Бедная мисс Финч - Коллинз Уильям Уилки (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗

— Я ничего не говорю, — отвечала я.

— Все равно, так вы думаете. Заподозрили вы меня, наконец, когда мы встретились с вами вчера в деревне?

Наверное, даже ваши глаза увидели меня насквозь в этот раз!

Я отвечала безмолвным наклоном головы. Мне не хотелось начинать новую ссору. Как ни злоупотреблял Нюджент моим терпением, я старалась ради Луциллы поддерживать с ним дружеские отношения.

— Вы сумели это скрыть, — продолжал он, — когда я попробовал узнать, раскрыли ли вы мою тайну. Вы, добродетельные люди, обманываете недурно, когда ваши интересы того требуют. Нечего объяснять вам, каково было мое вчерашнее искушение. Первый взгляд ее глаз, когда они откроются на окружающий мир, первый луч любви и счастья на ее божественном лице, — да разве я дурак, чтоб уступить это другому! Ни один смертный, обожая ее так, как я ее обожаю, не поступил бы иначе. Я готов был упасть на колени перед Гроссе и боготворить его, когда он предложил мне занять в комнате то самое место, которое я решил занять. Вы поняли, что у меня было на уме. Вы сделали все, что могли, чтобы разрушить мои замыслы. Вы поступили очень ловко. Вы, праведные люди, с помощью своего жизненного опыта умеете перехитрить худшего из нас. Вы видели, как все кончилось. Сама судьба пришла мне на помощь в последнюю минуту. Судьба, как солнце, не отличает праведных от не праведных! Мне достался первый взгляд ее глаз! Первый луч любви и счастья просиял на ее лице для меня! Ее руки обвивали мою шею, ее грудь прижималась к моей груди.

Я не могла выносить этого более.

— Отоприте дверь, — сказала я. — Мне стыдно сидеть в одной комнате с вами.

— Меня это нисколько не удивляет, — отвечал он. — Немудрено, что вам стыдно за меня, когда мне самому стыдно за себя.

В тоне его не было ничего циничного, в манерах ничего дерзкого. Тот же самый человек, который сейчас так отвратительно хвастался своею победой над невинностью и несчастьем, теперь говорил, как человек, искренне стыдящийся своих поступков. Будь я уверена, что он насмехается надо мной или лицемерит, я знала бы, как поступить. Но, повторяю, как это ни странно, он, несомненно, раскаивался в том, что сейчас сказал. При всем моем знании людей, при всем моем умении ладить с людьми со странными характерами, я остановилась между Нюджентом и запертой дверью, не зная, как поступить.

— Верите вы мне? — спросил он.

— Я не понимаю вас, — отвечала я.

Нюджент вынул из кармана ключ от двери и положил его на стол против стула, с которого я только что встала.

— Я теряю голову, когда говорю или думаю о ней, — продолжал он. — Я отдал бы все, что имею, чтобы вернуть то, что я сейчас сказал. Нет слов, достаточно сильных, чтоб осудить меня. Слова вылетали помимо моей воли. Если бы здесь была сама Луцилла, я и то не мог бы сдержаться. Идите, если вам угодно. Ключ к вашим услугам. Я не имею права удерживать вас после того, что я сделал. Но подумайте, прежде чем уйдете. Вы пришли с тем, чтобы предложить мне что-то. Может быть, вам удалось бы образумить меня, усовестить и заставить поступить честно. Впрочем, как вам угодно. Вы свободны.

Кто я была, добрая христианка или презренная дура? Я вернулась к моему стулу и решилась сделать последнюю попытку.

— Как вы добры, — сказал он. — Вы ободряете меня. Вчера в этой комнате у меня было честное побуждение. Оно могло бы стать чем-нибудь больше побуждения, если бы передо мной не появилось новое искушение.

— Какое искушение? — спросила я.

— Письмо Оскара должно было сказать это вам. Оскар сам ввел меня в искушение. Вы должны знать какое.

— Ничего я не знаю.

— Разве он не писал вам, что я предлагал покинуть Димчорч навсегда? Я предлагал это искренно. Я видел страдальческое лицо несчастного, когда мы с Гроссе выводили Луциллу из комнаты. Я жалел его всем сердцем. Если б он взял мою руку и сказал: «Прощай», я уехал бы тотчас же. Он не хотел взять мою руку. Он ушел, чтоб обдумать все это в уединении, и вернулся, решившись пожертвовать собою.

— Зачем же вы приняли жертву?

— Он соблазнил меня.

— Соблазнил вас?

— Да. Как же иначе назвать то, что он предложил мне самому объясниться с Луциллой? Как назвать то, что он пожелал мне в будущем жизнь с Луциллой? Бедный, милый, великодушный брат! Он уговаривал меня остаться, когда ему следовало просить меня уехать. Мог ли я не уступить ему? Осуждайте страсть, овладевшую моим телом и душой, но не осуждайте меня!

Я взглянула на книгу, лежавшую на столе, на книгу, которую он читал перед тем, как я вошла в комнату. Его словесные ухищрения, вводящие в заблуждение признания были не что иное, как влияние софистики [14] Руссо. Хорошо. Если он мыслит категориями Руссо, то я думаю, как истинная Пратолунго. Я дала себе волю, я была в ударе.

— Как можете вы, умный человек, так обольщать себя! — сказала я. — Ваша будущность с Луциллой? О вашей будущности с Луциллой страшно подумать. Положим, этого не случится, пока я жива, но положим, что вам удалось бы жениться на ней. Боже, что за жизнь создали бы вы как для себя, так и для нее! Вы любите вашего брата. Неужели вы надеетесь иметь хоть минуту покоя, когда у вас будет постоянно на уме: «Я разлучил Оскара с женщиной, которую он любил, я испортил его жизнь, я разбил его сердце». Вы не смогли бы смотреть на нее, вы не смогли бы говорить с ней, вы не смогли бы коснуться ее без того, чтобы все это не было отравлено страшным упреком. А она? Что за жена была бы она вам, зная, каким способом вы овладели ей? Трудно сказать, кого из двух она ненавидела бы сильнее — вас или себя. Ни один мужчина не прошел бы мимо нее на улице, не пробудив в ней мысли: «Желала бы я знать, сделал ли он когда-нибудь такую низость, какую сделал мой муж». Каждая замужняя женщина возбуждала бы в ней зависть и сожаление. «Каков бы ни был ваш муж, он связал свою судьбу с вами не так, как это сделал мой». Чтоб вы могли быть счастливы! Чтобы ваша семейная жизнь могла быть сносной! Хотите пари? Я успела скопить несколько фунтов с тех пор, как живу с Луциллой. Я ставлю их все до копеечки, что вы разойдетесь с ней по обоюдному согласию через полгода после свадьбы. Так как же вы теперь поступите? Уедете вы на континент или останетесь здесь? Вернете вы своего брата, как честный человек, или позволите ему уехать и обесчестите себя на всю жизнь?

Глаза Нюджента блуждали, лицо горело. Он вскочил и отпер дверь. Что он хочет сделать? Уехать на континент или выгнать меня из дома?

Он позвал слугу:

— Джемс!

— Что прикажете, сударь?

— Заприте дом, когда я и мадам Пратолунго уйдем отсюда. Я не вернусь больше. Уложите мой чемодан и отошлите его завтра в Лондон, в гостиницу Негль.

Он затворил дверь и подошел опять ко мне.

— Вы отказались пожать мою руку, когда вошли сюда, — сказал он. — Хотите вы пожать ее теперь? Я уйду из Броундоуна вместе с вами и не вернусь, пока не привезу с собой Оскара.

— Обе руки, — воскликнула я, протягивая ему их. Я не могла сказать ничего больше. Я могла только сомневаться, он ли это, не лишилась ли я рассудка.

— Пойдемте, — сказал он. — Я провожу вас до калитки приходского дома.

— Вы не сможете уехать сегодня, — заметила я. — Последний поезд уже давно ушел.

— Смогу. Я пойду пешком в Брайтон, там заночую, а завтра утром отправлюсь в Лондон. Ничто не заставит меня провести еще ночь в Броундоуне. Позвольте еще один вопрос, прежде чем я потушу лампу.

— Что такое?

— Приняли вы сегодня в Лондоне какие-нибудь меры, чтоб отыскать Оскара?

— Я была у адвоката и сделала все — нужные распоряжения.

— Вот моя записная книжка. Напишите мне его адрес. Я написала. Он потушил лампу и вывел меня в коридор.

Там стоял озадаченный слуга.

— Прощайте, Джемс. Я уезжаю, чтобы привести сюда вашего хозяина. С этим объяснением он взял шляпу и трость и подал мне руку. Минуту спустя мы уже шли по темной долине.

На пути к приходскому дому Нюджент говорил с лихорадочным возбуждением. Избегая малейшего намека на предмет, обсуждавшийся во время нашего странного и бурного свидания, он вернулся с удесятерившейся самоуверенностью к своим хвастливым рассуждениям о чудесах, которые намерен был совершить в живописи. Об его призвании добиться гармонии человечества с природой, о необычайных размерах картин, на которых он будет изображать красоты природы, неведомые страждущему человечеству, о крайней необходимости признать его не простым живописцем, а великим утешителем в искусстве — все это я выслушала снова, чтобы не остаться в неведении насчет его планов и будущих занятий. Только когда мы остановились у калитки приходского дома, намекнул он, и то самым косвенным образом, на то, что произошло между нами.