Брошенная в бездну - Орхан Кемаль (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
20
Сколько раз на этой груди — его единственном прибежище — просыхали сиротские слёзы!.. Не прошло и нескольких дней с тех пор, как они поселились у дяди, а уличные мальчишки уже стали дразнить его «сын проститутки»! В их квартале было немало озорников, готовых с утра до ночи травить Халдуна. И самое обидное было то, что верховодил ими старший из трёх сыновей дяди. Халдуна так изводили, что слёзы лились у него в три ручья. Он спасался от преследователей только в объятиях Нериман.
Почему его дразнят «сын проститутки»? Однажды, когда они вышли на улицу, Халдун спросил у сына дяди, который был старше его на три года:
— Что такое проститутка?
В тёмно-зелёных глазах мальчугана забегали озорные огоньки.
— Не знаешь, что такое проститутка? — По правде говоря, он и сам не понимал значения этого слова. Но, чтобы не ударить лицом в грязь перед товарищами, заорал во всё горло: — Поглядите, ребята, на этого дурака! Не знает, что такое проститутка!
— Врёшь!
— Клянусь аллахом, не знает!
— Да у него на губах ещё молоко не обсохло! Молокосос!
Так Халдун и не узнал значения этого слова, но понимал, что в нём есть что-то очень обидное. А на улице Фатиха, где находился дом дяди, за ним прочно укрепилось прозвище «сын проститутки».
И ничто не могло этого изменить — ни уговоры Нериман, пытавшейся урезонить мальчишек, ни подзатыльники дядюшки, перепадавшие его сыновьям. Халдун перестал играть с ребятами. Выходя из дому, он норовил поскорее спрятаться в укромном местечке и не показываться им на глаза. Но стоило ребятам обнаружить его, и травля возобновлялась.
— Как дела, сын проститутки?
— Глядите, глядите, отворачивается!
— Знаете, на кого он похож? На мокрую курицу, провалиться на месте, если вру…
Ребята разражались смехом, а Халдун съёживался и спешил улизнуть.
Травля Халдуна вносила сумятицу в жизнь всей семьи, и это сильно раздражало дядюшкину жену. Вначале она ещё как-то стеснялась гостьи. Но вскоре начала ворчать, а однажды прямо заявила:
— Нериман-ханым! Я не хочу, чтобы из-за вашего ублюдка донимали моих детей.
Нериман не ожидала такого удара.
— И как только у вас язык поворачивается?..
— Да нет больше моего терпенья! Я однако никак не пойму, почему вы-то с ним мучаетесь? Ведь у него есть бабка, вот и отправьте мальчишку к ней. Пора ему привыкать жить без матери и отца.
Нериман и слышать об этом не хотела. Могла ли она доверить Халдуна — единственную память о муже — вконец опустившейся старухе? Ведь, судя по письмам Хикмет-ханым, мать Мазхара настолько сблизилась с их бывшим соседом — гарсоном Рызой и его женой, что даже содержала вместе с ними кабачок.
Нет, ребёнок был слишком дорог Нериман, и она тяжело страдала, видя, как трагично складывается его судьба.
— Я не могу отправить его к бабке. Это невозможно.
— Тогда вам надо быть готовой ко всему.
— Иначе говоря, к тому, чтобы ваши дети измывались над ним?
— Что поделаешь, дорогая, не лупить же их до смерти!
— Лупить не надо, надо воспитывать! Ваши дети мне родные, но и Халдун не чужой. Поймите, он моя единственная отрада, мой единственный сын!
Золовка ничего не ответила, хотя ей так хотелось сказать: «Уж кому-кому, но только не тебе, голубушка, учить меня, как воспитывать детей!»
Нериман всё поняла по её взгляду. С этого дня она стала избегать разговоров с золовкой. Уединяясь с Халдуном в отведённой им комнате, Нериман прижимала к груди его золотистую головку и предавалась своим невесёлым думам.
В один из таких грустных дней, на третий месяц со дня их приезда в Стамбул, Нериман заметила, что с балкона напротив за ней наблюдает какой-то элегантный мужчина с гладко зачёсанными назад волосами. Ей стало неловко. «Что за человек? — терялась в догадках Нериман. — Может, новый жилец? В таком случае, ему скоро надоест, и он перестанет интересоваться чужой жизнью».
Но проходили дни, а незнакомец не изменял своей привычки. Вскоре он перестал довольствоваться одними взглядами и, проходя мимо их дома, делал ей какие-то знаки.
Даже золовка заметила это и поделилась своим открытием с мужем.
— Ну и прекрасно, — отозвался тот. — Нериман — молодая вдова. Неплохо, если бы они столковались.
— Милая мама, — сказал как-то Халдун, — ты видела дядю, который живёт напротив нас?
— Да.
— Он хочет дать мне шоколадку.
— Почему ты так думаешь?
— Да он уже мне её много раз показывал.
— Ну, тогда подойди и возьми.
— Разве у чужих берут шоколадки?
— Если мама разрешает, берут, — улыбнулась Нериман.
И Халдун пошёл. Он возвратился с запиской, сложенной в несколько раз.
— Дядя сказал, что будет ждать ответа, — проговорил мальчик, протягивая записку.
Нериман прочла её одним духом. Сосед из дома напротив писал, что давно хочет с ней познакомиться и просил, если это возможно, встретиться завтра в парке.
Халдун, обещавший принести ответ, затормошил её:
— Ну, напиши ему!
Нериман была в нерешительности. Ведь со дня гибели Мазхара прошло каких-нибудь четыре месяца. Что подумает золовка?
— Ну, пиши, мамочка, пиши, — продолжал тормошить её Халдун.
— Тебе понравился этот дядя? — снова улыбнувшись, спросила Нериман.
— Угу!
— Чем же?
— У него так красиво причёсаны волосы… Он очень вежливый, спросил, как меня зовут. Я сказал «Халдун», а он назвал меня «Халдун-бей!»
После некоторого колебания Нериман написала ответ. Она согласилась встретиться.
Когда в назначенный час Нериман появилась вместе с Халдуном, незнакомец уже ждал их. Они сели рядом на скамью и заговорили о погоде, о том о сём. Новый знакомый похвалил Халдуна:
— Очень смышлёный паренёк! У вас есть и другие дети?
— Нет. Да и Халдун мне не родной сын.
— Вот как!
Нериман немного рассказала ему о себе, потом рассказывал он. Оказывается, по профессии он инженер, занимается подрядами. Дважды был женат, но оба раза неудачно. Первый раз женился по настоянию матери на родственнице, а через полгода развёлся. Вторая жена была дочерью полковника. Но и этот брак оказался недолговечным из-за чрезмерной ветрености кокетки жены.
Смирившись со своей судьбой, он уже решил никогда более не вступать в брак, и вот…
«Что же из всего этого может получиться? — слушая его, думала Нериман. — Впрочем, если всё, что он говорит, неправда, я ничего не теряю. Не исключено, однако, что он говорит правду и у него серьёзные намерения… Посмотрим!» Во всяком случае, она не собиралась быстро сдаваться.
С этого дня начались их встречи, на которые Нериман непременно брала с собой Халдуна. Через некоторое время новый знакомый стал просить Нериман встретиться наедине. Тогда они могли бы отправиться на Босфор или на Принцевы острова. Можно будет чувствовать себя более свободно и о многом поговорить…
Нериман лишь смеялась. Она была не настолько наивна, чтобы не понимать, что скрывается за словами «чувствовать себя более свободно»… Но тем не менее вела себя так, словно не догадывалась о скрытом смысле его намёков. Она старалась лишь, чтобы до поры до времени об их взаимоотношениях ничего не было известно брату.
Обо всём этом она написала жене Нихата Хикмет-ханым. «Человек он не плохой, но несколько наивен и простоват, — писала Нериман. — Зовут его Селим. Видимо, он со средствами, мог бы стать хорошим мужем. Вообще-то дела у нас идут на лад. Он заговорил даже о том, что скоро собирается куда-то отправить мать. Единственная загвоздка — Халдун. Что делать с мальчиком? Было бы вполне естественно отвезти его к бабке. Но вряд ли это возможно при сложившихся обстоятельствах…»
Вечером Хикмет-ханым с волнением протянула мужу письмо Нериман.
— Бедняжка Халдун! — вздохнул Нихат, прочитав письмо. — Несладко ему там придётся после замужества мачехи.
Засунув руки в карманы, он стал неторопливо прохаживаться взад и вперёд по комнате, точь-в-точь как это делал когда-то Мазхар. Да и жили они сейчас в том самом особняке, который прежде снимал Мазхар; теперь он стал собственностью Нихата. Дела шли у него превосходно. Нихат не был таким принципиальным, как Мазхар. Он не уклонялся от выгодных дел, даже если они были сомнительного характера. Поэтому не удивительно, что за довольно короткий срок Нихат оказался обременён весьма солидным капиталом.
