Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой. Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру - Бернетт Фрэнсис Ходгсон
— Прощай, Дик, благодарю тебя! Прощай!
Пароход тронулся. Снова послышались крики с берега. Миссис Эрроль опустила вуаль. Оставшаяся публика продолжала суетиться и шуметь, но Дик даже не замечал этого. Он видел только милое детское личико, развевающиеся золотистые волосы, освещенные солнцем, и слышал последнее «прости» маленького лорда Фаунтлероя, который уезжал в неизвестную для него страну своих аристократических предков.
Глава IV
В Англии
Только во время путешествия мать Цедрика сообщила ему, что не будет жить в одном доме с ним. Мальчик, услышав это, был так огорчен, что мистер Хевишэм сразу оценил предусмотрительность графа, пожелавшего, чтобы мать поселилась недалеко от сына и могла часто видеться с ним. Иначе он не вынес бы разлуки. Но миссис Эрроль ласково, нежно уговаривала его и дала ему почувствовать, что будет совсем близко около него, и в конце концов он успокоился.
— Мой дом недалеко от замка, Цедди, — повторяла она каждый раз, как только он затрагивал этот вопрос. — Я буду жить совсем близко от тебя, так близко, что ты будешь каждый день прибегать ко мне и рассказывать мне множество интересных вещей. Какое это чудное место и как мы будем счастливы с тобой! Твой папа часто говорил мне о замке. Он очень любил его, и ты тоже его полюбишь.
— Ну, я бы его полюбил гораздо больше, если б ты жила там со мной, — отвечал маленький лорд, тяжело вздыхая.
Он решительно отказывался понимать, почему его дорогая мамочка не может жить в одном доме с ним, а миссис Эрроль не считала удобным объяснить ему причину такого решения.
— Я нахожу, что лучше не говорить ему об этом, — сказала она мистеру Хевишэму. — Все равно он не поймет как следует и только будет напрасно огорчен и оскорблен. Кроме того, мне кажется, он меньше будет любить графа, если узнает, что тот так сильно не любит меня. Он никогда не видел проявления ненависти и жестокости, и для него будет тяжелым ударом узнать, что кто-нибудь может ненавидеть меня. Он сам такой любящий, и я так дорога ему. Пускай узнает правду, когда подрастет. Это гораздо лучше и для графа. Это воздвигло бы стену между ними, хотя Цедди совсем ребенок.
Итак, Цедрик узнал только, что существует какая-то таинственная причина, по которой его мама не может жить вместе с ним, он теперь не поймет, потому что слишком мал, но ему объяснят, когда он вырастет. Сначала он очень огорчился, но потом, под влиянием увещаний матери, рисовавшей ему лишь светлые картины его будущей жизни, он примирился со своей судьбой. Несмотря на это, мистер Хевишэм не раз видел, как мальчик, задумавшись, сидел на палубе и глядел на море, не по-детски вздыхая.
— Мне все это очень не нравится, — сказал он как-то мистеру Хевишэму, — вы не можете себе представить, как мне это не нравится. Но в жизни бывает много разных невзгод, с которыми нужно мириться! Так говорит Мэри, и я слышал, как мистер Гоббс тоже говорил это. К тому же Милочка желает, чтобы я жил с дедушкой, потому что, видите ли, все его дети умерли, а это так печально. Жалко человека, у которого все дети умерли, а один сын даже погиб.
При знакомстве с маленьким лордом всех особенно восхищал тот серьезный тон, с которым он разговаривал со взрослыми. Вместе с употребляемыми им время от времени выражениями, не свойственными детям, и чрезвычайным простодушием и серьезностью его круглого детского личика это было неотразимо. Он был такой миловидный мальчик, цветущий и кудрявый, что, когда он сидел, обняв колени своими пухленькими ручками, и вел серьезный разговор, слушатели его испытывали громадное удовольствие. Мало-помалу сам мистер Хевишэм привязался к нему.
— Значит, вы постараетесь полюбить старого графа? — спросил он его как-то.
— Конечно, — ответил Цедрик. — Он мой родственник, и, разумеется, надо любить своих родственников; а кроме того, он очень добр ко мне. Если кто-нибудь делает для вас так много и хочет, чтобы у вас было все, что вы пожелаете, вы, конечно, станете любить его, хотя бы он не был вашим родственником. Ну, а когда он к тому же вам приходится родственником, вы будете его очень сильно любить.
— А как вы думаете, полюбит ли вас дедушка? — спросил мистер Хевишэм.
— Я думаю, что полюбит. Ведь, видите ли, я его родственник и, кроме того, сын его сына, да, наконец, как вы не понимаете, он уже любит меня, иначе разве он захотел бы, чтобы у меня было все, что я пожелаю, и разве послал бы за мной…
— Ого! Вы в этом уверены? — спросил адвокат.
— Конечно, разве вы так не думаете? Ведь всякий дедушка должен любить своего внука.
Не успели пассажиры оправиться после морской болезни и появиться на палубе, чтобы растянуться на качалках, как уже познакомились с романтической историей маленького лорда Фаунтлероя.
Все без исключения заинтересовались мальчиком, который бегал по палубе, говорил с матросами или расхаживал с матерью или с худощавым старым адвокатом. Он всем нравился и со всеми быстро становился на дружескую ногу.
Когда пассажиры ходили по палубе и шутили с ним, он выступал рядом с ними торжественной и важной походкой и весело отвечал на их шутки; дамы от души смеялись над его оригинальными выходками, а дети, с которыми он играл, приходили в восторг от разных игр, придуманных им. Но больше всего он подружился с матросами, которые рассказывали ему необычайные истории о морских разбойниках, ужасных кораблекрушениях и необитаемых островах. Они научили его делать морские узлы из веревок и строить игрушечные кораблики. Он приобрел массу сведений о стеньгах и грот-мачте. В разговоре он стал часто употреблять разные матросские выражения и однажды ужасно насмешил группу пассажиров, сидевших на палубе и кутавшихся в пледы и пальто, заявив с чувством:
— Пропадай мои распорки, как сегодня холодно!
Хохот присутствующих очень удивил Цедрика. Он слышал это выражение от одного старого моряка по имени Джерри, который рассказывал ему удивительные происшествия, приключавшиеся с ним. Судя по его словам, он совершил чуть ли не две-три тысячи путешествий, почти всегда оканчивавшихся крушением корабля у островов, густо населенных кровожадными людоедами.
Слушая рассказы об этих приключениях, можно было подумать, что его частями зажаривали и съедали не однажды и что не меньше пятнадцати или двадцати раз с него снимали скальп.
— Вот почему он совсем лысый, — объяснял маленький лорд своей матери. — После того как несколько раз снимут скальп, волосы уже больше никогда не растут, а Джерри лишился их после того, как король дикарей снял с него скальп ножом, сделанным из черепной кости вождя того племени. Он говорит, что это был самый ужасный момент в его жизни. Он до такой степени испугался, что волосы его встали дыбом, когда король принялся размахивать своим ножом. Ужасный король прицепил их потом к своему поясу, и, представь себе, волосы так и продолжали стоять дыбом, напоминая волосяную щетку. Я никогда не слыхал ничего, подобного приключениям Джерри, и очень хотел бы рассказать о них мистеру Гоббсу.
Иногда, в дурную погоду, когда пассажиры прятались в каюты, группа взрослых друзей маленького лорда начинала просить его рассказать некоторые эпизоды из жизни мистера Джерри. Он с величайшим удовольствием и одушевлением тотчас же исполнял их желание, и можно с уверенностью сказать, что ни на одном пароходе, пересекавшем Атлантический океан, не бывало более популярного пассажира, чем маленький лорд Фаунтлерой. Всегда он благодушно и невинно готов был сделать все, что можно, чтобы оживить общество, и всех очаровывала та безыскусственная детская серьезность, с которою он делал это.
— Кажется, приключения Джерри интересуют их, — говорил он своей матери. — Что касается меня, то, извини меня, Милочка, я иногда не совсем доверяю им, хотя Джерри и говорит, что все это произошло с ним. Но если это произошло с ним, ладно, и все-таки это очень странно, и может быть, иной раз он что-нибудь позабыл и немного ошибается; ведь его столько раз скальпировали. А человек, которого много раз скальпировали, должен стать забывчивым.
