Атлант расправил плечи. Часть II. Или — или (др. перевод) - Рэнд Айн (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Я не вижу в этом особого смысла, — ответил он.
— Я думаю, нам лучше ограничить дискуссию рассмотрением статуса дороги Рио-Норте, — огрызнулся Джеймс Таггерт.
Последовало продолжительное молчание.
Мужчина в зеленом шарфе снова обратился к Дагни.
— Мисс Таггерт, — печально и осторожно спросил он. — Не могли бы вы ответить на мой чисто гипотетический вопрос: если бы оборудование, используемое сейчас на линии Рио-Норте, было доступно, могли бы мы покрыть потребности движения на главной Трансконтинентальной линии?
— Оно могло бы помочь.
— Рельсы дороги Рио-Норте, — сказал бледный мужчина с усиками, — не имеют себе равных во всей стране, их нельзя купить ни за какие деньги. Нам надо спасти триста миль пути, на которые с избытком хватит четырехсот миль рельсов из сплава компании «Риарден Стил». Скажите, мисс Таггерт, можем ли мы позволить себе тратить превосходные рельсы на местную ветку, по которой больше нет существенного движения?
— Это вам решать.
— Позвольте мне спросить иначе: подходят ли по качеству эти рельсы для нашей главной трассы, которая так нуждается в срочном ремонте?
— Без сомнения.
— Мисс Таггерт, — спросил пожилой господин с дрожащим голосом, — не скажете ли вы, сколько серьезных грузоотправителей осталось на линии Рио-Норте?
— Тед Нильсен из «Нильсен Моторс». Больше никого.
— Нельзя ли сказать, что средства, направляемые на эксплуатацию линии Рио-Норте можно использовать для облегчения финансовых трудностей остальной части системы?
— Это могло бы помочь.
— Тогда, как наш вице-президент… — он умолк. Дагни ждала. Он продолжил. — Итак?
— О чем вы спрашиваете?
— Я хотел сказать… не должны ли вы, как наш вице-президент, принять определенное решение?
Дагни поднялась со стула. Посмотрела на лица людей, сидевших вокруг стола.
— Господа, — произнесла она. — Я не знаю, какой вид самообмана заставляет вас думать, что я оглашу решение, которое вы сами намерены принять, и возложу тем самым ответственность на себя. Возможно, вы думаете, что, если финальный удар будет нанесен моим голосом, то я превращусь в убийцу, несмотря на то, что вам прекрасно известно, что убийство подготовлено давным-давно. Я не понимаю, чего вы хотите достичь обманом такого рода, и не стану вам в этом помогать. Финальный удар будет нанесен вами, точно так же, как все предыдущие.
Она повернулась, чтобы уйти. Председательствующий привстал, беспомощно пролепетав:
— Но, мисс Таггерт…
— Прошу вас, не вставайте. Пожалуйста, продолжайте дискуссию, и голосуйте, моего голоса здесь не будет. Я воздерживаюсь от голосования. Я могу остаться, если вы пожелаете, но только в качестве наемного работника. Я не претендую больше ни на что.
Она снова попыталась выйти, но ее остановил голос седовласого мужчины:
— Мисс Таггерт, это не официальный вопрос, всего лишь мое любопытство, но не могли бы вы предсказать будущее сети «Таггерт Трансконтинентал»?
Она понимающе посмотрела на него и мягко ответила:
— Я перестала думать о будущем компании в целом. Я просто намерена отправлять поезда до тех пор, пока это будет возможно. Но мне кажется, наше время истекает.
Отойдя от стола, она подошла к окну, чтобы не мешать продолжению дискуссии. Дагни смотрела на город. Джим получил разрешение, позволившее использовать электричество для освещения всего небоскреба компании «Таггерт Трансконтинентал». С высоты город казался раздавленными руинами, с немногими редкими полосками освещенных окон, все еще тянувшихся к небу.
Дагни не прислушивалась к мужским голосам у нее за спиной. Она не помнила, как долго еще рокотали обрывки спора. Звуки сталкивались и разбивались друг о друга, директора старались спрятаться за чужую спину и вытолкнуть вперед кого-то другого. Шла битва не за отстаивание своей воли, а за то, чтобы выжать поддержку из безвольной жертвы, борьба, в которой решение провозглашалось не победителем, а проигравшим.
— Мне кажется… Это, я думаю… По моему мнению, это должно… Я не настаиваю, но… Если рассмотреть предложения обеих сторон… По-моему, это несомненно… Мне кажется, это безошибочный…
Она не знала, чей голос прозвучал, но она ясно расслышала:
— …и, таким образом, я считаю, что ветка компании «Линия Джона Голта» должна быть закрыта.
Что-то заставило его назвать дорогу ее настоящим именем, подумала Дагни.
«Несколько поколений назад тебе тоже пришлось пережить нечто подобное, тебе было так же непросто, так же худо, но это тебя не остановило. Тогда действительно все обстояло так же гадко и мерзко? Впрочем, неважно, это всего лишь боль, а боль тебя никогда не останавливала, как бы тяжело ни было ее выносить, ты не останавливался, не погружался в боль, встречая ее лицом к лицу, ты боролся, и я должна бороться. Ты сумел победить ее, и я попытаюсь…» В ее голове негромко и настойчиво звучали слова посвящения, и она не сразу осознала, что адресованы они Нэту Таггерту.
Следующий услышанный ею голос принадлежал мистеру Уизерби:
— Подождите минуту, парни. Вы, случаем, не забыли, что, прежде чем закрыть линию, вам следует получить на это разрешение?
— Боже милосердный, Клем! — в панике вскричал Таггерт. — Я уверен, что не возникнет никаких трудностей при…
— Я не слишком в этом уверен. Не забывайте, что вы — служба общественного пользования, от вас ждут обеспечения транспортными услугами, сделаете вы на этом деньги или нет.
— Но вы знаете, что это невозможно!
— Что ж, если вы, закрыв линию, решите свои проблемы, что это даст нам? Если такой крупный транспортный узел, как Колорадо, останется практически без перевозок, какую реакцию вы вызовете в обществе? Но, естественно, если вы дадите Уэсли что-нибудь взамен, чтобы сбалансировать ситуацию, если вы позволите профсоюзам повысить заработную плату…
— Я не могу! Я дал слово альянсу!
— Ваше слово? Успокойтесь, нам не нужно усиления альянса. Мы предпочитаем решать вопросы волевым порядком. Но времена сейчас трудные и непросто предсказать, что может случиться. Когда все бросают дела, а сборы налогов падают, возможно, мы — а мы владеем гораздо большей долей, чем пятьдесят процентов долга «Таггерт Трансконтинентал» — будем вынуждены требовать оплаты долгов вашей дороги в течение шести месяцев.
— Что? — вскричал Таггерт.
— …или раньше.
— Но вы не можете! Господи, вы не можете! Всем известно, что мораторий объявлен на пять лет! Он равносилен заключенному контракту, обязательству! Мы на него рассчитывали!
— Обязательству? Вы что, отстали от жизни, Джим? Не существует никаких обязательств, кроме требований времени. Настоящие владельцы этих долговых обязательств тоже рассчитывают на их оплату.
Дагни расхохоталась.
Она не могла остановиться, не могла сдержаться, чтобы не упустить шанс отомстить за Эллиса Уайэтта, Эндрю Стоктона, Лоренса Хэммонда и всех остальных. Сотрясаясь от смеха, она проговорила:
— Спасибо, мистер Уизерби!
Мистер Уизерби изумленно посмотрел на нее и холодно спросил:
— Что?
— Я знала, что рано или поздно по долгам придется платить. Вот мы и платим.
— Мисс Таггерт, — строго сказал председательствующий, — разве вы так ничего и не поняли? Рассуждать о том, что было бы, если бы мы поступили иначе, не более чем строить теоретические предположения. Мы не можем заниматься теориями, мы должны работать с практической реальностью настоящего момента.
— Правильно, — поддакнул мистер Уизерби. — Такими вы и должны быть — практичными. Мы предлагаем вам сделку. Вы делаете что-то для нас, а мы сделаем что-то для вас. Вы позволяете профсоюзам повысить ставки, а мы дадим вам разрешение на закрытие линии Рио-Норте.
— Хорошо, — прошелестел Джеймс Таггерт.
Стоя у окна, Дагни слышала, как за ее спиной проголосовали. Приняли решение, что ее «Линия Джона Голта» закроется через шесть недель, тридцать первого марта.
