В ожидании - Голсуорси Джон (книги онлайн полные версии TXT) 📗
– Рада видеть вас.
Нежная улыбка тронула похожие на цветок губы девушки.
"До чего же прелестна!" – подумала Динни.
– Я знакома с мисс Пол, – объяснила она продавщице. – Это платье замечательно на ней сидит.
– Но, мадам, оно же совершенно в вашем стиле. Мисс Пол для него чуть-чуть полновата. Разрешите примерить на вас?
Динни, не очень уверенная, что получила комплимент, ответила:
– Сегодня я ничего не решу: я не знаю, смогу ли себе его позволить.
– Это не важно, мадам. Мисс Пол, пройдите на минутку сюда, снимите платье, и мы примерим его мадам.
В примерочной манекенщица разделась. "Так она ещё прелестней! Хотела бы я выглядеть в нижнем белье так же!" – подумала Динни и позволила снять с себя платье.
– Мадам чудо какая тоненькая! – восхитилась продавщица.
– Худа, как щепка.
– О нет! Мадам в хорошей форме.
– У мадам все как раз в меру. У неё есть стиль! – с некоторой пылкостью воскликнула манекенщица.
Продавщица застегнула крючок.
– Как на заказ! – объявила она. – Пожалуй, вот здесь чуть-чуть широковато, но это мы подгоним.
– Не чересчур открыто? – усомнилась Динни.
– Но это же очень красиво при вашей коже!
– Нельзя ли мне взглянуть, как выглядит на мисс Пол то, первое платье – чёрное с белым?
Динни сказала это, рассчитывая, что девушку не пошлют за платьем в одном белье.
– Разумеется. Я сейчас принесу. Помогите мадам, мисс Пол.
Оставшись вдвоём, девушки улыбнулись друг другу.
– Нравится вам работа, Милли? Вы же мечтали о такой.
– Не совсем о такой, мисс.
– Бесперспективная?
– Не то. Я ведь и не жду того, о чём вы думаете. Могло быть, конечно, куда хуже.
– Знаете, я пришла, чтобы повидать вас.
– Верно? Но платье вы всё-таки купите, мисс, – оно вам очень идёт. Вы в нём чудесно выглядите.
– Осторожней, Милли, не то вас живо переведут в продавщицы.
– Ну, нет, за прилавок я не пойду. Там только я делать, что комплименты отпускать.
– Где оно расстёгивается?
– Вот здесь. Очень удобно: всего один крючок… Можно и самой – нужно только изогнуться. Я читала насчёт вашего брата, мисс. По-моему, с их стороны это просто срам.
– Да, – ответила Динни, забыв, что на ней нет платья. Затем порывисто протянула девушке руку. – Желаю счастья, Милли.
– И вам также, мисс.
Не успели они отдёрнуть руки, как вернулась продавщица
Динни встретила её улыбкой.
– Мне так неудобно, что я побеспокоила вас, но я окончательно решила взять вот это, если, конечно, смогу его себе позволить. Безумная цена!
– Вы находите, мадам? Это же парижская модель. Я выясню, не может ли мистер Беттер чем-нибудь вам помочь, – платье создано для вас. Мисс Пол, не пригласите ли сюда мистера Беттера?
Манекенщица, теперь уже одетая в сооружение из чёрного с белым, вышла.
Динни снова натянула своё платье и спросила:
– Манекенщицы подолгу работают у вас?
– Нет, не очень. Весь день раздеваться и одеваться – довольно хлопотно.
– Куда же они деваются?
– Так или иначе выходят замуж.
Как благоразумно! Вслед за тем мистер Беттер, худощавый мужчина с седыми волосами и превосходными манерами, объявил, что "ради мадам" снизит цену до такой, которая всё ещё казалась безумной. Динни ответила, что решит завтра, и вышла на бледное ноябрьское солнце. Оставалось убить ещё шесть часов. Она двинулась на северо-восток, к Лугам, пытаясь успокоить тревогу мыслью о том, что у каждого встречного, как бы он ни выглядел, тоже есть свои тревоги. Все семь миллионов лондонцев чемнибудь да встревожены. Одни это скрывают, другие – нет. Динни посмотрела на своё отражение в зеркальной витрине и нашла, что она относится к первым. И всё-таки самочувствие у неё ужасное. Вот уж верно: человеческое лицо маска. Динни добралась до Оксфорд-стрит и остановилась на краю тротуара, ожидая, когда можно будет перейти улицу. Рядом с девушкой оказалась костлявая с белыми ноздрями голова ломовой лошади. Динни погладила её по шее и пожалела, что не захватила с собой кусок сахару. Ни лошадь, ни возчик не обратили на неё внимания. Да и зачем им обращать? Из года в год они проезжают здесь и останавливаются, останавливаются и проезжают через эту стремнину – медленно, натужно, ничего не ожидая от будущего, пока оба не свалятся и тела их не оттащат с дороги. Полисмен поменял местами свои белые рукава, возчик натянул поводья, фургон покатился, и длинная вереница автомобилей последовала за ним. Полисмен опять взмахнул руками, и Динни пересекла улицу, дошла до Тоттенхем-корт-род и снова остановилась в ожидании. Какое кипение, какая путаница людей и машин! К чему, с какой тайной целью они движутся? Чего ради суетятся? Поесть, покурить, посмотреть в кино на так называемую жизнь и закончить день в кровати! Миллион дел, выполняемых порой добросовестно, порой недобросовестно, – и все это для того, чтобы иметь возможность поесть, немного помечтать, выспаться и начать всё сначала! Девушке показалось, что сама жизнь неумолимо схватила её за горло здесь, на перекрёстке. Она издала сдавленный вздох. Какой-то толстый мужчина извинился:
– Прошу прощения, мисс. Я, кажется, наступил вам на ногу.
Динни улыбнулась и ответила: "Нет", – но тут полисмен поменял местами свои белые рукава. Она пересекла улицу, очутилась на удивительно безлюдной Гауэр-стрит и быстро пошла по ней. "Ещё одну реку, ещё одну реку осталось теперь переплыть", – и девушка очутилась в Лугах, этом сплетении сточных канав и грязных мостовых, на которых играла детвора. Вот и дом священника. Дядя Хилери и тётя Мэй ещё не выходили. Они собирались завтракать. Динни тоже села за стол. Она не уклонилась от обсуждения с ними предстоящей "операции", – они ведь жили в самом центре всевозможных "операций". Хилери сказал:
– Старый Тесбери и я просили Бентуорта поговорить с министром внутренних дел. Вчера я получил от Помещика записку: "Уолтер ответил кратко: он поступит в соответствии с истинным характером дела и безотносительно к тему, что он назвал "социальным положением" вашего племянника. Что за стиль! Я всегда говорил, что этому типу следовало остаться либералом".
– Мне только и нужно, чтобы он поступил в соответствии с истинным характером дела! – вскричала Динни. – Тогда Хьюберт был бы в безопасности. Ненавижу это раболепие перед тем, что они именуют демократией! Будь это не Хьюберт, а шофёр такси, Уолтер решил бы в его пользу.
– Это реакция на прошлое, Динни, и, как всякая реакция, она зашла слишком далеко. В годы моего детства людей из привилегированных классов всё-таки не осуждали несправедливо. Теперь стало иначе: положение в обществе – отягчающее обстоятельство перед законом. В любом деле самое трудное – выбрать средний путь. Каждому хочется быть справедливым, да не каждому удаётся.
– Я всё думала, дядя, пока шла, какой смысл для вас, и Хьюберта, и папы, и дяди Эдриена, и для тысяч других честно выполнять свою работу, если отбросить хлеб с маслом, который вы получаете за неё?
– Спроси свою тётку, – ответил Хилери.
– Тётя Мэй, какой смысл?
– Не знаю, Динни. Меня воспитали так, чтобы я видела в этом смысл. Вот я и вижу. Выйди ты замуж и будь у тебя семья, ты не задавала бы таких вопросов.
– Я так и знала, что тётя Мэй уклонится от ответа. Ну, дядя?
– Я тоже не знаю, Динни. Мэй же сказала тебе: мы делаем то, что привыкли делать, – вот и все.
– Хьюберт пишет в дневнике, что уважение к людям есть в конечном счёте уважение к самому себе. Это правда?
– Сформулировано довольно примитивно. Я бы сказал иначе: мы настолько зависим друг от друга, что человек, заботясь о себе, не может не заботиться и о других.
– А стоят ли другие, чтобы мы о них заботились?
– Ты хочешь спросить, стоит ли вообще жить?
– Да.
– Через пятьсот тысяч лет (Эдриен утверждает – миллион) после появления человека население мира стало гораздо многочисленнее, чем раньше. Так вот, прими во внимание все бедствия и войны и подумай, продолжалась ли бы сознательная жизнь человека, если бы жить не стоило?
