Они появляются в полночь - Хэйнинг Питер (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
Тогда возник вопрос:
— А если будут скептики? Если кто-нибудь не поверит?
— Поверят, — последовал незамедлительный ответ. — Потому что по ночам буду появляться я — граф Барсак.
И когда он показался в гриме к черном плаще, все вопросы сразу отпали: это была его роль.
Да, это была его роль, и он отлично с ней справился. Взбираясь по лестнице, граф одобрительно покачивал головой. Он вошел в фойе замка. Крыши не было, и только паутина скрывала от взгляда сияние восходящей луны.
Да, это была его роль, но всему приходит конец. Американские войска стремительно наступают, значит, пора опустить занавес, пора раскланяться и уйти со сцены. Об уходе он позаботился заранее.
С началом отступления немецких войск склепу нашли еще одно применение. Там устроили надежный склад антиквариата, принадлежавшего Герингу, а в замок пригнали грузовик. Трое радистов получили новые роли: они должны спуститься на грузовике вниз к склепу и погрузить в него ценности.
Ко времени по явления графа все должно быть погружено. Затем они наденут похищенную американскую военную форму, возьмут поддельные документы и пропуска, проскочат через линию фронта за рекой и в установленном месте присоединятся к немецким войскам. Он предусмотрел всякого рода случайности. Когда-нибудь в своих мемуарах…
Но думать об этом сейчас было некогда. Граф посмотрел на небо — луна взошла высоко. Пора отправляться в путь.
Ему не очень-то хотелось уходить. Там:, где другие видели только пыль и паутину, он видел сцену — декорации его самого удачного спектакля. Играя роль Вампира, он не пристрастился к вкусу крови, но как актер, он обожал вкус славы. А здесь он достиг ее.
«Расставанье есть сладкая печаль». Строка из Шекспира. Шекспир писал о привидениях, ведьмах и Вампирах: он знал, что публика — тупая масса — верила в подобные вещи. Верила тогда, верит и сейчас. Великий актер всегда может заставить своих зрителей поверить.
Выйдя из замка в ночную тьму, он спустился по тропинке к раскачивающимся деревьям.
Именно там, среди деревьев, он как-то вечером, несколько недель назад натолкнулся на Раймонда, старосту деревни Барсак, который, вероятно, рыскал неподалеку от замка с намерением чем-нибудь поживиться. Суровый, величавый, седой старик оказался на самом деле его самым чутким зрителем. Едва завидев маячившую во тьме фигуру графа, старый дурак враз лишился своей величавости и, по-женски заголосив, бросился бегом прочь.
И именно старика следовало бы поблагодарить за распространение слухов о возвращении графа-Вампира. После той встречи староста и придурковатый мельник по имени Клодес привели на кладбище группу вооруженных крестьян. Войдя в склеп Барсаков, они обнаружили, что гроб графа открыт и пуст. Ужас обуял их.
Крестьяне не могли знать, что прах из гроба развеяли по ветру, а кроме праха там больше ничего не было. Не могли они знать и о том, что случилось с Сюзанной.
Вспоминая прошедшие дни, граф добрался до небольшого ручейка и пошел вдоль него. Здесь он тоже как-то натолкнулся на девушку, дочку Раймонда. И какая удача! — она была не одна, а со своим возлюбленным, Антуаном Лефевром. Они обнимались. Антуан был хром на одну ногу, и в свое время данное обстоятельство спасло его от службы в армии, но, едва завидев скалящегося графа в черном плаще, он побежал быстрее лани. Сюзанна, к своему несчастью, осталась, и от нее пришлось избавиться. Граф закопал ее тело в лесу меж валунов, так что обнаружить труп не представлялось возможным. Тем не менее он сожалел о содеянном.
Однако, в конечном счете, все сложилось как нельзя лучше: суеверный Раймонд еще раз убедился, что Вампир вернулся. Он своими глазами видел призрак, видел открытый пустой гроб. Его дочь исчезла. И старик запретил кому-либо приближаться к кладбищу, лесу, замку.
Бедный Раймонд! Старостой он больше не был — деревню разрушили при обстреле. Невежественный, сломленный старик, он только и делал, что нес бессвязную чушь о «живом мертвеце».
Граф улыбнулся и продолжил свой путь, легкий ветерок развевал его плащ, и отбрасываемая им тень напоминала летучую мышь. Он уже мог разглядеть кладбище с покосившимися могильными камнями, торчащими из земли, будто гниющие в лунном свете пальцы прокаженного. Вероятно, величайшей данью его таланту актера было то, что на самом деле он испытывал отвращение к смерти, к мраку, к тому, что таилось в ночи. Он не выносил вида крови, и в нем развилось чувство почти патологического страха перед замкнутым пространством склепа.
Да, это была великая роль, но он благодарил судьбу за то, что пьеса близилась к концу. Хотелось сыграть заключительную сцену и сбросить с себя личину существа, самим им придуманного.
Приблизившись к склепу, он разглядел в темноте очертания грузовика. Вход в склеп был открыт, но оттуда не доносилось ни звука. Следовательно, радисты закончили погрузку и подготовились к отъезду. Оставалось только переодеться, снять грим и отправиться в путь.
Граф подошел к темному пятну грузовика. И тут…
И тут они набросились на него: он почувствовал, как зубцы вил впились в спину и, ослепленный светом фонарей, услышал чей-то суровый голос, приказавший ему не двигаться.
Он и не двигался, Он мог только следить взглядом за тем, как они сходятся вокруг него. Они — Антуан, Клодес, Раймонд и другие. Угрожая ему вилами, с десяток крестьян уставились на него со смешанным чувством: ярости и страха.
Да как же они посмели?
Вперед вышел капрал американской армии. Так вот где ответ: капрал американской армии и еще один человек в форме и со снайперской винтовкой. Это их заслуга. Ему даже не было нужды смотреть на сваленные в грузовике, изрешеченные пулями тела трех радистов, чтобы понять, что произошло. Американцы перестреляли его людей, застав их врасплох, а потом позвали крестьян.
Американцы забросали его вопросами: «Как тебя зовут? Эти люди работали по твоему приказу? Куда вы собирались отправиться на грузовике?» Спрашивали по-английски, конечно. Но граф молчал, хотя прекрасно понимал английскую речь. Он только улыбался и качал головой. Вскоре, как он и предполагал, американцы оставили его в покое.
Капрал повернулся к своему напарнику.
— Хорошо, — сказал он, — поехали.
Тот кивнул головой в-знак согласия, залез в кабину грузовика и включил зажигание.
Капрал направился к машине, но не дойдя до нее, повернулся к Раймонду:
— Мы переправим грузовик через реку. Присмотрите за нашим другом. Через часок вам пришлют караульных забрать его.
Раймонд в ответ кивнул головой. Грузовик исчез в темноте. Стало совсем темно: луна исчезла за тучей. Граф оглядел своих охранников, и улыбка исчезла с его лица. Сброд, куча угрюмых невежественных идиотов. Однако вооруженных. Ни единого шанса на побег. Крестьяне, все таращились на него и что-то бормотали.
— Отведите его в склеп.
Граф узнал голос Раймонда. Крестьяне повиновались его приказу и начали вилами подталкивать пленника вперед. И тут у графа затеплился первый слабенький лучик надежды. Крестьяне подталкивали его крайне осторожно, близко к нему не подходили и под его взглядом опускали глаза.
Они боялись его, и потому заталкивали в склеп. Американцы уехали, и страх вернулся к ним — они боялись его присутствия, его силы. Ведь в их глазах он был Вампиром. Он мог превратиться в летучую мышь и исчезнуть. По этой причине они решили закрыть его в склепе.
Граф пожал плечами и оскалился своей самой зловещей улыбкой, Когда он вошел в склеп, крестьяне отпрянули назад. Граф повернулся и, поддавшись порыву, завернулся в плащ. Это был инстинктивный заключительный жест, соответствовавший его роли, и реакция зрителей оказалась адекватной. Крестьяне издали стон, а старый Раймонд осенил себя крестом. В чем-то их реакция доставляла больше удовольствия, чем аплодисменты.
Во тьме склепа граф позволил себе слегка расслабиться. Он ушел со сцены. Жаль, что ему не удалось уйти так, как это задумывалось, но таковы превратности войны. Скоро его отвезут в американский штаб и там допросят. Ему, конечно, не избежать кое-каких неприятностей, но самое худшее, что его может ожидать, — это несколько месяцев в лагере военнопленных. И даже американцы склонятся перед ним в знак восхищения, когда услышат историю о мастерском обмане.
