Атлант расправил плечи. Часть II. Или — или (др. перевод) - Рэнд Айн (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Продолжай, — тяжело ответил Риарден.
— Он не стремится повысить свою ценность, он хочет выразить ее. Между принципами его разума и телесными желаниями конфликта нет. Но мужчину, убежденного в собственной никчемности, будет тянуть к женщине, которую он презирает, потому что она отражает его собственную скрытую сущность. Она уведет его из объективной реальности, в которой он — фальшивка, создаст для него недолговечную иллюзию его ценности и позволит на краткое время скрыться от законов морали, осуждающих его. Представьте отвратительную кутерьму, в которую большинство мужчин превращают свою сексуальную жизнь, и ту путаницу противоречий, которую они принимают за свою нравственную философию. Одно следует из другого. Любовь — наш отклик на наши высшие ценности, и ничем иным быть не может. Позвольте человеку извратить свои ценности и цель существования, вбейте ему в голову, что любовь — не наслаждение, а самоотречение, что добродетель не в гордости, а в милостыне, что она не отражение ценностей, а отклик на недостатки, и он разорвется надвое. Его тело перестанет ему повиноваться, оно превратит его в импотента по отношению к женщине, которую он якобы любит, и повлечет к шлюхе самого последнего пошиба. Тело всегда будет следовать логике его глубинных убеждений. Если он поверит, что пороки — ценность, его существование обратится во зло, и одно только зло станет привлекать его. Он опорочит себя и решит, что разврат — единственное, чем стоит наслаждаться. Он приравняет добродетель к боли и уверует в то, что грех — единственный источник наслаждения. Тогда он возопит, что его тело рождает греховные желания, которым разум не в силах противостоять, что секс — грех, что истинная любовь — не более чем чистая эмоция духа. А потом станет изумляться тому, что любовь не приносит ему ничего, кроме скуки, а секс — ничего, кроме стыда.
С отсутствующим взглядом, медленно, не осознавая, что думает вслух, Риарден произнес:
— Наконец-то… Я никогда не понимал, что есть другой догмат… никогда не чувствовал вины за то, что делал деньги.
Не заметив важности первых слов Риардена, Франсиско улыбнулся и с воодушевлением сказал:
— Вы уловили, что здесь все совпадает? Нет, вы никогда не примете их порочного кредо. Вам не удастся насильно внедрить его в свое сознание. Если вы и попытаетесь назвать секс злом, то все равно против воли будете руководствоваться принципами морали. Вас привлечет самая замечательная из всех встреченных вами женщин. Вы всегда мечтали о полубогине. Вы не способны презирать самого себя. Вы не способны поверить в то, что существование — зло, а вы — беспомощное создание в ловушке безжалостного мира. Вы — человек, всю жизнь изменявший бытие по собственному разумению. Вы человек, знающий, что идея, не нашедшая реального воплощения — жалкое лицемерие, и такова платоническая любовь, а физиологический акт, не руководимый идеей — глупый самообман, как секс, отсеченный от системы ценностей человека. Суть все та же, и вы это знаете. Это знает ваше непоколебимое чувство самоуважения. Вы не смогли бы желать женщину, которую презираете. Только мужчина, превозносящий чистоту любви, лишенной плотского желания, способен на безнравственность плотского желания без любви. Посмотрите вокруг, большинство мужчин словно рассечены на две части, в отчаянии бросаясь то к одной своей половине, то к другой. Одна часть — это человек, презирающий деньги, заводы, небоскребы и собственное тело. Он цепляется за невыразимые чувства к непостижимым предметам, таким как смысл жизни и стремление к добродетели. Он плачет от отчаяния, потому что ничего не испытывает к женщинам, которых уважает, но оказывается связанным непреодолимой страстью к шлюхе. Такого человека называют идеалистом.
Другая половина — тот, кого называют практичным человеком, презирает принципы, абстрактные понятия, искусства, философию и собственный разум. Он рассматривает приобретение материальных объектов как единственную цель своего существования и смеется над необходимостью соизмерять цель и средства. Он ждет, что ему дадут наслаждение, и недоумевает, почему, чем больше он получает, тем меньше чувствует. Этот человек проводит время в погоне за женщинами. Рассмотрим тройной обман, который он совершает над собой. Он не признает своей потребности в самоуважении, поскольку поднимает на смех такие понятия, как нравственные ценности, и чувствует глубочайшее презрение к самому себе, проистекающее из осознания того, что он — не более чем кусок мяса. Он не признается в этом, но уверен, что секс — физиологическая дань личностным ценностям. Вот он и пытается, начиная со следствия, достичь того, что должно быть причиной. Он пытается получить чувство самоуважения от женщин, которые капитулируют перед ним, но забывает о том, что женщины, которых он выбирает, не имеют ни характера, ни рассудительности, ни стандартов ценности. Он говорит себе, что все, чего он хочет — физическое наслаждение, но замечает, что устает от своих женщин через неделю или после единственной ночи, что он презирает профессиональных шлюх и любит воображать, что соблазняет невинных девушек, считающих его человеком исключительным. Он стремится к чувству победы, но никогда его не обретет. Что за честь в завоевании тела, лишенного разума? Подходит ко мне это описание?
— Нет!
— Тогда вы можете судить сами, не задавая мне лишних вопросов, многих ли женщин я добился за свою жизнь.
— Но зачем тогда ты появлялся на первых страницах газет за последние, кажется, лет двенадцать?
— Я потратил кучу денег на самые отвратительные и вульгарные вечеринки, какие только можно себе представить, и старался не появляться с приличными женщинами. Что до остального… — Франсиско помолчал, потом добавил: — Некоторым моим друзьям известно об этом. Но вы — первый, кому я признаюсь, нарушая собственные правила: я никогда не спал с этими женщинами. Не прикасался ни к одной из них.
— Самое невероятное, что я вам верю.
Лампа на полу бросила пятна света на лицо Франсиско, когда он с невинной улыбкой наклонился вперед.
— Если бы вы внимательно посмотрели на те газетные страницы, то заметили бы, что я сам никогда ничего не заявлял. Это женщины рвались в печать со своими историями, намекающими, что, если их видели в ресторане вместе со мной, значит, у нас роман. Можно предположить, что женщины стремились к тому же, что и банальный бабник — они желали повысить собственную ценность за счет количества и скандальной славы тех мужчин, которых они завоевали. Только их случай еще фальшивее, потому что ценность, к которой они стремились — даже не конкретный факт, а попытка произвести впечатление на других женщин и вызвать у них зависть. Что ж, я давал этим бабенкам то, чего они искали, и именно то, чего они хотели, а не обман, который скрыл бы от них истинную сущность их стремлений. Думаете, они хотели спать со мной или с другими мужчинами? Они не способны на столь реальное и честное желание. Им нужна была пища для тщеславия, и я ее предоставлял. Давал возможность похваляться перед друзьями и любоваться собой на страницах скандальных газет в образе великих соблазнительниц. Но знаете ли вы, что это действовало точно так же, как на вашем судебном процессе? Если вы хотите разрушить какой-нибудь порочный обман, соглашайтесь с ним буквально, не добавляйте ничего личного, не маскируйте его сущность. Все те женщины это понимали. И знали, приносит ли удовлетворение чужая зависть к твоей победе, которой ты на самом деле не добился. Вместо самоуважения, разрекламированные романы со мной наградили их еще более глубоким чувством неполноценности: каждая из них знала, что потерпела неудачу. Если для женщины затащить меня в постель значило добиться публичного стандарта ценности, она знала, что никогда его не достигнет. Но мой секрет никогда не раскроют, потому что каждая из женщин думает, что она единственная, кто потерпел поражение, а все другие одержали надо мной победу, а значит, она с еще большим азартом будет клясться, что у нас роман был, и никогда никому не откроет правды.
