Стоик - Драйзер Теодор (книги .txt) 📗

— Тогда докажи мне, что я ошибаюсь. Допустим, все остается по-прежнему, — так, очевидно, и будет. Ну, и что дальше?

— Да, признаюсь, это серьезный вопрос, — сказал Каупервуд, усаживаясь в кресло напротив кровати. — Я не так молод, как ты, и, оставаясь со мной, ты, бесспорно, многим рискуешь: о нашей связи могут узнать, и тогда все от тебя отвернутся. Этого отрицать не приходится. А чем я могу обеспечить тебя? Только деньгами. Но ты можешь не сомневаться: на чем бы мы сегодня ни порешили, я готов немедленно позаботиться об этом. Я оставлю тебе столько денег, что, если ты будешь разумно распоряжаться ими, тебе вполне хватит, чтобы жить припеваючи до конца своих дней.

— Да, я знаю, — ответила Беренис. — Что и говорить, когда ты кем-нибудь увлечен, ты сама щедрость. В этом я и не сомневалась. Меня тревожит другое — я боюсь, что ты не любишь меня по-настоящему. И мне, по-видимому, не только предстоит жить без любви, но и дорого заплатить за мою любовь к тебе.

— Я понимаю тебя, Беви, поверь, отлично понимаю. И я не вправе просить тебя о чем-либо — довольно и того, что ты сама пожелаешь мне подарить. Поступай так, как для тебя будет лучше. Но обещаю тебе, дорогая: если ты останешься со мной, я постараюсь быть верным тебе. И если ты когда-нибудь решишь расстаться со мной и выйти замуж, я обещаю не мешать тебе. Вот все, что я хотел тебе сказать. Я ведь уже говорил — я люблю тебя, Беви. Ты это знаешь. Ты для меня не просто возлюбленная, а точно родное дитя.

— Фрэнк! — она подозвала его к себе. — Ты же знаешь, я не могу уйти от тебя. Это выше моих сил. Это все равно, что душу разорвать пополам.

— Беви, любимая моя девочка! — И он, как ребенка, взял ее на руки. — Как чудесно, что ты опять со мной!

— Но один вопрос, Фрэнк, мы должны непременно решить, — спокойно сказала она, приглаживая растрепавшиеся волосы, — я имею в виду это приглашение покататься на яхте. Что ты на это скажешь?

— Пока еще не знаю, дорогая, но, думаю, раз Стэйн так увлечен тобой, он вряд ли будет с особой неприязнью относиться ко мне.

— Ах ты, негодник! — рассмеялась Беренис. — Был ли когда-нибудь на свете другой такой отъявленный плут?

— Ничего подобного. Перед вами просто молодой честолюбивый американский бизнесмен, который пытается проложить себе путь в английских финансовых джунглях! Но мы поговорим об этом завтра. А сейчас меня интересуешь только ты — ты и никто больше…

50

Словно искусный шахматист, Каупервуд обдумывал ходы, с помощью которых можно было бы перехитрить всех, кто из желания поддержать национальный престиж или из чисто эгоистических побуждений противодействовал его планам прибрать к рукам лондонскую подземку. Он разработал обширную и исчерпывающую программу действий, которую предполагал провести в жизнь следующим образом.

Прежде всего к существующей линии Чэринг-Кросс нужно будет присоединить центральную петлю — линии Районной и Метрополитен, где пока хозяйничает такая непрактичная и склочная публика. Если дела пойдут хорошо, то все это скоро окажется в руках у него, Стэйна и Джонсона — в сущности, у него.

Затем, если ему удастся захватить контроль над компаниями Районной и Метрополитен, он, очевидно, сольет с ними свою компанию по строительству железнодорожного оборудования и прокладке железных дорог и тогда создаст объединенную компанию подземных дорог, подчинив ей все остальные компании.

Кроме того, Каупервуд решил втайне от своих компаньонов перекупить у Эбингтона Скэрра его концессию на линию Бейкер-стрит — Ватерлоо, а также приобрести линию Бромптон — Пикадилли (он знал, что она примерно в таком же состоянии, как линия Чэринг-Кросс), а заодно и некоторые другие, уже существующие и еще только проектируемые линии, право на владение которыми он скупит через подставных лиц.

Вот тогда-то он сможет создать новую компанию — Всеобщую лондонскую подземную, куда вольются все предприятия Объединенной компании подземных дорог, а также все концессии и линии, которые он сумеет приобрести; он опояшет весь Лондон подземными железными дорогами и, захватив в свои руки контрольный пакет акций, станет подлинным хозяином всей системы. И если даже ему не удастся занять пост председателя правления этого гигантского предприятия, роль закулисного заправилы ему уж во всяком случае обеспечена. Он постарается поставить в качестве директоров компании своих людей, а если ему это не удастся, во всяком случае, он сумеет устроить так, чтобы те, кто будет руководить делами, не могли нанести ни малейшего ущерба его интересам.

Со временем, если все пойдет хорошо, он спокойно продаст свои акции и предприятия с огромной выгодой, и пусть компания существует дальше как хочет. Он создаст себе имя — не только как организатор, но и как строитель, давший столице Англии разветвленную сеть подземных дорог, построенных по последнему слову техники, — на системе лондонского метрополитена, как и на чикагской трамвайной сети, будет лежать отпечаток его личности. И тогда он употребит свое богатство на содержание и пополнение своей картинной галереи, займется благотворительной деятельностью, построит больницу, — он так давно уже собирается это сделать. Кроме того, он оставит солидные суммы всем, кому он чем-либо обязан. Увлекательные мечты! Каких-нибудь пять, ну — шесть лет энергично поработать, и он осуществит все, что задумал!

Но проследить за всеми поступками Каупервуда и описать, что он делал для выполнения своих широких замыслов, было бы не легче, чем уследить за всеми трюками и быстрыми, неуловимыми движениями фокусника. Во-первых, Каупервуд, конечно, вел переговоры с Джонсоном и Стэйном. Встреча с Джонсоном, последовавшая сразу за примирением с Беренис, показала, что англичане идут на соглашение гораздо охотнее, чем это было раньше. За время отсутствия Каупервуда, заявил Джонсон, они со Стэйном все как следует обдумали, но выводы, к которым они пришли, он предпочел бы сообщить мистеру Каупервуду в присутствии Стэйна.

Очень скоро после этого состоялось совещание на Беркли сквере, где царила не столько деловая, сколько светская атмосфера. Джонсон где-то задерживался, и, когда Каупервуд приехал, его еще не было. Стэйн встретил гостя радушно и весело и засыпал вопросами. Что происходит в Соединенных Штатах? Что предвещают выборы? Нравится ли мистеру Каупервуду Лондон? Как поживает его подопечная — мисс Флеминг? А ее матушка? Он довольно часто наведывался к ним в Прайорс-Ков, — впрочем, мистеру Каупервуду это, наверно, известно. А какие они обе обаятельные — и мать и дочь! Тут Стэйн выжидательно замолчал, не спуская глаз с Каупервуда. Но тот принял вызов.

— Вас, несомненно, интересует, в каких они со мной отношениях, — сказал он самым любезным тоном. — Видите ли, я уже много лет знаю миссис Картер. Она была замужем за одним моим дальним родственником, который назначил меня исполнителем своей последней воли и опекуном in loco parentis. [4] Естественно, я очень привязался к Беренис. Она большая умница.

— Признаться, я тоже так думаю, — подтвердил Стэйн. — Я очень рад, что Прайорс-Ков пришелся по душе миссис Картер и ее дочери.

— Да, они от него в восторге. Там и в самом деле очень красиво.

Тут, как нельзя более кстати, появился Джонсон и прервал этот щекотливый разговор. Он шумно и торопливо вошел в комнату и, извинившись за опоздание, — задержали срочные дела, — прежде всего спросил, как поживает мистер Каупервуд; потом, приняв угодливую мину человека, готового к любым услугам, стал отчитываться в том, что было за это время проделано. Сжато и точно он обрисовал положение.

— В Лондоне только и разговору, что о вас, мистер Каупервуд, и о том, что вы намерены захватить всю нашу систему подземных железных дорог в свои руки, — заявил он. — За редким исключением, почти все директора и акционеры обеих старых компаний настроены очень враждебно. По-моему, они решили сами воспользоваться вашей идеей. Останавливает их сущий пустяк, — тут Джонсон хитро подмигнул, — никак не могут договориться между собой, и, конечно, их немножко беспокоит, что эта затея будет стоить таких денег. Они понятия не имеют, как собрать такую сумму, не залезая слишком глубоко в собственный карман.