Осень - Лутс Оскар (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Внезапно школа, до того тихая, оживает. Хлопает входная дверь, слышится топот ног, на крыльцо и во двор вытекает внушительная мальчишеская ватага.
— Переменка! — шепчет Леста и подносит ладонь ко рту, словно боится кому-то помешать.
— Да, — Тали кивает. — В паунвереской приходской школе — переменка. Поглядим-ка, что они станут делать.
— Они ведут себя гораздо спокойнее, чем мы в свое время.
— Вероятно, нас стесняются. Четверо незнакомых дяденек… Мы подошли чересчур близко. Вот было бы славно, если бы смогли стать невидимками.
— О-о! — восклицает Леста с улыбкой. — Такое хорошее свойство весьма пригодилось бы нам и в некоторых других случаях. Посмотри, как прилично одеты мальчики, почти все при галстуках. В наше время ничего подобного ни у кого не было. Разве что у Кийра под жабрами торчал воротничок цвета глины.
Отставной капитан с усмешкой смотрит на школьных друзей.
— Я бы отдал десять лет своей жизни, — произносит он с ударением, — чтобы среди этих мальчуганов каким-нибудь чудом увидеть Тоотса и Кийра времен «Весны», а также и вас обоих, мои господа!
— И я тоже, — поддерживает его Тали, — но мне все же хотелось бы в таком случае увидеть всех, всю тогдашнюю школьную семью. А как ты, Микк? — обращается он к Лесте.
— А я уже и вижу ее.
— Вот как… в воображении, разумеется. Ведь ты — писатель. Вижу и я, но — частично и смутно. Хорошо различаю лишь тех, кто сейчас у меня перед глазами. Поглядите же, наконец, ведь у каждого из них даже своя собственная прическа, нам же хорошо, если два раза в году подстригали волосы. Помнишь ли ты еще, какими лохматыми носились мы по этому самому двору?! А обувь… у всех на городской манер. Не вижу существенной разницы между этими мальчиками и моими таллиннскими учениками!
— А как же, всеконечно! — Киппель зевает себе в бороду. — Меняются времена, меняются и нравы. Чему тут удивляться? В мое время в тартускую Кашеварную школу (была такая приходская школа для детей бедняков близ церкви Святого Петра) ходили даже босиком и без шапки, на голове — вшей, как ягод в лесу, в животе — лишь черствый хлеб да тухлые ерши.
Школьники сбиваются в стайки, сдвигают головы, шепчутся друг с другом и поглядывают на незнакомцев.
— Им не нравится наше присутствие, — Тали качает головой. — Уйдемте! Зачем мешать их свободе на переменке.
— Верно, верно! — соглашается с этим доводом Леста. — К тому же, мы можем сюда вернуться в какое-нибудь воскресенье, когда эти мальчуганы разойдутся по домам. Тогда я пойду на берег реки и постараюсь найти то кострище, где Тоотс…
— А что, если вам с господином Тали все же к ним подойти, — капитан Паавель поднимает руку, — и сказать, что вы такие-то и такие-то персонажи из повести «Весна»? Любопытно, какие у них будут физиономии.
Школьные друзья вопросительно смотрят друг на друга и улыбаются. Наконец Арно Тали произносит:
— Нет, так не пойдет. Это выглядело бы бахвальством, мол, видали, с какими важными людьми вы имеете дело, мол, мы даже в литературу попали, и так далее. Будь здесь сам Лутс, тогда бы и впрямь можно было бы так поступить. Но сейчас… Нет, пошли отсюда, это самое правильное.
Они проходят на церковный двор и останавливаются возле грубо выделанного каменного креста в каменном же круге. И когда Тали оглядывается на школу, то видит, что на ее обращенном в сад крыльце стоит какой-то молодой человек с курчавыми волосами и рыжеватыми бакенбардами, с которым он вроде бы где-то когда-то уже встречался.
— Новый учитель… — Арно толкает Лесту в бок.
— Похоже, что так, — соглашается Леста, тоже оглянувшись. — Наш друг Лаур уже давно из школы уволился. Бог знает, где он теперь. Надо бы разведать его местонахождение и посетить этого славного человека.
— Да, это был бы правильный шаг. Не забыть бы его сделать.
Путники со всех сторон осматривают перестроенный дом господний: паунвереская церковь — как новая! Новая, и еще красивее прежнего, но та, старая, была милее сердцу. Жаль, что нельзя зайти в церковь и обозреть ее изнутри. Но ведь и сюда тоже можно вернуться в воскресенье, тогда получится: одна дорога — два дела.
Киппелю и Паавелю от вида церкви ни жарко ни холодно, первый даже начинает проявлять беспокойство, поправляет свой заплечный мешок, скребет бороду и смотрит куда-то в сторону.
— А не пора ли нам двигаться? — обращается он к капитану. — Вы говорили, что дотуда, до Тыниссона, еще порядочное расстояние.
— Да, да, сейчас отправимся, — Паавель энергично кивает. И, обращаясь к школьным друзьям, спрашивает: — Может быть, господа и к Тыниссону пойдут вместе с нами?
Нет-нет, Леста и Тали отправляются теперь проведывать своих родителей. А с Тыниссоном повидаются и в Паунвере, у этого парня — хе-хе! — теперь, как видно, частенько возникает повод бывать в этой стороне. — Да и они тоже побудут здесь отнюдь не день или два, а гораздо дольше.
— Ну что ж, тогда с Богом! — отставной капитан жмет руку паунвересцам.
— Если мы не увидимся в Паунвере, то в Тарту — непременно.
Киппель тоже прощается, щелкнув каблуками своих шикарных бахил, и каждое его движение говорит о том, что теперь, наконец, они с Паавелем действительно отправляются в путь.
— Что ж, сегодняшним днем мы можем быть совершенно довольны, — говорит Тали Лесте, когда они выходят со двора церкви на улицу Кистера.
— И впрямь можем, — соглашается Леста. — Повидали и тех, и этих, и… Если бы только не омерзительная брань Кийра! Но забудем о нем, пусть его, как говорится. Побеседуем о чем-нибудь другом или… как бы это сказать… Все время вертелось у меня на языке… Хотел у тебя кое-что спросить.
— Отчего же не спрашиваешь?
— Хотел у тебя спросить… гм… какие чувства возбудила в тебе сегодняшняя встреча с раяской… нет, с госпожой Тоотс?
— Совершенно дружеские. Я мог бы с нею еще и еще разговаривать… все равно сколько времени… и вполне спокойно. Нет, я бы не только мог, я желал бы побеседовать с нею подольше. Сегодняшний разговор был… ну, так… весьма поверхностным. Немножко о том, немножко о сем. Но я же прекрасно понимаю, ты хотел спросить, покрылась ли уже ржавчиной моя старая любовь. Не так ли?
— Да, да.
— На эту старую любовь, на эту детскую мечту, детское увлечение теперь можно смотреть лишь с доброжелательной улыбкой. От нее сохранился только интерес к теперешней жизни раяской Тээле. Госпожа Тоотс тоже интересуется моей судьбой. Вот и все. И если к этому, на манер какой-нибудь старой тетушки, добавить еще, что я всем сердцем желаю Тээле всего доброго, то будет сказано даже чуточку более того, что ты хотел знать. Ох, если бы моя новая любовь разрешилась так же просто, как та, старая, о которой сейчас шла речь!
Возникает пауза. Друзья шагают по улице Кистера к дороге, ведущей на кладбище.
— Теперь ты придал моим мыслям совершенно иное направление, — произносит наконец Леста тихо, осторожно нащупывая почву для продолжения разговора.
— Да, я сделал это… даже и для себя неожиданно, — Тали улыбается. — Улавливаю направление твоих мыслей. Но, дорогой мой, мне уже и не припомнить, на какой именно ноте я прервал свою песню печали. И если я теперь продолжу разматывать клубок своих воспоминаний, то могу иной раз и назад вернуться, к известным тебе событиям и состояниям, стану повторяться. Однако, если ты не боишься умереть со скуки…
— Д-да, свадьба, свадьба… — Арно смотрит куда-то вдаль, словно бы в свое прошлое, — и Вирве захотела остаться в Тарту, у своей матери. Своеобразное начало семейной жизни, не правда ли?
Переживания переживаниями, но я не упрашивал и не умолял ее поехать со мной. Тем более, что отныне она была в известной степени за мною закреплена… если можно так выразиться. Я молча упаковал свои нехитрые пожитки и приготовился к отъезду — ведь меня ждала моя должность в Таллинне.
Но Вирве, по всей вероятности, получив откуда-то извне толчок — скорее всего от матери! — пришла и сказала:
«Я все-таки поеду с тобой».
