Местечко Сегельфосс - Гамсун Кнут (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Увы, адвокату Рашу постоянно приходилось учить свою жену светскому обращению, она не имела понятия ни о каких тонкостях. А что, если б она, в подражание ему, вздумала, например, носить свой носовой платок за обшлагом, как делал он и доктор Муус? Нет. В конце концов ему надоело следить за ее ошибками, и только когда они становились уж чересчур грубыми, он выговаривал ей:
– Послушай же, Кристина, нельзя наклонять тарелку, чтоб доесть весь суп, запомни хорошенько. Ни один порядочный человек так не делает!
Фру Раш была, пожалуй, настолько глупа, что чувствовала себя угнетенной своим мужем, но оснований для этого у нее не было; понимай она все правильно, она была бы ему благодарна. Но, разумеется, она не чувствовала к нему благодарности, – на то она – женщина.
Бесцветная, но миловидная, честная и чуть-чуть глупенькая, она не всегда понимала, что говорит. Девушкой – веселая и стремившаяся замуж, женщиной – немножко чопорная, седенькая и сентиментальная, – смотритель пристани, увы, господь не судил, чтоб он достался ей! Он пришел сегодня со своими певцами, и когда они пели в саду, она должна была убежать в спальню, чтоб скрыть свои слезы. Да благословит его господь! А может быть, они и пел-то для нее, для своей бывшей возлюбленной Кристины Сальвесен? Она отдала свою руку адвокату Рашу, по настойчивому совету и уговорам фру Иргенс, наверно, то было божье предопределение, теперь у нее двое детей, других таких не найти на свете – разве что Виллац Хольмсен мог сравниться с ними. Виллац Хольмсен, когда был маленьким…
А нынче Виллац даже не пришел на вечер. Нет, со времени отъезда Антона Кольдевина молодой Виллац мог больше распоряжаться собой и усиленно работал. Он прислал ей записочку – дорогая фру Кристина! – с благодарностью и поклоном ее мужу, – он застрял с работой и должен поскорее ее кончить, так что никак не может прийти на праздник.
– Да, да, – сказал ее муж, – но ведь вот доктор Муус пришел же, и господин н фрекен Хольменгро здесь, и фру Ландмарк с дочерьми тоже здесь!
Адвокат мог бы назвать еще многих: ленсман из Ура, редактор и наборщик «Сегельфосской газеты», торговец Генриксен с дальних шхер, обе дочери Пера из Буа, то есть барышни Иенсен, и надо правду сказать, они очень развились, носили часы на груди и совсем стали образованные барышни. Теодор же из Буа, их брат, тот отсутствовал по причине ссоры и враждебных отношений с адвокатом.
Все гости собрались в саду. Лето, можно сказать, уже миновало, но погода стояла еще мягкая и ясная, все были без пальто, только горничная Флорина, разумеется, щеголяла в своем желтом шелковом манто, хотя и должна была прислуживать гостям, всем же остальным было тепло и без верхнего платья. А самый сад или парк был теперь в полном великолепии, со всеми своими клумбами, и боскетами, и прочими прелестями. В нем было все, что полагается: и фонтан бил высокой струей, и на лужайках – зеленая трава, и на дорожках – гравий и раковинки, а теперь к торжеству выписали с юга деревянные скамейки и множество круглых столиков, и столики были из листового железа и выгибались со звонким гулом, когда на них что-нибудь ставили.
Да, так здесь-то, собственно, и происходило торжество, здесь новый фотограф снял все собрание, пока еще было светло, и здесь публика находилась до поздней ночи. Знатные же и почетные гости расположились нагом на веранде, а то и вовсе в гостиной, пили пунш, чокались друг с другом и беседовали. Праздник вышел очень уютный, и доктор Муус несомненно выразил общее мнение, когда, подняв бокал, произнес речь во славу сада и семейства Раш. Ах, этот доктор Муус, как он умел говорить и держать в своей власти целое общество! Хуже всего, пожалуй, в нем были его безобразные уши, но все лицо сияло одухотворенностью, очки же придавали ему вид китайского ученого. Речь его в этот вечер имела символическое значение, потому что доктор получил место на юге и собирался уезжать. Он расхваливал сад и парк, но пожалел об отсутствии соловьев. Правда, на юге тоже нет соловьев, но он, уезжавший, все же приближался к соловьям – добро пожаловать и вы, все, кто собирается на юг!
– Спасибо, – промолвил адвокат Раш.
– Спасибо, – сказала фру Ландмарк, достала носовой платочек, помахала доктору и сказала: – Браво!
Смотритель пристани собрал свою компанию перед верандой, они откашлялись, прочистили горло и запели про «Весну Юности» и светлое лето.
Теперь настала очередь адвоката. Он позвонил своими ключами и встал, страшно пузатый и откормленный, но видный и представительный мужчина. Соловьи, сказал он, нет, соловьев он не завел, пока еще не завел. Но он ввел кое-что другое в Сегельфоссе, он подал маленький пример. Что представляло собою до него это место? Голое поле. А что оно теперь? Парк с фонтаном и заморскими деревьями; в его руках оно превратилось в цветущую поляну, воздвиглась вилла в современном стиле, какие видишь на юге, и он уже ведет переговоры с несколькими литейными заводами относительно приобретения двух художественных произведений, двух статуй для сада. Но – это не все; устраивая это собрание, адвокат имел более серьезное намерение: теперь, когда здесь присутствует столько состоятельных мужчин и дам, он хотел бы предложить основать союз Благоденствия Сегельфосса – в председатели можно выбрать кого угодно, ему, адвокату, это безразлично. Вместе с тем он хочет теперь же поблагодарить собрание за дружный отклик на его приглашение, поблагодарить каждого и поднять этот бокал за здоровье ныне отъезжающего, незаменимого друга своего дома, доктора Мууса!
«Ура» и «браво» и пение кружка смотрителя пристани.
Но вечер кончился еще не для всех. Многие гости ушли, ушел господин Хольменгро с дочерью, и ленсман из Ура последовал за своей приятельницей фрекен Марианной. Но доктор не ушел, не ушла и фру Ландмарк с дочерьми; эти гости остались на ужин и продолжали веселиться.
Да и гостиная же была у адвоката Раша, только в ней и посидеть! Не современная дребедень с фарфоровыми статуэтками, четырехугольными лампами и мазней «молодых», а солидная буржуазная обстановка; вкус у хозяина дома был наследственный, – старинный чиновный род наложил на него свой отпечаток, а в помощь ему явились и материальные средства. Стоял в нем книжный шкаф со стеклянными дверцами, и так как поэты нынче все вымерли, то в шкафу не было ни одного живого, потому что в нем стояли поэты. А стены были густо завешаны коврами, а на столиках лежали альбомы с родственниками и друзьями Раша, и даже телеграммы к свадьбе Раша и его жены, переплетенные в книжечку с золотой надписью и датой золотом. Этажерка была богато заставлена канделябрами под старину, раковинами, красивыми камешками, стеклянными флаконами и рождественскими подарками в виде чернильниц и бисквитных фигурок. В общем – наследственная культура. Но адвокат Раш отнюдь не представлял собою одну наследственность и точка! Он, как и доктор Муус, усваивал кое-какие мелочи и из современности, несколько их можно было соединить с его природным здоровым вкусом. Так, например, когда доктор Муус в последний раз ездил в город, он обедал на пароходе с несколькими коммивояжерами, и их речи и взгляды, конечно, нисколько не были ему интересны, но они очень красиво и совсем по-новому действовали ножом, держали его, как ручку для письма. Эту черточку современности доктор Муус привез с собой и, постоянно упражняясь, достиг того, что все лучше и лучше резал мясо таким способом. Не прошло много времени, как и адвокат Шар приметил и перенял эту штучку с ножом, но, конечно, ему стоило больших трудов обучить фру Раш, потому что сама она ничему не могла научиться, на то она – женщина. Однако доктор Муус совсем не пришел в восторг, увидя свое искусство в руках адвоката, и бог знает – человек, который так много ест и имеет такие толстые обрубленные пальцы, может ли такой человек быть из хорошей семьи! Когда адвокат ссылался на чувствительный желудок, это было, несомненно, простое ломание; у доктора же Мууса желудок был по-настоящему слаб от утонченности многих предков.
