Лучшие сказки мира - Коллектив авторов (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
– Трудно тебе сыскать ее, – отвечает сокол. – Оставь здесь на всякий случай свою серебряную ложку: будем на нее смотреть, про тебя вспоминать.
Иван-царевич оставил у сокола свою серебряную ложку и пошел в дорогу.
Шел он день, шел другой, на рассвете третьего видит дворец еще лучшего первого, возле дворца дуб стоит, на дубу орел сидит. Слетел орел с дерева, ударился оземь, обернулся добрым молодцом и закричал:
– Вставай, Ольга-царевна! Милый наш братец идет.
Ольга-царевна тотчас прибежала навстречу, стала его целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать. Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:
– Дольше гостить мне некогда; я иду искать жену мою Марью Моревну, прекрасную королевну.
Отвечает орел:
– Трудно тебе сыскать ее; оставь у нас серебряную вилку: будем на нее смотреть, тебя вспоминать.
Он оставил серебряную вилку и пошел в дорогу.
День шел, другой шел, на рассвете третьего видит дворец лучше первых двух, возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит. Слетел ворон с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцом и закричал:
– Анна-царевна! Поскорей выходи, наш братец идет.
Выбежала Анна-царевна, ветрела его радостно, стала целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать. Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:
– Прощайте! Пойду жену искать – Марью Моревну, прекрасную королевну.
Отвечает ворон:
– Трудно тебе сыскать ее; оставь-ка у нас серебряную табакерку: будем на нее смотреть, тебя вспоминать.
Царевич отдал ему серебряную табакерку, попрощался и пошел в дорогу.
День шел, другой шел, а на третий добрался до Марьи Моревны. Увидала она своего милого, бросилась к нему на шею, залилась слезами и промолвила:
– Ах, Иван-царевич! Зачем ты меня не послушался – посмотрел в чулан и выпустил Кощея Бессмертного?
– Прости, Марья Моревна! Не поминай старого, лучше поедем со мной, пока не видать Кощея Бессмертного; авось не догонит!
Собрались и уехали, а Кощей на охоте был; к вечеру он домой ворочается, под ним добрый конь спотыкается.
– Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?
Отвечает конь:
– Иван-царевич приходил, Марью Моревну увез.
– А можно ли их догнать?
– Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать ее, смолотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть, да тогда вдогонь ехать – и то поспеем!
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича:
– Ну, говорит, первый раз тебя прощаю за твою доброту, что водой напоил; и в другой раз прощу, а в третий берегись – на куски изрублю!
Отнял у него Марью Моревну и увез; а Иван-царевич сел на камень и заплакал.
Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей Моревною; Кощея Бессмертного дома не случилось.
– Поедем, Марья Моревна!
– Ах, Иван-царевич! Он нас догонит.
– Пускай догонит; мы хоть часок-другой проведем вместе.
Собрались и уехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.
– Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?
– Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.
– А можно ли догнать их?
– Можно ячменю насеять, подождать, пока он вырастет сжать-смолотить, вина наварить, допьяна напиться, до отвала выспаться, да тогда вдогонь ехать – и то поспеем!
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича:
– Ведь я ж говорил, что тебе не видать Марьи Моревны как ушей своих!
Отнял ее и увез к себе.
Остался Иван-царевич один, поплакал-поплакал и опять воротился за Марьей Моревною; на пору Кощея дома не случилось.
– Поедем, Марья Моревна!
– Ах, Иван-царевич! Ведь он догонит, тебя в куски изрубит.
– Пускай изрубит! Я без тебя жить не могу.
Собрались и поехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.
– Что ты спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?
– Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича, изрубил его в мелкие куски и поклал в смоленую бочку; взял эту бочку, скрепил железными обручами и бросил в синее море, а Марью Моревну к себе увез.
В то самое время у зятьев Ивана-царевича серебро почернело.
– Ах, – говорят они, – видно, беда приключилась!
Орел бросился на сине море, схватил и вытащил бочку на берег, сокол полетел за живой водою, а ворон за мертвою. Слетелись все трое в одно место, разбили бочку, вынули куски Ивана-царевича, перемыли и склали, как надобно. Ворон брызнул мертвой водою – тело срослось, съединилося; сокол брызнул живой водою – Иван-царевич вздрогнул, встал и говорит:
– Ах, как я долго спал!
– Еще бы дольше проспал, если б не мы! – отвечали зятья. – Пойдем теперь к нам в гости.
– Нет, братцы! Я пойду искать Марью Моревну.
Приходит к ней и просит:
– Разузнай у Кощея Бессмертного, где он достал себе такого доброго коня.
Вот Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кощея выспрашивать. Кощей сказал:
– За тридевять земель в тридесятом царстве, за огненной рекою живет баба-яга; у ней есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг света облетает. Много у ней и других славных кобылиц; я у ней три дня пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за это баба-яга дала мне одного жеребеночка.
– Как же ты через огненную реку переправился?
– А у меня есть такой платок – как махну в правую сторону три раза, сделается высокий-высокий мост, и огонь его не достанет!
Марья Моревна выслушала, пересказала все Ивану-царевичу и платок унесла да ему отдала.
Иван-царевич переправился через огненную реку и пошел к бабе-яге. Долго шел он не пивши, не евши. Попалась ему навстречу заморская птица с малыми детками. Иван-царевич говорит:
– Съем-ка я одного цыпленочка.
– Не ешь, Иван-царевич! – просит заморская птица. – В некоторое время я пригожусь тебе.
Пошел он дальше; видит в лесу улей пчел.
– Возьму-ка я, – говорит, – сколько-нибудь медку.
Пчелиная матка отзывается:
– Не тронь моего меду, Иван-царевич! В некоторое время я тебе пригожусь.
Он не тронул и пошел дальше; попадает ему навстречу львица со львенком.
– Съем я хоть этого львенка; есть так хочется, ажио тошно стало!
– Не тронь, Иван-царевич, – просит львица. – В некоторое время я тебе пригожусь.
– Хорошо, пусть будет по-твоему!
Побрел голодный, шел, шел – стоит дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человечьей голове, только один незанятый.
– Здравствуй, бабушка!
– Здравствуй, Иван-царевич! Пошто пришел – по своей доброй воле аль по нужде?
– Пришел заслужить у тебя богатырского коня.
– Изволь, царевич! У меня ведь не год служить, а всего-то три дня; если упасешь моих кобылиц – дам тебе богатырского коня, а если нет, то не гневайся – торчать твоей голове на последнем шесте.
Иван-царевич согласился; баба-яга его накормила-напоила и велела за дело приниматься. Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты и все врозь по лугам разбежались; не успел царевич глазами вскинуть, как они совсем пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул. Солнышко уже на закате, прилетела заморская птица и будит его:
– Вставай, Иван-царевич! Кобылицы теперь дома.
Царевич встал, воротился домой; а баба-яга и шумит и кричит на своих кобылиц:
– Зачем вы домой воротились?
– Как же нам было не воротиться? Налетели птицы со всего света, чуть нам глаза не выклевали.
– Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.
Переспал ночь Иван-царевич; наутро баба-яга ему говорит:
– Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц, если хоть одну потеряешь – быть твоей буйной головушке на шесте!