Санин - Арцыбашев Михаил Петрович (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Я слышал, что вы уезжаете? — вдруг спросил он, задумчиво глядя в пол.
Зарудин удивился, как не пришла ему самому в голову такая простая и удобная мысль.
«А!.. Взять отпуск месяца на два…» — мелькнуло у него в мозгу, и Зарудин поспешно ответил:
— Да, собираюсь… Надо бы отдохнуть, проветриться… знаете… Заплесневеешь на одном месте!
Санин вдруг засмеялся. Весь этот разговор, в котором ни одно слово не выражало того, что чувствовали и думали люди, вся его никого не обманывающая ложность и то, что все, явно видя, что никто не верит, продолжали обманывать друг друга, рассмешили его. И решительное, веселое чувство свободной волной прихлынуло к его душе.
— Скатертью дорога, — сказал он первое, что пришло ему в голову.
И как будто со всех слетел строгий, крахмальный костюм, все три человека мгновенно изменились. Марья Ивановна побледнела и стала меньше, в глазах Волошина мелькнуло трусливо-животное чувство, превратившее его в насторожившегося зверька, а Зарудин тихо и неуверенно поднялся со своего места. Живое движение прошло по комнате.
— Что? — подавленным голосом спросил Зарудин, и голос его был тот самый, который не мог быть ему несвойствен в эту минуту.
Волошин испуганно и мелко засмеялся, острыми пугливыми глазками отыскивая свою шляпу. Санин, не отвечая Зарудину, с веселым и злым лицом, нашел шляпу Волошина и подал ему. Волошин раскрыл рот, и из него вышел тоненький придавленный звук, похожий на жалобный писк.
— Как это понять? — с отчаянием крикнул Зарудин, совершенно теряя почву. «Скандал!» пронеслось в его помертвелом мозгу.
— Так и понимайте, — сказал Санин, — вы тут совершенно не нужны и вы доставите всем большое удовольствие, если уберетесь отсюда.
Зарудин шагнул вперед. Лицо его стало страшно, и белые зубы оскалились зловеще и зверино.
— А-а… вот как… — проговорил он, судорожно задыхаясь.
— Пошел вон, — с презрением, коротко и твердо ответил Санин.
И в голосе его послышалась такая стальная и страшная угроза, что Зарудин отступил и замолчал, нелепо и дико вращая зрачками.
— Это черт знает что такое… — негромко пробормотал Волошин и поспешно направился к дверям, пряча голову в плечи.
Но в дверях показалась Лида.
Никогда, ни прежде, ни после, она не чувствовала себя такой униженной, точно голая рабыня, из-за которой на рынке разодрались самцы. В первую минуту, когда она узнала о приходе Зарудина с Волошиным и отчетливо поняла смысл этого прихода, чувство физического унижения было так велико, что она нервно зарыдала и убежала в сад, к реке, с вновь возникшей мыслью о самоубийстве.
Да что же это?.. Неужели этому еще не конец!.. Неужели я совершила такое ужасное преступление, что оно никогда не простится и всегда, всякий будет иметь право… — чуть не закричала она, заломив над головой руки.
Но в саду было так ясно и светло, так мирно жили там яркие цветы, пчелы и птицы, так голубело небо, так блестела у осоки вода и так обрадовался фокстерьер Милль тому, что она побежала, что Лида опомнилась. Она вдруг инстинктивно вспомнила, что и всегда так же охотно и жадно бегали за ней мужчины, вспомнила свое оживление, которое напрягало все ее тело под взглядами этих мужчин, и потом совсем сознательно в ней пробудилось чувство гордости и правоты.
«Ну что ж, — подумала она, — какое мне дело… он так он… ну, любила, теперь разошлись… И никто, никогда не смеет меня презирать!»
Она круто повернулась к дому и пошла.
В дверях Лида появилась не такою, какою привыкли видеть ее чужие люди. Не как всегда, вместо обычной модной и вычурной прически у нее на спине мягко спускалась толстая и пышная коса, вместо изящного изощренного туалета на груди и плечах легко и просто была легкая кофточка, наивно показывавшая освобожденное прекрасное тело, и вся она, в этом милом, простом, домашнем виде была как-то неожиданно прекрасна и обаятельна.
Странно улыбаясь, улыбкой, делавшей ее похожей на брата, Лида как будто спокойно перешагнула порог и сказала звучным и красивым голосом, с особенно милыми девичьими нотками:
— Вот и я… Куда же вы?.. Виктор Сергеевич, бросьте фуражку!..
Санин замолчал и с любопытным восторгом, широко открыв глаза, глядел на сестру,
«Это еще что!» — подумал он.
Какая-то внутренняя сила, и грозная, и милая, и непреоборимая, и женственно-нежная, вошла в комнату. Точно укротительница вошла в клетку разодравшихся диких зверей. Мужчины вдруг стали мягки и покорны. Видите ли, Лидия Петровна, — с замешательством проговорил Зарудин.
И как только он заговорил, мило-жалкое, беспомощное выражение скользнуло по лицу Лиды. Она быстро взглянула на него и вдруг ей стало невыносимо больно. Болезненно чувствительный оттенок физической нежности проснулся в ней и мучительно захотелось на что-то надеяться. Но это желание мгновенно же сменилось острой животной необходимостью доказать ему, как много он сам потерял и как она все-таки прекрасна, несмотря на горе и унижение, которое он причинил ей.
— Ничего я не хочу видеть! — и в самом деле, почти закрывая красивые глаза властно и несколько театрально произнесла Лида.
С Волошиным сделалось что-то странное: эта прелестная теплота, шедшая от едва прикрытого, нежного женского тела, открывшегося в неожиданной милой домашней красоте, разварила все его существо. Острый язычок мгновенно облизал его пересохшие губы, глазки сузились и все тело, под просторным светлым костюмом, отекло в бессильном физическом восторге.
— Представьте же… — сказала Лида, через плечо поворачивая к нему большие девичьи глаза, мягко и своевольно оттененные ресницами.
— Волошин… Павел Львович… — пробормотал Зарудин.
«И такая красавица была моей любовницей!» — и с искренним восторгом, и с хвастливым чувством перед Волошиным, и с легким уколом сознания невозвратимой потери мелькнуло в нем.
Лида медленно повернулась к матери.
— Мама, вас там спрашивают… сказала она.
— Мне не до… — начала Марья Ивановна.
— Я говорю… — перебила Лида, и в голосе ее неожиданно зазвучали слезы.
Марья Ивановна торопливо встала. Санин смотрел на Лиду, и ноздри его раздувались широко и сильно.
