Кола Брюньон - Роллан Ромен (книги без регистрации полные версии txt) 📗
Имя Brugnon (или Breugnon), — а это, как всем известно, название мясистого и крепкого плода, помеси персика и абрикоса, — до сих пор живо в окрестностях Кламси, и я совсем случайно чуть было не купил домишко одного из внуков Кола. Обстановку моей повести нетрудно узнать еще и сегодня. Все эти леса, эти реки, эти селения — друзья моего детства. И хотя мой зеленый канал, окаймлявший старые городские стены и стены моего отчего дома, теперь осушен, — хотя славная горушка Самбер, пузатая и лысая, оперилась еловым париком, — хотя, увы, длинные шеи заводов размазывают свои дымные слюни по моему серо-голубому небу, — город и край не изменились. И если бы их увидел вновь золотой Катон, деливший одр болезни с зачумленным Кола, он, наверное, пролил бы слезу по истребленным виноградникам, но быстро утопил бы ее в пылком вине, обретенном снова на дне погребов, в обществе добрых собутыльников!
О славный град Кламси, чье имя всем известно, Ты около реки расположен прелестно.
Здесь — вина добрые, там — злаки нивы мирной, Окрестные сады ценней страны обширной <П. Гроис, «Золотые слова Катона». — Р.Р.>.
Март 1930
ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНАЯ СПРАВКА
О создании «Кола Брюньона» Роллан подробно рассказал русскому читателю при публикации романа в Собрании сочинений, подготовленном издательством «Время». Эта «Галльская поэма» была задумана в апреле-мае 1913 года. Первоначальное ее название — «Король пьет» или «Жив курилка». Писатель работал над ней «как одержимый», и книга продвигалась с потрясающей быстротой. «Недели, месяцы почти сплошной бессонницы» позволили завершить ее к середине лета 1914 года.
Роллан собирал материал у себя на родине — в Кламси. При создании «Кола Брюньона» писатель использовал кламсийские летописи, предания, французский фольклор, сборник галльских пословиц. Многие сказки, рассказанные Кола Брюньоном внучке Глоди, запали в память Роллана с детства.
Необычное имя героя — Брюньон, бытующее до сих пор в окрестностях Кламси, означает название мясистого и крепкого плода, помеси персика и абрикоса.
Готовую рукопись Роллан предложил журналу «Ревю де Пари», в котором он сотрудничал и где главенствовал его учитель и друг историк Лавис, сыгравший немалую роль в присуждении писателю академической премии. Но на этот раз друзья из «Ревю де Пари» не поддержали Роллана: слишком уж вольными показались им некоторые главы произведения, особенно те, в которых Кола и сто приятели рассуждали о религии и церкви. Огорченный автор вспомнил об издательстве Оллендорф, печатавшем «Жан-Кристофа». Но началась война. Как ни спешил «издатель и друг» Роллана Эмбло, заведующий этим издательством, книга увидела свет лишь в 1919 году. "В Швейцарии, где я жил в июле 1914 года, — говорит Роллан, — я правил корректуры «Кола» почти одновременно с корректурами «Над схваткой».
Роллан хорошо знал эпоху, в которой жил и действовал его герой. В своих «Воспоминаниях» он писал, что, еще будучи студентом Нормальной школы, «собирался написать психологическую историю Франции второй половины шестнадцатого века — времен Лиги и религиозных войн». И далее: «Я пишу историю религиозных войн. Я выбрал этот период, чтобы высказать свое понимание истории и жизни». В романе точно воспроизводятся исторические события, служащие фоном для повествования о жизни мастера Кламси.
Так, например, есть все основания полагать, что известные слова Кола о народе, который из наковальни может стать молотом, заимствованы Ролланом из письменной жалобы старость; Парижа, заявившего от имени третьего сословия: «Когда виноградарь возьмется за аркебуз, он из наковальни станет молотом». Многие исторические подробности в романе убеждают нас в том, что Роллан отлично владел материалом эпохи.
Необычный образ Кола, отдаленный во времени от других персонажей повестей и романов Роллана, несет в себе черты, свойственные его далеким правнукам. Роллан сближает Кола с Сильвией в «Очарованной душе», называя ее «внучатой племянницей Кола Брюньона», и даже с Жан-Кристофом («Кола Брюньон-это Жан-Кристоф в галльском и народном духе»). Он говорит, что Кола Брюньон, как и другие его герои — Жан-Кристоф, Клерамбо, Аннета, Марк, — живут и умирают ради счастья всех людей".
Сопоставление Кола с персонажами другой эпохи, людьми с богатым духовным миром, действующими в драматических ситуациях нового времени, нужно Роллану для того, чтобы подчеркнуть серьезность замысла произведения, написанного в веселой галльской манере.
При создании образа Кола Брюньона Роллан воспользовался сведениями о жизни и характере своего прадеда по отцовской линии — Боньяра. "Как и наш друг Кола, он родился в Бревека и Кола, он ведет «Дневник». Боньяр, по мнению Роллана, воплотил в себе галльский дух, жизнелюбие, любознательность, народную мудрость — черты, которыми наделен Кола Брюньон.
Дух предков жил и в самом писателе, что, по его словам, помогало ему при создании образа Кола. «Я знаю, — говорил о своем прадеде в „Воспоминаниях“ Роллан, — чем я обязан тебе, старик: ты за многое брался, много пытался, хватал, смаковал, расточал и никогда жить не уставал; эту жажду борьбы и знания, жадную любовь к жизни, несмотря ни на что, ты метнул в день моего появления на свет…» «Дед мой, Кола Брюньон, сызмальства учил меня…»
На русском языке перевод «Кола Брюньона» появился в 1922 году. В письме от января 1923 года А. М. Горький писал Роллану: "Сейчас кончил читать «Кола Брюньон» в петербургском издании «Всемирной литературы»…
Вот поистине, создание галльского гения, воскрешающее лучшие традиции Вашей литературы!
По мотивам «Кола Брюньона» советский композитор Дм. Кабалевский написал оперу «Мастер из Кламси» (1937), художник Евг. Кибрик создал цикл иллюстраций к «Кола Брюньону» (1934–1936), который высоко оценил Роллан.
В 1932 году новый перевод «Кола Брюньона» осуществил М. Лозинский.
