Песня моряка - Кизи Кен Элтон (книга жизни .txt) 📗
— Слава Тебе, Господи, за эту милость, — и Кармоди снова сплюнул в сторону извивающихся тварей.
— Но самым поразительным их свойством, на мой взгляд, является механизм производства слизи, — продолжил Беллизариус. — С обоих боков у них расположено по девяносто два протока. И каждая миксина за несколько секунд может выделить до трех галлонов слизи — то есть в тридцать раз больше, чем ее собственный вес.
— В тридцать раз больше? — Это утверждение слишком противоречило представлениям Вилли Хардасти. — Интересно было бы посмотреть…
— Вот именно. В каждой такой протоке находится тонкая плотно скрученная протеиновая нить. По мере того как она раскручивается, она выбрасывает углеводородные крючки и аккумулирует молекулы воды. Потом эти захваченные молекулы уплотняются до состояния слизистого желе. Однако проблема заключается в том, что этот ядовитый гель может погубить и переварить собственного хозяина точно так же, как и его жертву, если миксина… Смотрите! Видите вон ту? На ней слишком много слизи, и она не может плыть. Смотрите, как она чистится…
И несмотря на общее отвращение, никто не смог устоять, чтобы не посмотреть туда, куда указывал изящный палец Билли. Над водой виднелась половина туловища миксины, которая, бросаясь из стороны в сторону, пыталась избавиться от избытка собственной слизи. Страдания ее были очевидны. Она извивалась с такой силой, что скручивалась кольцами и пыталась завязаться узлом. А когда ей удалось пропихнуть свою безглазую морду сквозь изогнутую петлю собственного тела, она мощными толчками начала проталкиваться сквозь нее, счищая с себя слизь. Когда тварь проползла сквозь петлю вся до самого хвоста и узел распался, она нырнула вглубь и исчезла из виду, оставив за собой желатиновый шар.
— Glutinosa myxinus, — Билли с улыбкой обвел взглядом свою невольно восхищенную аудиторию, — при должном к ней отношении является неисчерпаемым источником вдохновения. Она обладает и другими поразительными свойствами…
И он, чрезвычайно довольный собой, снова опустился на носилки. Похоже, к Genius'y Bellisarius'y наконец начали возвращаться силы. Все замерли в напряженном ожидании, когда он продолжит свою лекцию по морской биологии, но его лицо вдруг осветила новая, более интересная мысль. Губы его сомкнулись в злорадной улыбке, а в глазах снова замерцали безумные огоньки. Похоже, миксины и его на что-то вдохновили.
Наконец Арчи Каллиган рискнул нарушить тишину.
— О чем вы думаете, мистер Беллизариус? Судя по вашей улыбке, о чем-то очень интересном.
— Я вспомнил древнюю мусульманскую поговорку, Арчи, по поводу лишней слизи. Они говорят: «Бедуин отомстит через сорок лет». Но мы, воины современности, должны это делать быстрее, не правда ли, мистер Каллиган? Особенно когда речь идет о слизи тупого Ветхого Завета.
— Точняк, мистер Беллизариус! — с торжествующим видом подхватил Арчи Каллиган, всегда готовый встать на защиту справедливости. — Месть. Вот почему вы так улыбаетесь. Месть сладка…
Когда стало очевидным, что Билли Кальмар окончательно высказался на тему слизи и возмездия, Кармоди обрезал сеть и повернулся к своему экипажу:
— Бортинженер Хардасти!
Вилли вскинула голову с веселым любопытством:
— Слушаю, капитан?
— Курс — как это, черт побери, называется? — прямиком домой. Три четверти полного хода. Я пойду вниз досыпать…
— Есть, капитан… три четверти прямым курсом. Будет сделано, капитан.
Похоже, она не нуждалась в пояснениях, где находится «дом».
Айк не мог заснуть после ночного возбуждения, пережитого на корейской базе. Он сложил в головах койки спасательные жилеты, согнул к себе ножку лампы и устроился читать. Выбор на полках был небольшим — вестерны, брошюры по техническому обслуживанию судна и журналы. Судно было слишком новым, чтобы на нем успела скопиться приличная библиотека. Он пролистал пару журналов, но несмотря на все усилия фотомоделей, ничто не привлекло его внимания. И наконец он с неохотой взялся за Луиса Л'Амура. Книжка была самой замусоленной и зачитанной по сравнению с остальными, поэтому он решил, что это свидетельствует о ее качестве, по крайней мере с точки зрения членов экипажа — двух подростков и одной техасски. Кармоди никогда ничего не читал. Иногда он разражался длинными цитатами из Шекспира, Теннисона и даже Йейтса, но эти неожиданные взрывы эрудиции скорее свидетельствовали о его прежних литературных пристрастиях, так как за десять лет знакомства Айк ни разу не видел, чтобы старый карась надевал свои очки для чтения, если не считать карт, отчетов и сообщений об аукционах судов.
Айк уже двинулся в обратный путь между сонными койками, когда вдруг в футляре из-под гитары он заметил «Квинакский Маяк». Газетенка месячной давности, судя по всему, служила прокладкой для защиты грифа. И Айк тут же обменял ее на Луиса Л'Амура, который, безусловно, мог служить лучшим амортизатором.
Он забрался на койку, устроился, оперевшись на гудящую переборку, и быстро просмотрел все шестнадцать страниц от заголовков передовиц до рекламы в конце. Он с огорчением обнаружил, что пропустил заседание Совета по сохранению окружающей среды, проводившееся раз в два месяца, уже не говоря о пикнике Пятидесятников. Дойдя до конца, он вернулся к началу и, нахмурившись, стал подробно изучать отдельные статьи, словно они таили в себе скрытые истины. Целый час сосредоточенного внимания он потратил на передовицу Вейна Альтенхоффена, посвященную тирании большинства. Альтенхоффен в очередной раз клеймил политику администрации в Чили, называя ее «очередным поворотом в сторону гигантомании, совершаемым безумным Ахавом, стоящим у кормила нашего бедного государства». И то, что девяносто два процента американцев поддержали аннексию, лишь подбавляло жару Альтенхоффену. «Полтора века тому назад французский философ Алексис де Токвилль в своей „Американской Демократии“ предупреждал мир о том, что власть непросвещенного большинства может оказаться орудием еще большей тирании, чем самая кровожадная европейская монархия. И теперь, когда наш президент играет на самых низких инстинктах американцев, экспортируя наше национальное кредо — „Глупцы всегда правы, потому что их большинство!“ — предостережение Токвилля становится все более актуальным».
Башковитый Вейн, улыбнулся Айк, тоже мне проповедник на клиросе. Как будто он не знает, что Аляска — единственный штат, не поддерживающий республиканцев. А Квинак — город с наименьшей активностью избирателей. Чертов Квинак — вообще последнее место на континенте, которое солидаризировалось бы с большинством, — с оттенком гордости подумал Айк, а уж особенно когда речь шла о незаконных вторжениях в другой части света.
Айк прочитал о том, что проект по строительству ресторана остается непрофинансированным, что популяция тритонов таинственным образом продолжает уменьшаться, а собственность Фрэнка Ольсена выставлена на торги, после того как по прошествии шестидесяти дней он был официально признан пропавшим в море. Эти новости повергли Айка в уныние. Во-первых, он любил тритонов, а во-вторых, он вдруг со стыдом понял, что даже не знал, что старина Фрэнк исчез.
На спортивной страничке он узнал, что футбольная команда Квинакской школы не будет принимать участия в осеннем турнире, так как она не смогла заплатить налоги, а кампания по сбору средств провалилась. «Если бы каждый горожанин внес пять долларов, мы бы вывели команду на поле», —¦ с горечью констатировал тренер Джексон Адаме на пресс-конференции в связи с собственной отставкой. «Всего пять долларов, и бедные дети могли бы играть в футбол». Это тоже очень огорчило Айка. В конце статьи журналист (видимо, Альтенхоффен) намекал на то, что для того, чтобы вывести на поле 22 полевых игрока, нужны не только деньги. Количество желающих из четырех классов, набранных на новый учебный год, не превышло двадцати человек. Тут Айк совсем загрустил. Он вспомнил первый матч, на котором он был, когда только приехал в город — стадион ломился от жизнерадостных болельщиков. Куда же все подевались? Понятно, что имплантируемые контрацептивы уничтожили такое понятие, как нежелательная беременность, но ведь в любой момент можно было сделать укольчик, обеспечивающий зачатие. Количество детей в семьях не уменьшалось. Так куда же подевались учащиеся? Может, и с популяцией тритонов происходило нечто подобное?
