г. Частью под влиянием логического развертывания земской реформы 1863 г., частью под влиянием внутренних настроений (польского мятежа) Валуев составил и 13 апреля 1863 г. представил государю записку-предложение о привлечении избранных деятелей в Государственный Совет. Существенные основания проекта Валуева сводились к следующему: 1) представители населения избираются земскими собраниями не более как по 2–4 на губернию и от крупных городов и вводятся в Государственный Совет; 2) представители избираются от всех частей империи, кроме царства Польского и Финляндии; 3) помимо представителей от земств в Государственный Совет приглашаются, по непосредственному Высочайшему избранию, и некоторые члены высшего духовенства. 15 апреля 1861 г. и несколько раз позднее эта записка, возбудившая, видимо, искреннее сочувствие императора Александра II обсуждалась в особом заседании в Высочайшем Присутствии императора Александра II. Однако по многим, пока необъяснимым соображениям записка не могла встретить осуществления (может быть, по незаконченности и практической неподготовленности или малоопытности первой базы представительного учреждения — земских собраний; может быть, вследствие обилия других государственных реформ; может быть, вследствие неспокойствия внутри империи и открывшейся печальной серии покушений на императора и других должностных лиц). В 1867 г. вновь был возбужден вопрос о привлечении «выборных» к участию в законодательных работах — по поводу другой записки или, как называют, другого «конституционного» проекта вел. князя Константина Николаевича, представленной государю еще в 1866 г.
В 1879 г. под влиянием все более и более разливавшегося революционного движения и участившегося террора — снова возникает в среде некоторых высших сановников вопрос об установлении или чистой конституции, или полуконституции, или просто «представительного» учреждения. Правительством давно уже был использован ряд мер к подавлению революционного движения среди учащейся молодежи и интеллигентного общества, как-то: передача дел о государственных преступлениях ведению военных судов, воззвание к русскому обществу о содействии правительству в борьбе с крамолою, учреждение временных генерал-губернаторств с чрезвычайными полномочиями генерал-губернаторов.
Наконец, диктатура графа Лорис-Меликова… Но меры не достигли своей цели; атмосфера сгущалась…
«Какой фальшивый звук, — писал Валуев 15 февраля под впечатлением проекта адреса государю по случаю 25-летия царствования, — во всех восхвалениях, когда результатом двадцатипятилетия — диктатура графа Лорис-Меликова. Какое странное противоречие между текстом и окружающим карету государя конвоем казаков! Эта карета выезжала из ворот Мраморного дворца в ту самую минуту, как я въезжал. Какая внутренняя ложь в дифирамбическом соучастии членов совещания!»
17 мая после посещения императора Александра II, в Царском Селе, Валуев записал:
«Печальные впечатления! Сад заперт. Впуск по билетам. Почти никого, кроме часовых и полицейских агентов.
Таково теперь положение Самодержца-Освободителя — обожаемого монарха, и т. д. и т. д. Только за часовыми или в пустыне он себя может считать в безопасности!» [108]
При таких обострявшихся условиях, учитывая настроение и разгадывая знамение времени, Валуев уже в 1879 г. решился заговорить с государем о конституции и своих планах и проектах. 1863 г. 4 июня — Валуев был с докладом в Царском Селе и записал: «Впечатление довольно благоприятное… Государь, по-видимому, сознает, что нельзя ничего не делать для будущего и, кажется, мне доверяет… Он опять сам заговорил о конституционных толках… Я воспользовался случаем и забросил два слова о моих предложениях 1863 г… Государь ничего не сказал, но в тот же вечер прислал мне письмо неизвестного… о необходимости и неизбежности конституции…» Так началось новое дело о введении в России представительного образа правления… Некоторое время Государь не поднимал новой речи о конституции; но 10 декабря 1879 г. Валуев при докладе высказал все по поводу положения дел «с жаром и резко»… Государь разрешил вновь представить Валуеву Записку 1863 г. [109]
Прошло еще несколько времени, пока государь вновь заговорил о записке Валуева, именно 7 января 1880 г., и наконец 9 января состоялось обсуждение записки…
Сокращая изложение дальнейших обстоятельств, касающихся обсуждения этого проекта Валуева, обстоятельств очень интересных, но для цели нашего очерка не имеющих первостепенного значения, я должен упомянуть только о трех моментах: во-первых, о январских совещаниях, происходивших или в присутствии государя, или вел. кн. Константина Николаевича, графа Валуева и князя Урусова, министра внутренних дел Макова и шефа жандармов Дрентельна.
Речи сводились к обсуждению предложений Валуева и вел. кн. Константина Николаевича. Первый доказывал необходимость для правительства создать трибуну, с которой оно могло бы высказывать свои взгляды и тем противодействовать проповедуемым ежедневно и повсюду революционным началам. Второй ссылался на древнее русское государственное право, на вече, боярскую думу, земские соборы допетровского периода русской истории, а также на перенесенные в Свод Законов постановления о вызове депутатов «на случай» и т. п. Убежденно высказался против нововведений, противных духу коренного государственного строя России, цесаревич, будущий император Александр Александрович, находя, что созыв представительного собрания ни в каком случае не поведет к желанной цели и вместо того, чтобы вызвать успокоение, еще более взволнует умы. С мнением наследника согласились прочие члены совещания. Ввиду приведенных ими веских доводов государь Александр II и на этот раз решил все дело оставить без последствий.
Новая вспышка революционного террора привела к новому обсуждению вопроса, выразившемуся в пространных докладах гр. Лорис-Меликова, в апреле месяце 1880 г. и январе 1881 г. (эти доклады содержатся в сочинении С. Татищева «Император Александр II», т. II, с. 587–604), которые, в конце концов, устанавливали не только меры внешней борьбы с крамолой, но и внутреннего преобразования государственного правления, начиная от сенаторских ревизий и кончая призванием общества к участию в разработке необходимых мероприятий, но не в формах западно-европейского представительства (т. е. конституции), не в формах древнерусского представительства (или Земского Собора), а в форме Временных подготовительных комиссий наподобие Редакционных комиссий 1859 г… Этот-то проект, который считается № 3 «Конституции правительства из эпохи восьмидесятых годов», был предложен на обсуждение Нового Особого Совещания, в состав которого вошли: цесаревич Александр Александрович, вел. кн. Константин Николаевич, князь Урусов, граф А. В. Адлерберг, А. А. Абаза, граф М. Т. Лорис-Меликов, Д. Н. Набоков и Д. М. Сольский. Совещание одобрило в принципе положения доклада гр. Лорис-Меликова, предоставив ближайшему будущему выработать подробности правительственно-экономических Редакционных комиссий… Наступил третий момент: 17 февраля государь-император Александр II утвердил проект Особого совещания и 1 марта 1881 г. в 12 ½ часов дня одобрил проект Правительственного сообщения по сему поводу.
