Три товарища - Ремарк Эрих Мария (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
– Благослови вас господь, Фрида, – сказал я. – По утрам вы иной раз просто обаятельны! Не могли ли бы вы заставить себя приготовить кофе и для меня?
Она что-то промычала и пошла по коридору, презрительно вертя задом. Это она умела. Никогда еще я не видел женщину, которая делала бы это так выразительно.
Хассе стоял и ждал. Мне вдруг стало стыдно, когда, обернувшись, я увидел его рядом, такого тихого и покорного.
– Через час или два вы успокоитесь, – сказал я и протянул ему руку, но он не подал мне руки, а только странно посмотрел на меня.
– Мы не могли бы ее поискать? – спросил он тихо.
– Но вы же не знаете, где она.
– А может быть, всё-таки стоит ее поискать, – повторил он. – Вот если бы взять вашу машину… Я, конечно, заплачу, – быстро добавил он.
– Не в этом дело, – ответил я. – Просто это совершенно бесцельно. Куда мы, собственно, поедем? К тому же, в такое время едва ли она будет на улице.
– Не знаю, – сказал он всё так же тихо. – Я только думаю, что стоило бы ее поискать.
Прошла Фрида с пустым подносом.
– Мне нужно идти, – сказал я, – и мне кажется, что вы зря волнуетесь. Я, конечно, охотно оказал бы вам такую услугу, но фройляйн Хольман должна скоро уехать, и мне хотелось бы побыть с ней сегодня. Возможно, это ее последнее воскресенье здесь. Вы меня, конечно, понимаете.
Он кивнул.
Я жалел его, но мне не терпелось пойти к Пат.
– Если вам всё-таки хочется немедленно поехать, возьмите любое такси, – продолжал я, – но не советую. Лучше подождите еще немного, – тогда я позвоню моему другу Ленцу, и он поедет с вами на поиски.
Мне казалось, что он совсем не слушает меня.
– Вы не видели ее сегодня утром? – вдруг спросил он.
– Нет, – ответил я удивленно. – Иначе я бы уже давно сказал вам об этом. Он снова кивнул и с совершенно отсутствующим видом, не проронив больше ни слова, ушел в свою комнату.
x x x
Пат успела зайти ко мне и нашла розы. Когда я вошел а ее комнату, она рассмеялась.
– Робби, – сказала она, – я всё-таки довольно наивна. Только от Фриды я узнала, что свежие розы в воскресенье, да еще в этакую рань, несомненно пахнут воровством. Вдобавок она мне сказала, что этот сорт не найти ни в одном из ближайших цветочных магазинов.
– Думай, что хочешь, – ответил я. – Главное, что они доставляют тебе радость.
– Теперь еще большую, чем когда-либо, милый. Ведь ты добыл их, подвергая себя опасности!
– Да еще какой опасности! – Я вспомнил священника. – Но почему ты так рано поднялась?
– Не могла больше спать. Кроме того, я видела сон. Ничего хорошего.
Я внимательно посмотрел на нее. Она выглядела утомленной, йод глазами были синие крути.
– С каких пор ты видишь плохие сны? – спросил я. – До сих пор я считал это своей специальностью.
Она покачала головой:
– Ты заметил, что на дворе уже осень?
– У нас это называется бабьим летом, – возразил я. – Ведь еще цветут розы. Просто идет дождь, – вот всё, что я вижу.
– Идет дождь. Слишком долго он идет, любимый. Иногда по ночам, когда я просыпаюсь, мне кажется, что я похоронена под этим нескончаемым дождем.
– По ночам ты должна приходить ко мне, – заявил я. – Тогда у тебя не будет таких мыслей. Наоборот, так хорошо быть вместе, когда темно и за окном дождь.
– Может быть, – тихо сказала она и прижалась ко мне.
– Я, например, очень люблю, когда в воскресенье идет дождь, – сказал я. – Как-то больше чувствуешь уют. Мы вместе, у нас теплая, красивая комната, и впереди свободный день, – по-моему, это очень много.
Ее лицо просветлело:
– Да, нам хорошо, правда? – По-моему, нам чудесно. Вспоминаю о том, что было раньше. Господи! Никогда бы не подумал, что мне еще будет так хорошо.
– Как приятно, когда ты так говоришь. Я сразу всему верю. Говори так почаще.
– Разве я не часто говорю с тобой так?
– Нет.
– Может быть, – сказал я. – Мне кажется, что я недостаточно нежен. Не знаю, почему, но я просто не умею быть нежным. А мне бы очень хотелось…
– Тебе это не нужно, милый, я и так понимаю тебя. Но иногда всё-таки хочется слышать такие слова.
– С сегодняшнего дня я их стану говорить всегда. Даже если самому себе буду казаться глупым.
– Ну уж и глупым! – ответила она. – В любви не бывает глупостей.
– Слава богу, нет, – сказал я. – А то просто страшно подумать, во что можно было бы превратиться.
Мы позавтракали вместе, потом Пат снова легла в постель. Так предписал Жаффе.
– Ты останешься? – спросила она, уже укрывшись одеялом.
– Если хочешь, – сказал я.
– Я бы хотела, но это необязательно…
Я подсел к ее кровати:
– Ты меня не поняла. Я просто вспомнил: раньше ты не любила, чтобы на тебя смотрели, когда ты спишь.
– Раньше да… но теперь я иногда боюсь… оставаться одна…
– И со мной это бывало, – сказал я. – В госпитале, после операции. Тогда я всё боялся уснуть ночью. Всё время бодрствовал и читал или думал о чем-нибудь и только на рассвете засыпал… Это пройдет.
Она прижалась щекой к моей руке:
– И всё-таки страшно, Робби, боишься, что уже не вернешься…
– Да, – сказал я. – А потом возвращаешься, и всё проходит. Ты это видишь по мне. Всегда возвращаешься, хотя необязательно на то же место.
– В том-то и дело, – ответила она, закрывая глаза. – Этого я тоже боюсь. Но ведь ты следишь за мной, правда? – Слежу, – сказал я и провел рукой по ее лбу и волосам, которые тоже казались мне усталыми.
Она стала дышать глубже и слегка повернулась на бок. Через, минуту она крепко спала.
Я опять уселся у окна и смотрел на дождь. Это был сплошной серый ливень, и наш дом казался островком в его мутной бесконечности. Я был встревожен. Редко случалось, чтобы с утра Пат была печальна. Еще на днях она была оживленной и радостной, и, когда проснется, может быть, всё будет по-другому. Я знал – она много думает о своей болезни, ее состояние еще не улучшилось, – это мне сказал Жаффе; но на своем веку я видел столько мертвых, что любая болезнь была для меня всё-таки жизнью и надеждой; я знал – можно умереть от ранения, этого я навидался, но мне всегда трудно было поверить, что болезнь, при которой человек с виду невредим, может оказаться опасной. Вот почему, глядя на Пат, я всегда быстро преодолевал тревогу и растерянность.
x x x
В дверь постучали. У порога стоял Хассе. Приложив палец к губам, я тихонько вышел в коридор.
– Простите меня, – с трудом вымолвил он.
– Зайдемте ко мне, – предложил я и отворил дверь своей комнаты.
Хассе остался в коридоре. Казалось, что его лицо стало меньше. Оно было бело как мел.
– Я только хотел вам сказать, что нам уже незачем ехать, – проговорил он, почти не шевеля губами.
– Вы можете войти ко мне – фройляйн Хольман спит, у меня есть время, – снова предложил я.
В руке у него было письмо. Он выглядел как человек, в которого только что выстрелили, но он еще не верит этому и не чувствует боли, он ощутил пока только толчок.
– Лучше прочитайте сами, – сказал он и дал мне письмо.
– Вы уже пили кофе? – спросил я.
Он покачал головой.
– Читайте письмо…
– Да, а вы пока попейте кофе…
Я вышел и попросил Фриду принести кофе. Потом я прочитал письмо. Оно было от фрау Хассе – всего несколько строк. Она сообщала, что хочет получить еще кое-что от жизни, и поэтому решила не возвращаться к нему. Есть человек, понимающий ее лучше, чем Хассе. Предпринимать что-либо бесцельно, – она ни в коем случае не вернется. Так будет, вероятно, лучше и для него. Ему больше не придется тревожиться, хватит или не хватит жалованья. Часть своих вещей она уже взяла; за остальными пришлет кого-нибудь при случае.
Это было деловое и ясное письмо. Я сложил его и вернул Хассе. Он смотрел на меня так, словно всё зависело от меня.
