Атлант расправил плечи. Часть III. А есть А (др. перевод) - Рэнд Айн (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Когда она, опираясь на трость, вошла с солнечного света в сырой полумрак здания, то, что, она испытала, было отчасти дежавю, отчасти ностальгией. Это был старый добрый промышленный Восток, от которого, как ей уже стало казаться, ее отделяли столетия. Дагни застыла, очарованная столь привычным и столь приятным зрелищем поднимающихся к стальным балкам потолка красноватых волн, летящих из невидимых источников искр, внезапно вспыхивающих, пронизывающих густой туман, языков пламени, песчаных изложниц, светящихся белым металлом. Стен здания в тумане видно не было, все габариты скрадывались. И на миг Дагни представила себя посреди громадного литейного цеха в Стоктоне, штат Колорадо… это был «Нильсен Моторс»… а может, и «Риарден Стил».
— Привет, Дагни!
Из тумана к ней вышел улыбающийся Эндрю Стоктон; она увидела протянутую с гордой уверенностью, черную от сажи ладонь, словно олицетворявшую все увиденное вокруг.
Дагни пожала руку.
— Здравствуйте, — ответила она, не зная, приветствует прошлое или будущее. Потом, покачав головой, добавила: — Как получилось, что вы здесь не сажаете картошку и не шьете обувь? Вы почему-то занимаетесь своим делом.
— А, обувь шьет Кэлвин Этвуд из нью-йоркской компании «Этвуд Лайт энд Пауэр». Кроме того, мое дело — одно из древнейших и повсюду дозарезу необходимое. Однако все не просто так. Я за него боролся. Пришлось сперва разорить конкурента.
— Что?
Кэлвин усмехнулся и указал на застекленную дверь залитой солнцем комнаты.
— Вот он, мой разоренный конкурент.
Сквозь стекло Дагни увидела согнувшегося над длинным столом молодого человека: он трудился над сложным чертежом изложницы нового типа. У него были изящные, сильные пальцы пианиста и решительное лицо хирурга, сосредоточенного на жизненно важной операции.
— Он скульптор, — сказал Стоктон. — Когда я приехал сюда, у него с партнером были кузница и ремонтная мастерская. Я открыл настоящий литейный цех и отнял у них всех клиентов. Этот парень не мог делать того, что умею я, да и для него это было лишь побочным занятием: его основное дело — скульптура, поэтому он стал работать у меня. Теперь он получает больше денег даже за укороченный рабочий день, чем в своей мастерской. Его партнер — химик, и он занялся производством удобрений, от которых урожай некоторых культур повысился здесь вдвое. В частности, картофеля.
— Значит, кто-то может вытеснить из дела и вас?
— Конечно. В любое время. Я знаю человека, который смог бы и, возможно, сделает это, когда переберется сюда. Но, черт возьми, я бы согласился работать у него хоть дворником. Он бы пронесся ракетой по этой долине. Удвоил, утроил бы все то, чем я занимаюсь.
— И кто же это?
— Хэнк Риарден.
— Да… — прошептала Дагни. — Да, конечно…
Она и сама удивилась, почему сказала это с такой уверенностью. Она ведь прекрасно знала, что, с одной стороны, присутствие Хэнка Риардена в этой долине невозможно, а с другой — что это его место, именно его, это мечта его юности, всей его жизни, это земля, к которой он всегда стремился, цель его мучительной битвы. Ей казалось, спирали окрашенного пламенем тумана ломают время, втягивая его в какой-то дикий водоворот; в сознании ее проплывала смутная мысль, словно некое затертое нравоучение, которому все равно никто никогда не следовал: «Обладать вечной юностью значит достичь изначальной мечты», а в ушах зазвучали слова того бродяги в хвостовом вагоне «Кометы» о том, что Джон Голт нашел источник юности, вечной жизни, который, подобно огню Прометея, хотел дать людям. Только он не вернулся… так как понял, что это просто невозможно.
В гуще тумана взлетел сноп искр, и Дагни увидела широкую спину мастера, тот широким жестом подавал кому-то какой-то знак, руководя одному ему ведомым процессом. Он повернул голову, она увидела его профиль, и у нее перехватило дыхание.
Стоктон заметил это, усмехнулся и крикнул в туман:
— Эй, Кен! Иди сюда! Здесь твоя старая приятельница!
Дагни смотрела на подходившего Кена Данаггера. Крупный промышленник, которого она помнила в безупречном фраке на самых громких приемах, теперь был в грязном комбинезоне.
— Привет, мисс Таггерт. Я же говорил, что скоро мы снова встретимся.
Она кивнула, словно соглашаясь с его словами и в то же время приветствуя его, но ей пришлось на миг крепко опереться на трость при воспоминании об их последней встрече: мучительный час ожидания в приемной, потом по-детски просветленное лицо за письменным столом и звяканье стекла в двери, закрывшейся за незнакомцем.
Миг этот был столь кратким, что все могли расценить ее кивок лишь как приветствие, но, подняв голову, она взглянула на Голта и увидела: он смотрит на нее так, словно понимает, что с ней творится, видит, что она знает — это он вышел в тот день из кабинета Данаггера. Больше его лицо не выражало ничего: на нем лежал отпечаток почтительного смирения, с которым человек констатирует тот непреложный факт, что истина есть истина, А есть А, по аристотелевскому закону тождества.
— Я не ожидала этого, — негромко сказала она Данаггеру. — Не ожидала увидеть вас так скоро.
Данаггер смотрел на нее со снисходительной улыбкой, словно она когда-то была подающим надежды ребенком, которого он обнаружил, выпестовал и теперь любуется результатами.
— Знаю, — сказал он. — Но почему вы так потрясены?
— Я… это… это просто нелепо! — Она чуть ли не с возмущением указала на его комбинезон.
— Чем он вам не нравится?
— Значит, это конец вашего пути?
— Нет, черт возьми! Начало.
— И чем собираетесь заниматься?
— Горным делом. Только добывать не уголь. Железную руду.
— Где?
Он указал на горы.
— Здесь. Знаете вы хоть один случай, чтобы Мидас Маллиган сделал неудачное вложение капитала? Вас поразит, что можно обнаружить в этих скалах, если умеешь искать. Вот этим я и занимаюсь — ищу.
— А если не найдете свою вожделенную руду?
Данаггер пожал плечами:
— Есть и другие дела. Мне всегда не хватало на них времени.
Дагни с любопытством взглянула на Стоктона.
— Не готовите ли вы себе самого опасного конкурента?
— Я беру на работу только таких людей. Дагни, не слишком ли долго вы жили среди грабителей? Не стали ли думать, что способности одного человека представляют собой угрозу другому?
— Нет-нет! Но я считала, что почти все, кроме меня, конечно, думают именно так.
— Каждый, кто боится нанять самого способного работника, какого только может найти, — жалкий тип, занимающийся не своим делом. Он хуже преступника. Для меня отвратителен любой работодатель, который отвергает людей лишь потому, что они лучшие и могут когда-нибудь стать конкурентами. Я всегда считал так и… но, послушайте, чему вы улыбаетесь?
Дагни действительно слушала его с восторженной улыбкой.
— Это так поразительно слышать… — сказала она. — Ведь вы правы, совершенно и во всем!
— А разве можно считать иначе?
Она негромко засмеялась.
— Знаете, в детстве я думала, что так должен считать каждый честный бизнесмен.
— А потом?
— А потом научилась не ожидать этого.
— Но это правильно, так ведь?
— Я научилась не ожидать правильного.
— Но ведь это подсказывает элементарный здравый смысл.
— Я перестала ожидать здравого смысла.
— Вот этого делать нельзя, — покачал головой Кен Данаггер.
Они вернулись в машину и пустились в путь по последним, убегающим вниз поворотам дороги. Дагни повернулась к Голту; он тоже повернулся к ней, словно ждал этого.
— Это вы были в тот день в кабинете Данаггера, ведь так? — спросила она.
— Да.
— И, стало быть, знали, что я жду в приемной?
— Да.
— Знали, каково ждать за закрытой дверью?
Дагни не могла понять, что означал брошенный на нее взгляд. Не жалость, потому что жалеть ее было вроде бы не за что, но и тем более не сочувствие… а скорее любопытство.
