Исток. Часть 1 - Рэнд Айн (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Вы уволены закричал Снайт. — Убирайтесь зон!
— Мы оба уволены, — сказал Хеллер, подмигнув Роурку. — Пошли. Вы уже обедали? Пойдемте куда-нибудь. Я хочу поговорить с вами.
— Послушайте, м-р Хеллер, — бросился к нему Снайт, — если вам это нравится, пожалуйста… я хочу объяснить вам…
— Не сейчас, — сказал Хеллер. Он взял чертеж, свернул его и положил в карман. Потом он добавил. — Я пришлю вам чек.
И они вышли. За все время Роурк не произнес ни одного слова. Когда они уже сидели в ресторане — самом дорогом из всех, которых бывал Роурк — и на столе сверкало серебро и хрусталь, Хеллер спросил:
— И вы смогли бы построить этот дом точно таким, как вы его нарисовали?
— Да.
— Сколько времени это займет, если начать сейчас же.
— Восемь месяцев.
— И вы сумеете нарисовать планы и обеспечить строительство.
— Да.
Хеллер внимательно изучал человека, сидящего перед ним, и у него было чувство, что не он нанимает этого человека, а сам поступает в его распоряжение.
— Сколько вам лет?
— 26. Вам нужны рекомендации?
— Нет, черт возьми, они у меня в кармане. Как вас зовут?
— Говард Poуpк.
— Послушайте, — сказал Хеллер, вынимая чековую книжку, — я хочу, чтобы вы открыли собственную контору и приступили к работе. Это задаток.
Он протянул ему чек на пятьсот долларов. Его глаза смотрели на Роурка с любопытством. Но жест был похож на салют.
На чеке было написано: «Говарду Роурку, архитектору.»
Первым посетителем Роурка в его собственной конторе был Питер Китинг. Он пришел без предупреждения. Он не видел Роурка целый год. Широко улыбаясь и раскинув руки в приветственном жесте, он воскликнул: I
— Подумать только, Говард! Твоя собственная контора, твое имя и все остальное!
— Здравствуй, Питер, — спокойно ответил Роурк. А откуда ты узнал?
— Ну, я ведь слежу за твоей карьерой… Ты знаешь, что я всегда о тебе думал. И мне, наверно, не надо говорить тебе, что я поздравляю тебя и желаю тебе всего самого лучшего.
— Не надо.
— Ну, а каковы твои планы на будущее? Ничего определенного?
— Ничего.
— Ну, я уверен, что ты всего добьешься.
— Неужели?
— Ну конечно. А ты разве нет?
— Я как-то об этом не думал.
— Так значит ты все таки не уверен, Говард? — спросил Питер, внезапно оживляясь.
С тех пор, как Питер узнал, что Роурк открыл свою собственную контору, у него появилось ощущение, что случилось что-то неприятное. Это чувство не проходило несколько дней, вызывая то злость, то боль, то чувство оскорбления.
— А что это ты так оживился? — спросил Роурк.
— Что? Нет… это тебе показалось, но конечно я за тебя очень волнуюсь. Ведь если ты не уверен…
— Я уверен.
— Но ведь у тебя нет диплома. А тебе надо зарегистрировать свою контору и получить лицензию.
— Я получу её.
— Ну что ж… Тогда я скоро увижу тебя в Американском союзе архитекторов.
— Я не собираюсь в него вступать.
— А если тебя пригласят и предложат тебе?
— Я скажу, чтобы они не беспокоились.
— Но разве ты не понимаешь, что это помогает?
— В чем?
— В том, чтобы стать архитектором.
— Мне в этом не нужно ничьей помощи.
— Послушай, если ты собираешься себя так вести, у тебя появятся враги.
— Они появятся у меня в любом случае.
Первым человеком, которому Роурк рассказал о том, что он собирается открыть свою собственную контору, был Генри Камерон. Роурк поехал к нему в тот день, когда он подписал контракт о Хеллером. Зимой здоровье Камерона улучшилось, и он начал подниматься с постели. Роурк нашел его в саду.
— Ну, что нового? — спросил Камерон
— Я открываю свою конторy. Только что я подписал контракт на свой первый дом.
Камерой продолжал идти рядом, тяжело опираясь на палку. Его глаза были закрыты. Потом он поглядел на палку и сказал:
— Ну ладно, не хвастайся. — И добавил: — Помоги мне сесть.
Он произнес это предложение впервые. Его сестра и Роурк давно поняли, что он запретил им любое намерение помочь ему двигаться. Роурк взял его под руку и повел его к скамье. Глядя вперед на солнечный заказ, Камерон спросил:
— Что? Кому? Сколько?
Он молча выслушал рассказ Роурка. Затем он долго расспрашивал Роурка о камне, о стали, о дорогах, о ценах. Он не поздравил Роурка и никак не прокомментировал событие. Только когда Роурк собрался уходить Камерон внезапно сказал:
— Говард, когда ты откроешь контору, сделай снимки и покажи их мне.
Затем он виновато покачал головой и выругался.
— Не надо, Говард. Я что-то становлюсь сентиментальным.
Роурк ничего не ответил, но когда он снова приехал через три дня Камерон встретил его словами: «Ты что-то становишься надоедливым», Роурк, не говоря ни слова, протянул ему конверт. Камерон долго перебирал снимки и потом сказал:
— Ну что ж, я дожил до этого. Хотя все не совсем то, и не совсем так, как мне хотелось бы.
Потом он взял фотографию входа, где была прибита дощечка с его именем.
— Здесь сказано не очень много. Только «Говард Роурк, архитектор». Но это похоже на девиз, который человек высек на воротах своего замка и за который он умер. Это, запомни, вызов чему-то такому большому и такому темному, что ты узнаешь, что значит страдать на этой земле. Я не знаю, что тебя ждет, но если ты пронесешь эти слова до конца, то это будет победа. И не только для тебя, а для всего того, что движет мир вперед. И никогда не получает признания… А теперь давай я тебя благословлю, потому что перед тобой дорога в ад.
Роурк шел по строительной площадке и, вдруг, не веря своим глазам, увидел рядом с катушками проводов знакомую фигуру.
— Майк! — закричал он.
Майк уехал на Нью-Йорка задолго до того, как в конторе Снайта появился Хеллер, и Роурк считал, что Майк ничего не знает.
— Привет, Рыжий! — ответил Майк, и его лицо расплылось в широкой улыбке. — Привет, босс, — добавил он.
— Майк, откуда ты? — обнимая его, продолжал Роурк. — Ведь ты никогда не работаешь на маленьких стройках?
— Слушай, Рыжий, неужели ты думал, что я пропущу твой первый дом? — в глазах Майка был триумф. Но он скрыл свою взволнованность и радость встречи. — Проваливай, босс, не мешай работать.
Смеясь, Роурк шел по дому. Он шел внешне спокойно, но его руки выдавали то, что ему хотелось бы скрыть. Они дотрагивались до перил, до дверей, до стен. Рабочие заметили это. Один из них сказал:
— Этот парень так влюблен в дом, что не может удержаться. Рабочие любили его.
Роурк купил подержанный «Форд» и приезжал на стройку чаще, чем это требовалось. Временами ему хотелось забросить все чертежи и самому взяться за инструменты, чтобы свой первый дом строить своими собственными руками.
Однажды Майк сказал ему:
— Сдерживай себя, Рыжий. Ты как открытая книга. О господи, ведь это просто неприлично быть таким счастливым!
Poуpк стоял на краю утеса и смотрел на расстилавшиеся внизу поля, проселочную дорогу, вившуюся вдоль берега океана. Мимо него проехала открытая машина с людьми, ехавшими на пикник. Яркими пятнами промелькнули пестрые свитера и шарфы, развевавшиеся по ветру. Шум мотора перекрывался беспричинно веселым смехом и визгом. Одна девушка сидела, свесив ноги через борт. Она играла на гитаре. Эти люди наслаждались жизнью, сегодняшним днем, они кричали от радости, что сегодня не надо работать и что все заботы остались позади. Они работали и терпели все лишения только ради одной цели: чтобы наступил день отдыха. Сегодняшний день был для них целью.
Роурк смотрел вслед машине и думал, что этот день имел большое значение как для него, так и для них — но какое различное значение! Он хотел понять, в чем заключается это различие, но тут увидел грузовик, поднимающийся тяжело в гору с грузом гранитами он тут же забыл обо всем на свете.
Хеллер часто приезжал посмотреть на строящийся дом, с недоверием и с восхищением наблюдая, как его мечта претворяется в жизнь. Уже через неделю после их знакомства Хеллер знал, что в Роурке он нашел своего лучшего друга. И он знал, что эта дружба возникла на почве полнейшего безразличия Роурка. Тот не нуждался в Хеллере, ничего у него не просил и ничего не требовал. Но когда Роурк смотрел на него с одобрением, когда он улыбался или хвалил какую-либо его статью, для Хеллера, известного журналиста, это значило больше, чем признание многих его коллег.
