Святая ночь (Сборник повестей и рассказов зарубежных писателей) - Вебер Виктор Анатольевич

— Шоубол был таким же, но я выбила из него всю дурь.

— Ты умная женщина, Тирза, — вздохнула Ханна. — Мне следовало поступить так же. Но теперь, к сожалению, уже поздно.

— Ты в это не веришь, не так ли? — не слишком уверенно спросила Тирза.

— В потоп? — Ханна рассмеялась. — Дорогая, о чем тут говорить — сплошной дождь.

— Я сказала Шоуболу: «Кто слышал о дожде, который льет сорок дней?»

— Действительно, кто? Но это еще не все. Дождь вызовет потоп, вода покроет даже вершину Арарата, и все живое утонет! Умора, да и только! И чего только не придумает этот Ной!

— О, так вот почему вы строите этот огромный ящик? Знаешь, как Шоубол назвал его? «Ноев ковчег». Чудесное название. Он спросил меня: «Ты слышала о Ноевом ковчеге?» Я не сразу поняла, о чем идет речь.

— Дорогая моя, — Ханна помрачнела, — для тебя и Шоубола это шутка, для меня — нет. Я должна запасти провизию для этого ящика на целый год.

— Мне помнится, ты упоминала сорок дней…

— Да, но потом вода должна сойти, и на это уйдет чуть ли не год.

— Ханна! Это безумие!

— Естественно, но что я могу поделать?

— Когда я впервые узнала о ковчеге, то сказала Шоуболу: «Наша дочь попала в сумасшедшую семью».

— К сожалению, ей не повезло, бедняжке. У нее такой хороший характер. Но, Тирза, каково нам будет в этом ящике, со всякой живностью, для которой хватит места? И нам придется просидеть в нем целый год!

— Ужасно, — по телу Тирзы пробежала дрожь. — Но если дождь не пойдет, вы, разумеется…

— О, мы все равно полезем в ящик. Ной настроен очень решительно. Будем сидеть в ящике и ждать дождя. Потом будем ждать, пока он кончится. Потом еще целый год. А потом… О, Тирза, я так завидую тебе и Шоуболу, благоразумному Шоуболу, которого не осеняют такие странные идеи.

— Я думаю о Мерибол. Ей придется нелегко.

— Да, да. К счастью, сейчас она не видит дальше носа Иафета и счастлива. А вот мы, со всеми вонючими тварями… Ну ладно, дорогая, зачем обременять тебя нашими маленькими заботами. Я так рада, что повидалась с тобой.

Она встала, прижалась щекой к щеке Тирзы, двинулась к двери, но остановилась на полдороге, вспомнив о цели своего визита.

— Какая же я глупая! — Ханна рассмеялась. — Я совсем забыла о том, что просил передать мой муж. Мне даже стыдно повторить его предложение. Ты подумаешь, что я смеюсь над тобой.

— Ну что ты, Ханна, мне и в голову не придет ничего подобного.

— Заранее прости меня, дорогая, — Ханна помолчала и продолжила:

— Тирза, пусть это покажется нелепым, но Ной приглашает вас, если вы того пожелаете, присоединиться к нам и просидеть в ящике весь год. Боюсь только, что о провизии вам придется позаботиться самим. Мужчины никогда не думают об этом, но ты-то меня понимаешь? А мы с радостью возьмем вас с собой, — она глубоко вздохнула и закончила: — Вот! Я все сказала.

— О, дорогая, — воскликнула Тирза. — Передай Ною нашу глубокую благодарность, но… знаешь ли, у Шоубола столько дел на следующей неделе, да и мне врачи рекомендовали как можно больше бывать на свежем воздухе. Не волнуйся, ничего серьезного, но…

— Разумеется, Тирза. Не думай об этом. Но муж настаивал на том, чтобы я спросила тебя, и я не могла его ослушаться. До свидания, дорогая, передай Шоуболу мои наилучшие пожелания. До свидания.

— Мерибол, милая, у меня плохие новости, — сказала за ужином Ханна.

— Твои мать и отец не верят в потоп. Так опрометчиво с их стороны, — она поймала взгляд Керин и добавила: — Я сделала все, что могла.

— Я в этом не сомневалась, — улыбнулась Керин.

Слова «отец» и «мать» донеслись до Мерибол издалека. Она разглаживала брови Иафета.

Строительство ковчега близилось к завершению. Соседи насмотрелись на него, вдоволь насмеялись и потеряли интерес к гигантскому сооружению.

Как-то Керин вынесла из дому кувшин с молоком.

— Ты устал, — сказала она Симу, — и, наверное, хочешь пить. Посиди со мной. Нам надо поговорить.

Сим положил топор и распрямился.

— Я не устал, — но взял у нее кувшин и сел рядом.

— Сколько ты еще будешь строить?

— Осталось закончить крышу, — Сим отпил молока. — Вкусно. Я думаю, еще дня три-четыре.

— А потом?

— О чем ты?

— Потом мы войдем в ковчег и останемся там. Все вместе.

Сим кивнул.

— Мы и так живем вместе.

— Разве я этого не знаю? Но пока удается хоть изредка побыть вдвоем. А теперь целый год…

— О, пустяки. Сначала, возможно, будет тесновато, но мы привыкнем.

— Целый год, — вздохнула Керин. — Мне кажется, я не… — она замолчала и неожиданно добавила: — Сим!

— Да?

— Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

— Все, что ты скажешь.

— Когда потоп кончится, ты уйдешь со мной?

— Куда?

— Куда глаза глядят, подальше отсюда и чтобы мы были вдвоем.

Сим изумленно уставился на жену.

— А в чем дело, Керин? Разве тебе плохо с нами?

— Я думаю, муж и жена должны жить отдельно.

— Да, дорогая, но с детьми. Как папа и мама.

— Нет, нет! — с жаром воскликнула Керин. — Без детей, если они уже выросли.

— Это закон, — попытался возразить Сим.

— Неужели? Тогда почему Мерибол не живет с отцом и матерью? А ты хотел бы жить с моими родителями, будь они живы?

— С дочерьми дело обстоит иначе.

— С дочерьми дело обстоит иначе, — согласно повторила Керин. — Значит, дети не обязаны вечно жить с родителями. Святой закон этого не требует.

Сим почесал затылок, глотнул молока.

— А разве плохо жить вместе? Я что-то не понимаю. Тебя все любят. Кто мешает тебе быть счастливой? Я знаю, что мама любит тебя.

— И мне нравится твоя мать. Я восхищаюсь ею, и она часто забавляет меня.

— Забавляет? — удивился Сим. Ему-то слова «мать» и «забава» казались несовместимыми.

— И все, естественно, уважают твоего отца. Такой милый старичок. Иногда он тоже забавляет меня, — улыбнувшись, верно вспомнив о чем-то, добавила Керин.

Опять это слово!

— Керин! — вскричал Сим. — О чем ты говоришь!

— Да, они оба мне нравятся. Мне хорошо в вашей семье. Но, видишь ли, я не люблю никого, кроме тебя.

Сим изо всех сил старался понять, что она хотела этим сказать, но никак не находил правильного ответа. И смог лишь промямлить: «Я думал, мы все счастливы, живя под одной крышей», — но в голосе его не слышалось уверенности.

— Все! — фыркнула Керин. — Хам и Айша не разговаривают друг с другом. Иафет и Мерибол счастливы лишь потому, что ведут себя так, будто вокруг никого нет. То есть считают, что они уже ушли.

— Ты же не хочешь, чтобы мы вели себя, как Иафет и Мерибол?

— А ты не хотел бы этого? — мягко спросила Керин.

В изумлении Сим повернулся к жене, заглянул в глубину ее голубых глаз и утонул в них. Внезапно он протянул к Керин руки, сжал в объятиях так, что у нее перехватило дыхание, и поцеловал.

— Хорошо, я обещаю, — сказал Сим. — А теперь мне надо доделать крышу.

Керин, напевая, пошла к дому, с пустым кувшином в руке.

— Согласно гласу божьему, — объявил Ной в тот вечер, — ковчег подплывет к вершине Арарата. Произойдет это не раньше семнадцатого дня седьмого месяца. Затем вода начнет постепенно убывать.

— А что мы будем делать? — спросил Иафет.

— Мы будем постепенно вылезать, дорогой, — хихикнула Мерибол.

— И окажемся на вершине Арарата, — добавил Хам. — Мама, ты сможешь спуститься с горы высотой в семнадцать тысяч футов?

— Даже не знаю, дорогой. В последнее время мне как-то не приходилось лазить по скалам. Но думаю, у меня получится лучше, чем у коров.

Ной дернул себя за бороду.

— Возможно, я не все понял насчет Арарата, — неохотно признал он.

— Будем надеяться, дорогой, — улыбнулась мужу Ханна.

Хам вошел в комнату Айши. Та обернулась и холодно спросила:

— Что тебе нужно?

— Я не задержу тебя. И не сердись, во всяком случае до того, как я начну.

— Начнешь что?

— Говорить то, что хочу сказать.