Особая реальность (перевод Останина и Пахомова) - Кастанеда Карлос (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

Он засмеялся, но ничего не ответил, а я продолжал настаивать на объяснении. Я сказал, что с точки зрения моего разума это невозможно.

– С точки зрения моего – тоже, – согласился дон Хуан. – Но ведь ты сам видел, как лист падал. Верно я говорю? – обратился он к дону Хенаро. Тот посмотрел на меня, но ничего не ответил.

– Это невозможно! – почти закричал я.

– Ты прикован к собственному разуму, – сказал дон Хуан. – Все очень просто: один и тот же лист падает снова и снова. Но тебе этого мало, тебе нужно еще понять: как, зачем и почему. А здесь понимать нечего, да и все равно не понять.

В этот момент дон Хенаро неожиданно вскочил на ноги, мельком глянул на дона Хуана и принялся размахивать передо мной руками.

– Гляди, Карлито, – проговорил он, – гляди!

Он издал какой-то необычный резкий звук – словно что-то с треском разорвалось, и в животе у меня екнуло, как будто я куда-то падал. Через несколько секунд это ощущение исчезло, зато начался неприятный зуд в коленях. И тут я стал свидетелем еще одного невероятного явления. Я увидел дона Хенаро – на вершине горы, километрах в пятнадцати отсюда. Видение длилось недолго и исчезло так неожиданно, что я не успел его как следует разглядеть. Не смог запомнить ни величину фигуры, ни даже того, действительно ли это дон Хенаро, но в ту минуту был абсолютно уверен: я вижу дона Хенаро на вершине горы. Как только я подумал, что увидеть человека на таком расстоянии невозможно, видение исчезло.

Я обернулся к дону Хенаро, но он как сквозь землю провалился. Не зная, что и подумать, я совершенно растерялся.

Дон Хуан поднялся и заставил меня положить руки на живот и сесть на корточки, плотно прижав колени к груди. Какое-то время мы сидели молча, затем дон Хуан сказал, что объяснять ничего не собирается, ибо колдуном можно стать только действуя. Он советует мне побыстрее уехать отсюда, иначе дон Хенаро, стараясь помочь, может ненароком меня убить,

– Нужно изменить направление, – сказал он, – только тогда ты сбросишь цепи.

Дон Хуан повторил, что в действиях колдунов вообще понимать нечего и что необычное дается колдунам без труда.

– Мы с Хенаро действуем вот здесь, – сказал он, указав на одну из точек в своем чертеже. – Здесь нет понимания, и тем не менее все понятно.

Я хотел сказать, что не понимаю, о чем он говорит, но дон Хуан, опередив меня, поднялся и жестом позвал за собой. Он шел быстро. Стараясь не отстать от него, я вскоре стал задыхаться и покрылся потом.

Залезая в машину, я оглянулся по сторонам, все еще надеясь увидеть дона Хенаро.

– Где же он? – спросил я.

– Сам знаешь не хуже меня.

Перед отъездом я, как обычно, сидел с доном Хуаном на веранде. Я еще не терял надежды, что он объяснит, как исчез дон Хенаро. Старик был прав: объяснения – моя слабость.

– Дон Хуан, а где сейчас дон Хенаро? – спросил я.

– Ты и сам знаешь, – ответил он. – И всякий раз терпишь неудачу, потому что жаждешь понимания. Например, вчера знал, что Хенаро все время шел позади. Даже обернулся и увидел его.

– Да не знал я этого, – возразил я, – не знал!

Мне незачем было хитрить, я говорил вполне откровенно. Мой ум отказывался воспринимать такого рода явления как реальные, хотя после десяти лет ученичества у дона Хуана я перестал доверять традиционным критериям «реального». Вместе с тем возникающие у меня представления о реальном оставались интеллектуальными построениями; именно поэтому поступки дона Хуана и дона Хенаро завели мой ум в тупик.

Дон Хуан смотрел мне в глаза. В его взгляде было столько грусти, что я заплакал. Слезы лились не переставая. Впервые в жизни я со всей остротой осознал бремя собственного разума. Нестерпимая душевная боль овладела мной. Не в силах сдержаться, я припал к старику и обнял его. Дон Хуан легонько стукнул меня по темени костяшками пальцев.

– Ты слишком поддаешься настроению, – сказал он негромко. В его голосе не было ни сожаления, ни упрека.

Дон Хуан медленно обошел вокруг меня. Казалось, он колеблется, сказать мне еще что-нибудь или не надо.

– Вернешься ты или нет, – произнес он наконец, – это не важно. Тебе остается одно: жить, как подобает воину. Ты знал это и раньше, но сейчас у тебя нет другого выхода. Это знание не пришло само; ты был вынужден бороться за него, сражаться с самим собой. Но не забывай: ты – по-прежнему светящееся существо. Тебя по-прежнему ждет смерть, как ждет она всех остальных. Помнишь, когда-то я рассказывал о светящемся яйце и о том, что в нем ничего нельзя изменить.

Дон Хуан замолчал. Я чувствовал, что он смотрит на меня, но боялся встретиться с ним взглядом.

– В тебе ничего не изменилось, – закончил он. – Ровным счетом ничего…