Ангел западного окна - Майринк Густав (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
«Запах пантеры», — вновь констатировал я про себя. От этого хищного аромата её экзотических духов болезненно заныли мои нервы. Я провёл рукой по лбу, смахивая исподволь обволакивающую меня истому, и начал:
— Любезная княгиня, ваш визит для меня чрезвычайно лестен. Скажу больше — и не сочтите это за дипломатический ход — что ещё сегодня я имел бы честь навестить вас, если бы вы не опередили меня…
Тут я не отказал себе в удовольствии, сделать маленькую паузу и понаблюдать. Мнимая княгиня, сделав вид, что польщена, дружелюбно склонила голову и, усмехнувшись, уже хотела что-то ответить. Но я, в каком-то внезапном наитии не дав ей и рта открыть, быстро закончил:
— …так как чувствовал себя обязанным уведомить вас, что те намерения, кои вы питаете в отношении моей скромной персоны, для меня отныне не секрет и что все ваши мотивы совершенно прозрачны…
— Но ведь это прелестно! — импульсивно воскликнула княгиня, демонстрируя самый искренний восторг. — Просто великолепно!
В моем лице не дрогнул ни один мускул, хотя это и стоило мне усилий; пропустив мимо ушей реплику княгини, я фиксировал свой острый и настороженный взгляд на её кокетливой улыбке — неподражаемо обольстительной! — и сказал:
— Я все знаю.
Она слегка кивнула и, словно в нетерпеливом ожидании галантного комплимента, поощрительно опустила ресницы.
— Вы называете себя княгиней Шотокалунгиной, — продолжал я, — у вас есть или было — впрочем, это совершенно безразлично — поместье в Екатеринодаре…
Вновь нетерпеливо заинтересованный кивок.
— А не было ли у вас, а может, есть ещё и сейчас, поместья в Шотландии? Или где-нибудь в Англии?
Княгиня недоуменно качнула головой.
— Что за странная идея? Наш род не имеет ни малейшего отношения к Англии.
Я холодно усмехнулся.
— Неужели ни малейшего, леди… Сисси?
Теперь прыжок пантеры сделал я и напряженно ждал, что же последует. Однако моя прелестная визави, очевидно, владела собой гораздо лучше, чем я предполагал. С явным удовольствием она рассмеялась мне в лицо:
— Как мило! Неужели я так похожа на одну из ваших знакомых английских дам? Обычно мне говорили — не знаю, может быть, для того, чтобы мне польстить, — что черты моего лица неподражаемо оригинальны и чисто грузинской чеканки! А перепутать кавказский тип с шотландским просто невозможно!
— Охотно верю, что комплименты моего бедного кузена Роджера примерно так и звучали, любез… — собственно, я хотел сказать «любезная повелительница чёрных кошек», но в последний момент меня что-то остановило, и я, слегка споткнувшись, закончил общепринятым: — …ная княгиня, я же в свою очередь признаюсь вам, что нахожу ваши черты лица не столько грузинской, сколько сатанинской чеканки. Надеюсь, вас это ни в коей мере не шокирует?
Весело расхохотавшись, гостья запрокинула голову, и её мелодичный голос рассыпался виртуозными каденциями звонких серебристых трелей. Внезапно она замолчала и с подчеркнутым любопытством сказала:
— Мой друг, я просто сгораю от нетерпения услышать страстное признание… Право, ваши изысканные комплименты вскружили мне голову…
— Комплименты?
— О, я оценила их по достоинству! Какие тонкие и оригинальные! Английская леди! Сатанинские черты! Какая пикантная деталь! Сколько в ней шарма! Мне и в голову никогда не приходило, что это может звучать так аристократично надменно.
Это восторженное щебетанье начинало действовать мне на нервы. моё терпение лопнуло, как сверх всякой меры натянутый канат. Меня прорвало:
— Довольно, княгиня, или как вам там ещё угодно называть себя! В любом случае — княгиня ада! Или вы не слышали, как я вам сказал, что знаю вас? Так вот, я вас действительно знаю! Исаис Чёрная может менять имена и одежды сколько ей угодно, но в её кол лекции масок не найдется такой, чтобы ввести в заблуждение меня, меня — Джона Ди. — Я вскочил. — «Химическую свадьбу» вам расстроить не удастся!
Княгиня медленно поднялась; я, прислонившись к письменному столу, твердо смотрел ей в лицо.
Но ничего из того, что я ждал, не произошло…
Мой прямой, как осиновый кол, взгляд не мог ни изгнать демона, ни испепелить его на месте — короче, никакого действия, которое должно было воспоследовать за столь грозной обличительной речью, мои слова не возымели. Ничего подобного, княгиня смерила меня неописуемо высокомерным и уничтожающим взглядом, даже не снисходя до того, чтобы скрыть хотя бы насмешку, и, тщательно подбирая слова, недоуменно произнесла:
— Я не слишком осведомлена в тех странных формах обращения, которые, видимо, приняты в вашей стране по отношению к нам, русским изгнанникам; поэтому я не совсем уверена в том, что эта ваша чрезвычайно своеобразная манера выражаться не является следствием некоторой вполне понятной для меня теперь аномалии вашего самочувствия. Однако даже у нас, чьи обычаи кажутся иной раз вашим путешественникам весьма грубыми и недостаточно цивилизованными, мужчины не принимают дам, если… если они позволили себе выпить больше, чем обычно…
Я стоял как оплёванный, не в состоянии вымолвить ни слова. Лицо моё горело. Наконец привычная вежливость взяла верх, и я почти бессознательно пролепетал:
— Я… я хотел бы, чтобы вы меня поняли…
— Трудно понять невоспитанность, сударь!
Сумасшедшая мысль пронзила меня. С быстротой молнии наклонившись, я схватил узкую, крепко упирающуюся в край стола руку княгини и порывисто, успев, однако, отметить про себя нервное совершенство этой кисти, привычной к тугой узде и теннисной ракетке, поднес к губам в знак примирения. Ничего инфернального в её руке не было — гибкая, нормальной температуры, пропитанная едва уловимым нежным и одновременно хищным ароматом… Помедлив секунду, княгиня вырвала её и полушутя-полусерьезно замахнулась…
— Эта ручка создана не для того, чтобы переменчивый поклонник покрывал её своими ничего не значащими поцелуями, — и словно далёкая зарница полыхнула в глазах княгини; легкая пощечина, которую получил я, хотя и носила чисто символический характер, была тем не менее вполне реальна…
Я почувствовал себя обманутым и разочарованным, весь мой праведный гнев оказался напрасным, он прошёл сквозь фантом воображаемого врага, не встретив никакого сопротивления; удар пришелся в пустоту — интересно, что сам я сразу как-то обессилел. Неуверенность овладела мной, и я смешался окончательно. В довершение всего, когда мои губы коснулись тыльной стороны матово-смуглой ладони, во мне что-то дрогнуло и откликнулось далёким загадочным эхом. Трепет невыразимо сладостного притяжения… и вдруг — страх, страх оскорбить более тонкую, благородную и совершенную натуру, чем моя… Озноб пробежал по моему телу… От стыда я готов был провалиться сквозь землю, — и с чего мне пришло в голову подозревать эту очаровательную женщину? Что за вздор! Что за бред! Я уже не понимал сам себя. Должно быть, застигнутый врасплох этим открытием, я в состоянии полнейшей беспомощности представлял из себя фигуру весьма жалкую и комичную, так как княгиня внезапно расхохоталась, однако не без известного сочувствия в голосе, потом внимательно оглядела меня с ног до головы и сказала:
— Ну что же, это и мне наказание за мою назойливость. Урок на будущее. Итак, оставим взаимные упреки! Счёт оплачен, а в таких случаях принято покидать отель.
Она резко повернулась к дверям, и тут моё оцепенение вдруг разом куда-то улетучилось.
— Умоляю вас, княгиня! Только не так! Не уходите в гневе и… и с таким мнением обо мне… о моих манерах!
— Уязвленное тщеславие галантного кавалера, не так ли, мой дорогой друг? — Она усмехнулась на ходу. — Это пройдёт. Всего хорошего!
Поток покаянных слов хлынул с моих губ:
— Княгиня, ради Бога, ещё мгновение… Я неотёсанный болван, кретин, которому мерещится всякий вздор, идиот, не отдающий отчета в своих действиях! Но… но должны же вы понимать, что я не пьяница и не хам по натуре… Вы ведь не знаете, что произошло со мной в последние часы… чем я был занят незадолго до вашего прихода и что перевернуло все мои мысли…
