Сцена из жизни - Гейнце Николай Эдуардович (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Молчание длилось несколько минут.
– Так чем же я могу вам, Лариса Алексеевна, служить? Что доставило мне счастие видеть вас у себя? Очень буду рад, если только мне удастся угодить вам, – начал он, растягивая слова и продолжая пожирать ее глазами.
– Ах! Вы все можете сделать, если только захотите. Все от вас зависит, – воскликнула она, вскинув на него глазами.
Он смотрел на нее вопросительно.
– По моим семейным делам, – продолжала она, сделав сконфуженный вид и опуская глазки, – мне необходимо жить здесь, в городе. Так неловко… Я желаю получить у вас в обществе место первой драматической ingenue. Я решила посвятить себя искусству и сцене…
Она замолчала.
Он молчал тоже, продолжая любоваться ею.
– У меня так много было несчастий в жизни, – закатила она глазки и вздохнула. – И если теперь эта последняя попытка поступить на сцену не удастся, то я не знаю, что я должна с собою делать… просто не перенесу этого.
– Ах, помилуйте, – отвечал он, выразительно глядя на нее, – что за мысли! Мне кажется, по первому взгляду на вас, что вам все должно удаваться, чтобы вы не задумали. Я крайне удивился бы, если бы это было иначе…
– Ах, если бы это было так, – вздохнула она снова, – впрочем, я вас ловлю на слове: теперь моя удача зависит от вас…
– То есть от меня очень немногое зависит теперь, так как у нас труппа уже собрана, все emplois заняты… – заметил он уже более серьезно.
– Как это досадно, – сказала она после некоторого раздумья. – Нельзя ли мне поступить хотя бы на небольшое жалованье, сверх комплекта. Я играю всех драматических ingenues и буду вам полезна.
– Да как же это сделать? Мне бы очень было приятно помочь вам, Лариса Алексеевна, но женщин в труппе так много, что из-за ролей ссорятся. Если даже и поступите – играть не удастся, – совершенно серьезно ответил он.
Она опустила голову.
– Сделать это теперь в середине сезона трудно… – добавил он после некоторого размышления.
– Вот что… – подняла она голову. – Если хотите, я и без жалованья поступлю все равно, только примите.
Она улыбаясь глядела просительно на него и вдруг, встав с места, потянулась через стол за пепельницей. Бежецкий тоже вскочил и схватился за ту же пепельницу, чтобы подать ее ей.
При быстром движении их лица сошлись очень близко.
– Ну, голубчик… Устройте… для меня… Я буду вам очень, очень благодарна, Eh, bien… Устройте… – выразительно прошептала она, еще более приближая свое лицо к его и пожимая его руку.
– Ах, какая вы… – не досказал Владимир Николаевич своей мысли, отскочил от нее, как обожженный, и стал ходить в волнении по комнате.
– Ах, никогда, никогда в жизни мне ничего не удается, – воскликнула Щепетович, сделав сконфуженный вид и закрыв глаза рукою.
Борис Александрович, молча наблюдавший всю вышеприведенную сцену, встал с дивана и стал раскланиваться с Щепетович, грациозно ответившей на его поклон, а затем, лукаво подмигнув на нее Бежецкому, подал ему руку.
– Однако до свиданья, Владимир Николаевич. Я не буду вам мешать заниматься делом, – подчеркнул он и вышел.
Бежецкий и Щепетович остались одни.
– Так как же? – подошла она к нему. – Можно надеяться?
Он не ответил ни слова.
– Вот что! – таинственно продолжала она, кладя ему руку на плечо. – Если нужно, за меня вам будут платить… Только я должна быть актрисой. Пятьсот рублей в месяц я буду давать на расходы общества, только примите…
В это время в дверях появилась фигура глупо улыбающегося Акима.
– Что тебе здесь надо? Ступай вон! – заметил ему Бежецкий.
Лариса Алексеевна быстро сняла руку с его плеча.
Аким исчез.
– Вот что, милейшая Лариса Алексеевна, – обратился он к ней, вы прелестная барыня, только я на это согласиться не могу – это может меня скомпрометировать.
Он взял ее за руку.
Она с недоумением смотрела на него.
– А иначе как-нибудь, – многозначительно продолжал он, – устроить можно. Попробуем… Я бы хотел вам помочь…
Он улыбнулся.
Она поняла его и кивнула головой.
В передней раздался звонок.
– Кто-то приехал. Вот не кстати-то… – с досадой проворчал он.
Она лукаво улыбнулась.
– Так значит, можно? Ах, как я счастлива. Просто готова весь мир обнять в эту минуту, – схватила она его за голову и поцеловала в лоб.
Он, в свою очередь, хотел обнять ее, но она ловко вывернулась.
– А теперь прощайте, я отправлюсь. К вам кто-то приехал, да и я тороплюсь. Приезжайте без церемонии ко мне ужинать, потолкуем. Я адрес оставлю вашему человеку, – на ходу, смеясь, проговорила она и скрылась за дверью.
Бежецкий в волнении схватился за голову и опустился в кресло.
IX. Врасплох
Приехавшая так некстати гостья – была Надежда Александровна Крюковская, с которой Лариса Алексеевна и столкнулась в приемной.
– Крюковская. Вот неожиданная встреча, сколько лет, сколько зим не видались, – радостно раскрыла последняя свои объятия.
– Здравствуйте, – видимо, умышленно холодно отвечала на горячее приветствие Надежда Александровна, отшатнувшись от Щепетович.
– Гордячка! – прошипела та, опуская руки.
Обе женщины смерили друг друга вызывающими взглядами.
Во взгляде Крюковской почувствовалась какая-то гадливость, во взгляде Щепетович – горел злобный огонек.
– Вы тоже к нему? – подчеркнула Лариса Алексеевна.
Крюковская вспыхнула и молча прошла мимо Щепетович.
Та проводила ее язвительно-насмешливым взглядом и, высоко подняв голову, медленно прошла в переднюю в сопровождении наблюдавшего эту сцену Акима.
Владимира Николаевича Надежда Александровна застала еще далеко неоправившимся.
– От чертенок-то, – шептал он. – Ну, бабенка, должно быть, бедовая. Огонек! Просто обожгла! Какая грациозная, прелесть! Так и ластится и вьется, как бесенок. Надо будет к ней непременно с визитом заехать.
Он все еще продолжал задыхаться и даже поправил ворот рубашки, как будто он вдруг ему сделался тесен.
– Здравствуй! – подошла и поцеловала его в лоб вошедшая Крюковская.
Он растерянно уставился на нее.
– Ну, целуй же. Фу, как устала. Сейчас с репетиции. Вели дать кофею. Мою записку получил?
Он машинально поцеловал ее.
Она опустилась в кресло, подозрительно посматривая на него.
– Да, получил, – ответил он и позвонил.
Явился Аким.
– Подай кофе.
– Слушаю-с.
Аким удалился.
– Скажи, пожалуйста, – медленно начала Надежда Александровна, – зачем сюда приехала Щепетович? Только этого недоставало. Я и не знала даже, что она в Петербурге, да и ты почему-то не сказал мне этого.
– Да разве ты ее знаешь? – удивился он. – Я не думал. Она ко мне в первый раз приехала. Веселая такая и очень мила. Скажи, пожалуйста, кто она такая?
– Кто она? – нервно захохотала она. – Ну, уж извини, при всей моей откровенности с тобой, я не решусь дать ей при тебе ее настоящее имя.
– Вот как!
– Да, мой милейший, ты поражен, не ожидал… Нет, вообрази, какое нахальство. Встречается со мной – целоваться лезет.
Надежда Александровна с негодованием передала ему сцену в приемной.
– А к тебе она зачем попала? Просилась на сцену, что ли? – закончила она свой рассказ.
– Просилась, – ответил он, – да тебе-то, скажи, что до нее за дело?
– Как, что за дело? – вспыхнула она. – Ты ее не вздумай принять. Без того у нас мало делом занимаются, а при ней уж совсем одни только кутежи пойдут. Если она будет у нас, я сейчас же уйду, да и другие уйдут, служить с ней не станут.
Он внимательно посмотрел на нее и вдруг смутился под ее взглядом.
Это не ускользнуло от нее.
– Та, та, та, посмотри-ка мне прямо в глаза, – подошла она к нему и взяла его за плечи.
Он отвернулся.
– Нет, посмотри.
– Полно, Надя, что еще за глупости…
– А! Так вот что… И в глаза прямо смотреть не хватает совести… Бессовестный, гнусный волокита! Прилично ли председателю, серьезному человеку, заниматься таким пустозвонством. Вечно только одного веселья хочется… Ну, да ты у меня не увернешься, я тебя…
