Женщина в белом - Коллинз Уильям Уилки (онлайн книга без TXT) 📗
Вдруг кресло внизу заскрипело снова, и я почувствовала, как подо мной дрогнула колонна, поддерживающая крышу веранды. Граф вскочил на ноги и от негодования ударил по колонне кулаком.
– Персиваль! Персиваль! – вскричал он с жаром. – Неужели вы так плохо меня знаете? Неужели до сих пор меня не поняли? По характеру я принадлежу к благороднейшему античному миру! Я способен на самые высокие подвиги, когда мне представляется случай совершать их. Все несчастье моей жизни заключается в том, что подобных случаев было так мало! Дружба священна для меня! Разве я виноват, что ваш скелет сам приоткрыл дверцу вашего шкафа и попался мне на глаза? Почему я признался в своем любопытстве? Чтобы усовершенствовать собственную выдержку и самообладание, вы, жалкий, поверхностный, ненаблюдательный англичанин! Я мог бы вытянуть из вас ваш секрет, мне бы это ничего не стоило, вы сами это знаете! Но вы воззвали к моему чувству дружбы, а дружба для меня священна. Глядите! Я топчу ногами свое низкое любопытство. Мои пылкие чувства торжествуют над ним. Признайте эти чувства, Персиваль! Берите с них пример, Персиваль! Пожмем друг другу руки – я вас прощаю!
Голос его дрогнул на этих словах, дрогнул, как если бы он в самом деле прослезился.
Сэр Персиваль стал смущенно бормотать извинения, но граф был слишком великодушен, чтобы слушать его.
– Нет! – сказал он. – Если друг обидел меня, я прощаю его, не требуя извинений. Скажите прямо: вам нужна моя помощь?
– Да, очень.
– Вы можете сказать мне, в чем дело, не открывая секрета?
– Во всяком случае, я могу попробовать сделать это.
– Тогда пробуйте.
– Дело обстоит так: я уже сказал вам, что, несмотря на все старания, мне не удалось найти Анну Катерик.
– Да, сказали.
– Фоско, я погиб, если она не найдется.
– Ха! Неужели это так серьезно?
Узкая полоска света скользнула по веранде и упала на дорожку. Граф поднес лампу к самому лицу своего друга, чтобы вглядеться в него.
– Да, – произнес он, – на этот раз правда отражается на вашем лице. Очевидно, это столь же серьезно, как и дело с векселями.
– Гораздо серьезнее! И это так же верно, как и то, что я сижу здесь перед вами!
Свет снова померк. Разговор возобновился.
– Я показал вам письмо к моей жене, которое Анна Катерик зарыла в песок, – продолжал сэр Персиваль. – Она не хвастает, Фоско, она действительно знает мою тайну.
– Упоминайте об этой тайне как можно реже в моем присутствии, Персиваль. Она знает ее от вас?
– Нет. От своей матери.
– Две женщины знакомы с вашими личными делами – скверно, друг мой, скверно! Еще вопрос, прежде чем мы пойдем дальше. Мне теперь совершенно ясно, почему вы упрятали дочь в сумасшедший дом, но ее побег оттуда остается для меня загадкой. Подозреваете ли вы, что какой-то ваш враг подкупил людей, которым был поручен присмотр за ней, и они нарочно дали ей убежать?
– Нет. Она была самой послушной и безобидной из их пациенток, и они просто доверяли ей. Она достаточно слабоумна, чтобы пребывать в сумасшедшем доме, но достаточно умна, чтобы погубить меня, если останется на свободе. Вы меня понимаете?
– Понимаю. Теперь, Персиваль, ответьте мне на самое главное, и тогда я буду знать, что делать. В чем заключается в настоящую минуту опасность для вас?
– Анна Катерик находится где-то по соседству и общается с леди Глайд – вот в чем опасность! Разве не ясно из письма, которое было зарыто в песок, что моя жена знает мою тайну, хотя и отрицает это?
– Одну минуту, Персиваль. Если леди Глайд знает вашу тайну, значит, она понимает, что разглашение этой тайны скомпрометирует вас. В качестве вашей жены ей безусловно не имеет смысла выдавать вас.
– Вы так думаете? Слушайте дальше. Если бы она была хоть немного привязана ко мне, ей было бы невыгодно делать это. Но я – только препятствие на пути другого человека. Она любила его до замужества, она любит его и теперь, проклятого проходимца, простого учителя рисования, по фамилии Хартрайт!
– Мой дорогой друг! Ну что тут особенного? Все они влюблены в кого-то другого. Кто на первом месте в сердце женщины? При всем моем опыте я никогда не встречал мужчины, который был бы номером первым. Встречал номер второй, иногда номер третий, четвертый, пятый – часто. Но номер первый – никогда! Он существует, конечно, но я его не встречал!
– Подождите! Я еще не кончил. Как вы думаете, кто с самого начала помогал Анне Катерик, когда служащие сумасшедшего дома помчались за ней вдогонку? Хартрайт! Как вы думаете, кто снова виделся с ней в Кумберленде? Хартрайт! Он дважды говорил с ней с глазу на глаз... Стоп! Не прерывайте меня. Негодяй влюблен в мою жену не меньше, чем она в него. Оба они знают о моей тайне. Дайте им только встретиться, и они в собственных интересах предадут и погубят меня.
– Спокойно, Персиваль, спокойно! Разве вы не верите в порядочность леди Глайд?
– К черту порядочность леди Глайд! Я верю только в ее деньги. Вы теперь поняли, как обстоит дело? Возможно, сама по себе она безвредна, но вместе с этим бродягой Хартрайтом...
– Да, да, я понимаю. Где этот мистер Хартрайт?
– За границей. Я не советовал бы ему торопиться с возвращением, если он хочет сохранить свою шкуру.
– Вы уверены, что он за границей?
– Уверен. Я распорядился, чтобы за ним следили с той минуты, как он уехал из Кумберленда и до самого его отплытия. О, могу вас уверить, я был осторожен! Анна Катерик жила в доме одного фермера около Лиммериджа. Я сам ходил на ферму после того, как она удрала оттуда, и убедился, что фермеру и его жене ничего не известно. Я дал ее матери указания насчет письма к мисс Голкомб, снимающего с меня всякие подозрения в злом умысле в связи с тем, что я упрятал ее в сумасшедший дом. Страшно сказать, сколько я истратил, чтобы найти ее, и вдруг, несмотря на все предосторожности, она появляется в моем собственном имении, у меня под носом, – и снова исчезает! Откуда я знаю, с кем еще она встречается и откровенничает? Этот проныра, негодяй Хартрайт может вернуться в любую минуту – а я не буду знать об этом! Он завтра же сможет воспользоваться...
– Нет, Персиваль, нет! Ему не удастся это сделать. Пока я здесь и эта женщина тоже где-то неподалеку, я отвечаю за то, что она попадет к нам в руки прежде, чем встретится с мистером Хартрайтом, даже если он и вернется. Я понимаю, да, да, я понимаю! Во-первых, необходимо найти Анну Катерик, – об остальном можете не беспокоиться. Ваша жена у вас под рукой, мисс Голкомб неразлучна с ней и, стало быть, тоже в ваших руках, а мистера Хартрайта нет в Англии. Ваша невидимка Анна Катерик – вот о чем мы должны думать в настоящую минуту. Вы расспрашивали о ней?
– Да. Я был у ее матери. Я обыскал всю деревню – и безуспешно.
– Можно ли положиться на ее мать?
– Да.
– Она однажды уже выдала вашу тайну.
– Она этого больше не сделает.
– Почему бы нет? Разве ей выгодно молчать?
– Да, весьма выгодно.
– Я счастлив слышать это, Персиваль, – ради вас. Не падайте духом, друг мой. Как я вам уже сказал, наши материальные дела таковы, что у меня достанет времени обернуться. С завтрашнего дня я начну искать Анну Катерик, надеюсь, более успешно, чем вы. Еще один вопрос, прежде чем мы отправимся спать.
– Какой?
– Вот какой. Когда я пошел в беседку доложить леди Глайд, что небольшое недоразумение в связи с ее подписью под документом улажено, я случайно увидел, как какая-то женщина подозрительно быстро рассталась с вашей женой. Волею судеб я был недостаточно близко, чтобы разглядеть ее лицо. Как я узнаю нашу незримую Анну? На кого она похожа?
– Похожа? Что же, в двух словах: она до тошноты похожа на мою жену!
Кресло застонало, и колонна содрогнулась снова. Граф вскочил на ноги, на этот раз от изумления.
– Что!!! – вскричал он.
– Вообразите себе мою жену после тяжелой болезни и немножко не в своем уме – и перед вами Анна Катерик, – отвечал сэр Персиваль.
– Между ними есть какое-то родство?
