Куросиво - Рока Токутоми (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Виконт говорил правду, умолчал он лишь об одном обстоятельстве. Приведя Митико домой, он просил у графа денег, в каковой просьбе ему было наотрез и без церемоний отказано.
– Запрятать тебя в эту деревню! Ведь ты же совершенно здорова! Это черт знает что! Это нарушение всех прав жены. На твоем месте я немедленно потребовал бы развода. Нет, серьезно, что ты думаешь о разводе? Ты могла бы отличнейшим образом еще раз выйти замуж.
Рассеянно слушавшая графиня при этих словах испуганно подняла голову.
– Что ты сказал?
– Я говорю, что для тебя было бы гораздо лучше развестись с мужем, чем пропадать здесь, в этой деревне…
– Глупости! – графиня тяжело вздохнула.
Развод… Свободная жизнь… Она думала об этом уже не первый год. Как-то раз, под влиянием волнения, она даже высказала эти мысли мужу. В результате муж разгневался еще сильнее. Нет, нет, у той, что вошла в дом мужа с решимостью провести здесь всю свою жизнь до гробовой доски, не должно быть подобных мыслей – иначе ей стыдно будет взглянуть на свой белоснежный подвенечный наряд, заветный наряд, хранящийся в сундуке. И потом, что сталось бы с Митико? Старшая дочь рода Китагава не может покинуть дом вместе с разведенной матерью. И даже если бы обычай позволял это, нет сомнения, что граф, всегда искавший повода, чтобы лишний раз помучить жену, нарочно удержит Митико при себе. Да что Митико? Все равно граф ни за что не даст ей развода – весь ее горький опыт говорит об этом. Стоит ей только заикнуться о разводе, как граф придет в ярость. Ведь мужу будет попросту скучно, если некого станет терзать. Сделать ничего нельзя – этот союз должен тянуться до последнего ее вздоха. Свободу принесет ей только смерть. Пока она жива, она бессильна вырваться из этих оков… И в то же время графиня отчетливо сознавала, что пока у нее есть Митико, она не в состоянии наложить на себя руки.
Виконт внимательно разглядывал сестру – ее плечи, казавшиеся такими хрупкими под покрывавшим их кимоно, ее похудевшие щеки, лицо, за полгода постаревшее, словно прошло несколько лет, прическу с массивными узлами волос, сделанную искусными руками горничной, – единственное, что напоминало прежнюю красавицу, и составлявшую печальный контраст с ее изменившейся внешностью. Внезапно он громко рассмеялся.
– Все тот же твой принцип: «У добродетельной женщины двух мужей не бывает», да? Это старо, вот уже добрых десять, нет, больше, двадцать лет, как этот принцип вышел из моды… Пойми, супруги те же компаньоны по предприятию: нынче вместе, завтра – врозь. Идут дела хорошо – они живут вместе, постигнет неудача – расстаются и вступают в новое соглашение. Ведь за все твое долготерпение ты ни от кого не дождешься благодарности, никто тебе даже спасибо не скажет.
Графиня молчала.
– Вот почему я и спрашиваю тебя – что ты думаешь о разводе? Что? «Путь женщины»? Старая песня! По этому пути нынче никто уж не ходит, травой он зарос, этот твой путь. А предложений на второй брак можно было бы найти сколько угодно. Мне, как брату, может быть, неудобно об этом говорить, но ведь о красавице графине Китагава слышал всякий. Да что много рассуждать – недаром говорится, что дело лучше слов, – взять хотя бы человека, с которым я сблизился в Киото. Богач, миллионное состояние…
– Ах, перестань. Все это пустое… Я не собираюсь разводиться и тем более вторично выходить замуж. Лучше поговорим о твоем устройстве… Сколько тебе уже исполнилось лет?
– Мне? С вашего позволения – двадцать пять. Я еще молод!
Графиня сдвинула брови.
– В твои годы пора стать немного серьезней. Двадцать пять лет – вполне зрелый возраст для мужчины. Не годится все время бродяжничать…
– Страсть к бродяжничеству – мой врожденный недуг! И вообще, жена – это обуза. Были бы только деньги, а холостому куда приятнее жить на свете!
5
– Скажи, что же ты намерен делать теперь, после возвращения из Киото?
– Видишь ли, я просто не в состоянии был оставаться больше в этом жалком, нищем Киото. Быть на побегушках у каких-то ничтожных людишек, все время возиться с могилами – в этом, согласись, весьма мало радости. Я заручился письмом к Фудзисава, взял да и уехал оттуда. Ну, и потом у меня есть кое-какие планы…
– Планы? Что это еще за планы?
– Так сразу в двух словах не расскажешь. Если все пойдет удачно, можно будет нажить уйму денег…
Графиня с беспокойством глядела на узкие губы развязно болтавшего брата.
– Твои разговоры о том, как разбогатеть, я тоже слышу уже не в первый раз. Лучше бы ты меньше думал об этом, зато постарался бы вести себя так, чтобы не навлекать новый позор на имя Умэдзу. Ведь не купцы же мы в самом деле, чтобы только и думать что о деньгах. В жизни есть немало других дорог, где ты, с помощью одних лишь нравственных достоинств, мог бы загладить прошлое и восстановить честь нашего имени.
– Да кто тебе сказал, что я всю жизнь собираюсь наживать деньги?.. И потом, что ни говори, в наше время деньги – главное. Все в конечном итоге основано на деньгах. Конечно, такие женщины, как ты, жены богачей, вольны думать, будто деньги сами бьют ключом из земли, ну, а я – дело другое. У меня нет наследственного состояния. Лежат в банке какие-то жалкие десять или двадцать тысяч, но тратить их я не могу, а на проценты, известное дело, не очень-то развернешься… Вот я и вынужден добывать деньги. Сама посуди, даже у императорской фамилии есть управление казной. А кому принадлежат пятнадцать банков? Неужели же не пристало зарабатывать деньги только потому, что ты родился аристократом?.. Довольно, оставим этот разговор. Сейчас все в жизни построено на деньгах. Будь ты хоть политический деятель, хоть ученый, как ты о себе много ни воображай, а если нет у тебя денег, так и пальцем не сможешь пошевелить. Возьми того же Иосимити-сан. Ну, что бы он собой представлял, если бы был бедняком? Грех сказать, ведь на него и плевка было бы жалко! Зато когда сейф у него ломится от денег, тогда, конечно, на все его безобразия люди готовы смотреть сквозь пальцы; даже политические деятели, так называемые «идейные люди», и те ему кланяются…
– Даже если все это верно, все равно…
– Нельзя жить нечестно, это ты хочешь сказать? Само собой разумеется… Что? Тот случай? Ну, тогда все началось из-за пустяков, а потом дело запуталось, дальше – больше, вот и получилась целая история… Не беспокойся, я уж не так безрассуден, чтобы пытаться разбогатеть мошенническим путем.
– Но ведь люди не всегда будут к тебе так снисходительны, как в тот раз, поэтому прошу тебя – будь осторожен! Если с тобой снова что-нибудь случится, ты уже не сможешь больше встать на ноги. Право, вспомнил бы ты об отце с матерью – ведь они смотрят на нас с того света. Будь осторожен! – взглянув на брата, лицо которого так живо напоминало черты покойной матери, графиня утерла глаза.
Она надеялась, что встреча с близким, родным человеком хоть отчасти утешит ее исстрадавшееся сердце, но и эта надежда, как все прошлые ее упования, оказалась напрасной. Она лишний раз убедилась в легкомыслии и безответственности брата, поняла, что на него полагаться нельзя. И при мысли, что этот брат – единственный родной ей человек, горькая тоска одиночества с новой силой охватила графиню.
Виконт, невозмутимо дымя сигарой, ковырял в ухе красиво подстриженным ногтем мизинца. «Знаем, знаем эту старую проповедь…» – казалось, говорило его лицо.
– Так что же это за планы, о которых ты начал мне говорить?
– Что? Планы? Планы у меня… э-э… Как бы это сказать… Так, сразу этого не расскажешь… Да нет, не волнуйся, все совершенно законно… Главное, основа у меня есть. Вот я давеча начал рассказывать тебе о том богаче – состояние больше миллиона. Так вот, я с ним сблизился в Киото. Нет, кроме шуток, я говорю тебе чистую правду – именно в связи с этим я и поехал в Токио. Но видишь ли, дело какого рода – в Киото я был очень многим ему обязан… Ну, и кроме того, он дал мне много ценных советов… Ну, естественно, я счел своей обязанностью показать ему окрестности Токайдо. Поехали мы с ним на курорт в Тоносава. И тут, понимаешь ли, немного кутнули, хватили лишнего, и я, по правде сказать, истратился дочиста. Разумеется, у него состояние огромное, ему ничего не стоит выбросить сто или двести иен… Но я считаю неудобным, чтобы все время платил он один…
