Джонни Пай и Смерть Дуракам - Бене Стивен Винсент (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
– Два, – сказал старик. – Ум, богатство – это побоку. Но есть еще солдатская храбрость, геройство. Будь они у тебя, тогда еще было бы о чем рассуждать.
Джонни Пай вспомнил, как выглядело поле боя на Западе, когда все индейцы были мертвы и сражение кончилось.
– Нет, – сказал он. – Я воевал, но я не герой.
– Ну так есть еще религия, – произнес старик вроде как терпеливо. – И наука и… но что толку? Мы знаем, как ты разделался с ними. Я мог бы, пожалуй, почувствовать сожаление, если бы речь шла о президенте Соединенных Штатов. Но…
– Ох, вы же знаете, что я не президент, – простонал Джонни. – Можно бы, кажется, с этим покончить.
– Неважно ты строишь свои доводы, – сказал старик, покачивая головой. – Удивляешь ты меня, Джонни. Все детство и юность удирал, лишь бы не стать дураком. А чуть вырос во взрослого мужчину, с чего начал? Женился, поселился в родном городе и растишь детей, понятия не имея, что из них выйдет. Тогда-то мог бы сообразить, что я тебя догоню, – просто сам мне в руки дался.
– Может, я и дурак, – сказал измученный Джонни Пай, – но если так считать, мы все, наверно, дураки. Но Сюзи – моя жена, и мой сын – мой сын. А что до работы – кому-то надо быть и почтмейстером, а то люди не получали бы почты.
– А если б не получали, это было бы очень важно? – спросил старик, оттачивая кончик косы.
– Да нет, едва ли, если судить по тому, что пишут в открытках, – сказал Джонни Пай. – Но пока сортировать почту – мое дело, и я буду сортировать ее как можно лучше.
Старик так полоснул свою косу, что искры дождем полились на траву. – Вот-вот, – сказал он. – У меня тоже есть работа, и я ее делаю точно так же. Но сейчас я поступлю по-другому. Ты, безусловно, приближаешься ко мне, но небольшая проверка – и выходит, что ты еще немножко не дозрел. Поэтому я дам тебе краткую отсрочку. Если уж на то пошло, – добавил он, – ответь мне на один вопрос – как можно быть человеком и притом не быть дураком, – и я отпущу тебя без всяких сроков. Это будет первый случай в истории, но раз в жизни можно и рискнуть. А теперь можешь идти, Джонни Пай.
И он стал точить косу, так что искры полетели, как хвост кометы, а Джонни Пай пошел прочь. И никогда еще приречная прохлада не казалась ему такой сладкой.
И все же, хоть он испытал облегчение, он не совсем забыл, и порой Сюзи приходилось напоминать детям, чтобы не мешали отцу, потому что он думает. Но время шло, и довольно скоро Джонни Пай спохватился, что ему сорок лет. В молодости он никогда не думал, что доживет до сорока, и это его вроде как удивило. Но что поделать, от фактов не уйти, хоть он и не мог бы сказать, что чувствует себя по-новому, разве только изредка, когда нагибается. И был он надежный гражданин, любимый и уважаемый, с растущим семейством и с прочным положением в обществе, и когда он думал об этом, это тоже удивляло его. Но вскоре стало привычно, словно так было всегда.
Лишь после того как его старший сын утонул на рыбалке – вот когда Джонни Пай снова встретил точильщика. Но в это время он был озлоблен и сам не свой от горя и если бы мог добраться до старика, уж верно лишил бы его жизни. Но почему-то, когда он попробовал с ним схватиться, ему показалось, что он хватает только воздух и туман. Он видел, как летят искры от косы, но даже коснуться точила не мог.
– Трус ты несчастный! – сказал Джонни Пай. – Выходи драться как мужчина! – Но старик только кивнул головой, а точило все вертелось и вертелось. – Почему ты не забрал меня? – сказал Джонни Пай, как будто до него никто не говорил этих слов. – Какой в этом смысл? Почему не можешь забрать меня сейчас?
И попробовал вырвать косу из рук у старика, но не мог коснуться точила. И тогда он упал на траву и затих.
– Время проходит, – сказал старик и тряхнул головой. – Время проходит.
– Никогда оно не вылечит горя, каким я горюю о сыне, – сказал Джонни Пай.
– Правильно, – сказал старик и кивнул головой. – Но время проходит. Ты что же, ради своего горя готов оставить жену вдовой, а остальных детей без отца?
– Нет, – сказал Джонни. – Честное слово, нет. Это было бы грешно.
– Тогда иди домой, Джонни Пай, – сказал старик, и Джонни пошел, но на лице его появились морщины, которых раньше не было.
А время проходило, как течет река, и дети Джонни Пая поженились и повыходили замуж, и были у них теперь свои дома и дети. А у Сюзи волосы побелели и спина согнулась, и когда Джонни и его дети провожали ее в могилу, люди говорили, что она скончалась, когда пробил ее час, но поверить в это Джонни было трудно. Просто люди не говорили так ясно, как раньше, и солнце не грело так жарко, и он, случалось, еще до обеда засыпал в своем кресле.
И однажды, уже после смерти Сюзи, через Мартинсвилл проезжал тогдашний президент, и Джонни Пай пожал ему пуку, и в газете появилась заметка, что он пожал руку двум президентам, одному через полвека после другого. Джонни. Пай вырезал эту заметку и носил ее в бумажнике. Этот президент ему тоже понравился, но, как он и говорил знакомым, куда ему было до того, который правил пятьдесят лет назад. Впрочем, чего же было и ждать, нынче президенты пошли такие, что их и президентами не назовешь. И все же та газетная вырезка очень его радовала.
На нижнюю дорогу он почти перестал ходить – не то, конечно, чтобы прогулка была слишком длинная, а просто редко туда тянуло. Но однажды он улизнул от внучки, которая за ним ухаживала, и пошел. И крутая же оказалась дорога – он и не помнил, до чего она крутая.
– Ну, здравствуй, Джонни Пай, – сказал точильщик, – как поживаешь?
– Говорите, пожалуйста, погромче, – попросил Джонни Пай. – Слух у меня превосходный, но люди стали говорить не так четко, как раньше. Вы не здешний?
– Ах, вот, значит, как обстоит дело, – сказал точильщик.
– Да, вот так и обстоит, – сказал Джонни Пай. Он надел очки, вгляделся в старика и почувствовал, что его следует бояться, но почему – хоть убей, не мог вспомнить. – Я знаю, кто вы такой, – сказал он чуть раздраженно, – на лица у меня память замечательная. И ваше имя так и вертится на языке…
– Насчет имен не волнуйся, – сказал точильщик. – Мы с тобой старые знакомые. И много лет назад я задал тебе вопрос – это ты помнишь?
– Да, – сказал Джонни Пай. – Помню. – И засмеялся скрипучим стариковским смехом. – И из всех дурацких вопросов, какие мне задавали, этот, безусловно, стоит на первом месте.
– Правда? – сказал точильщик.
– Ага, – усмехнулся Джонни. – Вы ведь спросили меня, как можно быть человеком и при этом не быть дураком. И ответ, вот он: когда человек умрет и его похоронят. Это каждый дурак знает.
– В самом деле? – сказал точильщик.
– Конечно, – сказал Джонни Пай. – Мне ли не знать. Мне в ноябре стукнет девяносто два года, и я пожимал руку двум президентам. Первому…
– Про это расскажешь, я с интересом послушаю, но сначала маленький деловой разговор. Если все люди дураки, как же земля-то движется?
– Ну, мало ли чего нет на свете, – сказал Джонни, теряя терпение. – Есть люди храбрые, и мудрые, и сноровистые, им удается иногда двинуть ее вперед, хотя бы на дюйм. Но там все перепутано. Да господи боже мой, еще в самом начале только какой-нибудь дурак полез бы из моря на сушу – либо был выкинут из рая, если так вам больше нравится. Нельзя верить в то, как люди себя воображают, надо судить по делам их. И я не ставлю высоко человека, которого в свое время люди не считали бы дураком.
– Так, – сказал точильщик, – ты ответил на мой вопрос, во всяком случае, насколько это тебе по силам. Большего от человека ждать не приходится. Поэтому и я выполню свое обязательство по нашей сделке.
– Какое же именно? – сказал Джонни. – Все вместе я помню отлично, но некоторые подробности как-то забылись.
– Ну как же, – сказал точильщик обиженно, – я же обещал отпустить тебя, старый ты дурак! Ты меня больше не увидишь до Страшного суда. Там, наверху, это вызовет неприятности, – добавил он, – но хоть изредка могу я поступить так, как хочу?
