Собственник - Голсуорси Джон (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Старый Джолион как будто боялся, что, высказав свои намерения, он подаст плохой пример внучке; и, подойдя к самому главному, изложил свои соображения на тот счёт, что «если ей не понравятся его планы, пусть живёт, как хочет», в самой деликатной форме.
– И если, родная, – сказал он, – ты почему-нибудь не уживёшься с ними, что ж, я всё улажу. Будешь жить, как тебе захочется. Мы подыщем маленькую квартирку в городе, ты там устроишься, а я буду наезжать к тебе. Но дети, – добавил он, – просто очаровательные.
И вдруг посреди таких серьёзных, но довольно прозрачных объяснений причин, заставивших его переменить политику, старый Джолион подмигнул:
– То-то будет сюрприз нашему чувствительному Тимоти. Уж этот юноша не смолчит, голову даю на отсечение.
Джун слушала молча. Она сидела на ручке кресла, выше деда, и старый Джолион не видел её лица. Но вот он почувствовал на своей щеке её тёплую щеку и понял, что во всяком случае тревожиться по поводу её отношения к такой новости нет нужды. Мало-помалу он расхрабрился.
– Ты полюбишь отца – он хороший, – сказал старый Джолион. – Замкнутый, но ладить с ним нетрудно. Вот сама увидишь, он художник, художественная натура и все такое прочее.
И старый Джолион вспомнил о десятке, примерно, акварелей, хранившихся у него в спальне под замком; с тех пор как у сына появилась возможность стать собственником, отец уже не считал их такой ерундой.
– Что же касается твоей… твоей мачехи, – сказал он, с некоторым трудом выговаривая это слово, – то она очень достойная женщина, немножко плаксивая, пожалуй, но очень любит Джо. А дети, – повторил он, и слова эти прозвучали музыкой среди его торжественных самооправданий, – дети просто прелесть.
Джун не знала, что в этих словах воплощалась его нежная любовь к детям, ко всему слабому, юному, любовь, которая когда-то заставила старого Джолиона бросить сына ради такой крошки, как она, и теперь, с новым поворотом колеса, отнимала у неё деда.
Но старого Джолиона уже беспокоило её молчание, и он нетерпеливо спросил:
– Ну, что же ты скажешь?
Джун соскользнула на пол; теперь настал её черёд говорить. Она уверена, что все получится замечательно; никаких затруднений и быть не может, и ей совершенно все равно, что скажут другие.
Старого Джолиона передёрнуло. Гм! Значит, говорить всё-таки будут. А ему казалось, что после стольких лет уже и говорить не о чём. Что ж! Ничего не поделаешь! Однако он не одобрял отношения внучки к тому, что скажут люди: она должна считаться с этим.
И всё же старый Джолион промолчал. Ощущения ею были слишком сложны, слишком противоречивы.
Да, продолжала Джун, ей совершенно все равно; какое кому дело? Но ей бы хотелось только одного, – и, чувствуя, как она прижимается щекой к его коленям, старый Джолион понял, что тут дело нешуточное. Раз уж он решил купить дом за городом, пусть купит – ну, ради неё – этот замечательный дом Сомса в Робин-Хилле. Он совсем готов, он просто великолепный, и все равно там никто не будет жить теперь. Как им хорошо будет в Робин-Хилле!
Старый Джолион уже был начеку. Разве этот «собственник» не собирается жить в новом доме? С некоторых пор он только так и называл Сомса.
Нет, сказала Джун, не собирается; она знает, что не собирается.
Откуда она знает?
Этого Джун не могла сказать, но она знала. Знала почти наверное. Ничего другого и быть не может: все так изменилось. Слова Ирэн звучали у неё в ушах: «Я ушла от Сомса. Куда мне идти?»
Но Джун ничего не сказала об этом.
Если бы только дедушка купил дом и заплатил по этому злополучному иску, которого никто не смел предъявлять Филу! Это самое лучшее, что можно придумать, тогда все, все уладится.
И Джун прижалась губами ко лбу деда и крепко поцеловала его.
Но старый Джолион отстранился от её ласки, на лице его появилось то строгое выражение, с которым он всегда приступал к делам. Он спросил, что она такое задумала. Тут что-то не то, она виделась с Босини?
Джун ответила:
– Нет, но я была у него.
– Была у него? С кем?
Джун твёрдо смотрела ему в глаза.
– Одна. Он проиграл дело. Мне всё равно, хорошо или плохо я поступила. Я хочу помочь ему и помогу.
Старый Джолион снова спросил:
– Ты видела Босини?
Взгляд его, казалось, проникал ей в самую душу.
И Джун снова ответила:
– Нет; его не было дома. Я ждала, но он не пришёл.
Старый Джолион облегчённо завозился в кресле. Она поднялась и посмотрела на него; такая хрупкая, лёгкая, юная, но сколько твёрдости, сколько упорства! И, несмотря на всю свою тревогу и раздражение, старый Джолион не мог нахмуриться в ответ на её пристальный взгляд. Он почувствовал, что внучка победила, что вожжи выскользнули у него из рук, почувствовал себя старым, усталым.
– А! – проговорил он наконец. – Ты наживёшь себе беду когда-нибудь. Всегда хочешь настоять на своём.
И, не устояв перед желанием пофилософствовать, добавил:
– Такой ты родилась, такой и умрёшь.
И он, который во всех отношениях с деловыми людьми, с членами правлений, с Форсайтами всех родов и оттенков и с теми, кто не был Форсайтами, всегда умел настоять на своём, посмотрел на упрямицу внучку с грустью, ибо в ней старый Джолион чувствовал то качество, которое сам бессознательно ценил превыше всего на свете.
– А ты знаешь, какие идут разговоры? – медленно сказал он.
Джун вспыхнула.
– Да… нет! Знаю… нет, не знаю, мне всё равно!
И она топнула ногой.
– Мне кажется, – сказал старый Джолион, опустив глаза, – что он тебе и мёртвый будет нужен.
И после долгого молчания заговорил опять:
– Что же касается покупки дома, ты просто сама не знаешь, что говоришь.
Джун заявила, что знает. Если он захочет купить, то купит. Надо только оплатить его стоимость.
– Стоимость! Ты ничего не понимаешь в таких делах. И я не пойду к Сомсу, я не желаю иметь дела с этим молодым человеком.
– И не надо; поговори с дядей Джемсом. А если не сможешь купить дом, то заплати по иску. Он в ужасном положении – я знаю, я видела. Возьми из моих денег.
В глазах старого Джолиона промелькнул насмешливый огонёк.
– Из твоих денег? Недурно! А ты что будешь делать без денег, скажи мне на милость?
Но втайне мысль о возможности отвоевать дом у Джемса и его сына уже начала занимать старого Джолиона, На Форсайтской Бирже ему приходилось слышать много разговоров об этой постройке, много весьма сомнительных похвал. В доме, пожалуй, «чересчур много художества», но место прекрасное. Отнять у «собственника» то, с чем он так носился, – это же победа над Джемсом, веское доказательство, что он тоже сделает Джо собственником, поможет ему занять подобающее положение, закрепит за ним место в обществе. Справедливое воздаяние всем, кто осмелился считать его сына жалким нищим, парией.
Так, посмотрим, посмотрим. Может быть, ничего и не выйдет; он не намерен платить бешеные деньги, но если цена окажется сходной, что ж, может быть, он и купит.
А втайне, в глубине души, старый Джолион знал, что не сможет отказать ей.
Но он ничем не выдал себя. Он подумает – так было сказано Джун.
