Повести и рассказы разных лет - Дойл Артур Игнатиус Конан (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
Когда дилижанс остановился перед гостиницей "Королевский Орел", перед ее крытой галереей и садом собралась толпа зевак. Бородачи из Калифорнии и Австралии, смуглолицые корнуэльцы, валлийцы из сланцевых карьеров, черные от сажи, обсыпанные песком, непонятно откуда взявшиеся туристы. От собравшихся поползло в нашу сторону огромное табачное облако.
— Видите того маленького крепыша с деревянной ногой? Это наш капитан, заведующий прииском, — пояснил Дамбрелл, соскочив с верха дилижанса.
Капитан и еще какие-то люди вышли из толпы, чтобы поздороваться с нами. Последовали долгие рукопожатия, поздравления и восторженные комментарии по поводу небольшого слитка, который заведующий прииском извлек из кармана своего жилета.
— Капитан Уильяме, позвольте представить вам капитана Таббза, нашего нового интенданта.
Капитан снял шляпу и шаркнул деревянной ногой.
— Честь имею. Очень приятно, капитан Таббз.
Бедняга-отец служил отечеству тридцать пять лет и даже теперь носил титул капитана не по законному праву, а по обычаю, то есть никак не мог заседать в палате лордов, я же, безбородый юнец, получил титул учтивости одним разом.
Когда мы беседовали у двери, к нам подошел высокий мужчина с желтоватым лицом и темными глазами, которые смотрели на нас серьезно и закрывались через определенные промежутки времени, а потом внезапно широко раскрывались. Дамбрелл с живостью схватил его за руку.
— Познакомьтесь, Таббз, это — Эрлангер, человек, который в уэльсских кварцевых породах открыл золотоносные залежи. Изобретатель замечательной машины, названной его именем. Помогает нам приращивать капиталы.
— Ну, положим, мне дела нет, помогаю я вам в том или нет, — со смехом заметил американец. — Главное, что я сам могу заработать приличные деньги. Завтра увидите, как работают мои машины. Чем больше добывается золота, тем больше достается мне. Ну, что же, вспрыснем это дело, так, кажется, у вас говорится?
Эрлангер остался с нами обедать. Он оказался очень славным, компанейским малым. Когда мы сидели за десертом в эркере гостиницы, на улице послышались дикие крики, и вскоре мы увидели жестикулирующих валлийцев. Из гущи толпы вырвался рыжеволосый детина. Он вбежал на залитую светом площадку и, размахивая молотком точно саблей, закричал:
— Эрлангер! Ты вор, грязная свинья, выходи, дерись со мной, чертов американский петух.
Тут валлиец пришел в еще большее возбуждение — замахал руками точно крыльями и закукарекал под аккомпанемент пронзительного уэльсского хохота.
Американец осклабился и повернулся к нам.
— Сегодня вечером Джимми что-то совсем спятил.
— Эрлангер, зачем вы держите на работе этого пьяницу, наглеца и пройдоху?
— Никто лучше его не разбирается в моих машинах. Вы убедитесь в этом сами, если его уволить. Больше пол-унции с тонны вы не добудете.
— Мы все же рискнем, — заметил Дамбрелл. — Мне кажется, наш заведующий разбирается в них не хуже, чем этот пропойца. Кто он, наш штейгер, ирландец?
— Убей Бог, не знаю. Я сманил его сюда из Неаполя, когда путешествовал по Европе. Вероятно, в нем смешана кровь ирландца и мальтийки. А еще в нем есть что-то негритянское. Ну как, капитан, Уильяме, полагаю, вы не очень расстроитесь, если распрощаетесь с нами? Верно, чувствуете себя точно капитан барки, которую ведет лоцман. Не очень покомандуешь на шканцах, когда на борту опытный лоцман?
— Это верно, — ответил капитан Уильяме. — Надеюсь, все же, наше судно доберется до гавани благополучно. Я, со своей стороны, буду стараться.
После того, как со стола убрали посуду, мы провели заседание правления, Я сел рядом с секретарем и положил перед собой недавно купленную бухгалтерскую книгу. Дамбрелл открыл заседание. Предстояло рассмотреть месячные счета.
Они оказались в полной исправности. Долкаррегской компании по добыче золота, серебра, меди и олова было два месяца от роду. За это время деятельность сводилась главным образом к проверке качества горной породы и измерению глубины пласта. Уже начинали горизонтальную выработку и даже при измельчении получили неплохую добычу золота. При одном работавшем «эрлангере» из сотни тонн кварца удалось извлечь пятьдесят унций золота. За последнюю неделю, когда запустили еще одну машину, выработка увеличилась, а в день нашего приезда из трех тонн руды получили девять с половиной унций. Слиток, недавно извлеченный из плавильного тигля, являл собой весомое доказательство, которое могло убедить даже закоренелого скептика. В конце заседания перешли на шепот, предварительно заперев дверь.
Результаты столь обнадеживали, что мы невольно обменялись изумленными взглядами. Похоже, дело сулило баснословные прибыли.
Предстояло обсудить лишь вопрос о заводе: нужны были дополнительные штампы и «эрлангеры». Недавно ввели в действие шесть новых машин, итого восемь; по договору с Эрлангером, он получал по сто фунтов за каждую, оговорив особое условие — двадцать четвертую долю всего добываемого под его руководством золота.
— С этими отчислениями сам черт ногу сломит, — сказал Дамбрелл. Отчисление в королевскую казну, есть еще доля сэра Уигкина, а теперь, когда дело пошло в гору, надо постараться выкупить эти машины у Эрлангера. Что он на это скажет? Позовите его сюда.
Эрлангер вошел — и ему предложили продать машины.
— Ну что ж, джентльмены, у нас хороший деловой союз, но я не хочу заключать сделку себе в убыток. По моим расчетам, один «эрлангер» обрабатывает в день тонну породы. Вы, вероятно, получаете унции три с тонны, а в скором времени будете добывать четыре-пять унций. Ладно, пусть будет три унции. С каждой машины мне причитается в день около десяти шиллингов. Восемь машин — итого, четыре фунта в день. Нет, на такую сделку я вряд ли пойду. Мне нравятся ваши горы, я очень ценю ваше гостеприимство. Думаю, поживу еще с вами немного, а вы обеспечивайте мою долю.
Эти слова весьма озадачили нас. За одно лишь использование машин приходилось вычитать из наших прибылей тысячу двести фунтов в год — чересчур высокая плата за изобретение.
— Позвольте переговорить с вами наедине, Эрлангер, — сказал Дамбрелл. Быть может, мы придем к соглашению.
И они вышли во двор посоветоваться. Вскоре Дамбрелл вернулся. Лицо у него сияло.
— Он согласен на три тысячи пятьсот фунтов и выдаст нам лицензию на эксплуатацию шестнадцати «эрлангеров».
Члены заседания застучали пальцами по столу в знак одобрения. Единогласно одобрили протокол заседания, на этом с делами было покончено и я отправился на боковую.
Безмятежная ночь в горах, тихие яркие звезды, смутные очертания холмов, умиротворяющие душу, точно музыка издалека — плеск и журчание реки. И вдруг невообразимый грохот — заиграл горняцкий оркестр, безобразно вторгаясь в ночную тишину. Вскоре дюжина пьяных уэльсцев затеяла потасовку, шумную и бестолковую. Но эти звуки, наконец, тонут в плеске волн, и вновь слышна безмолвная музыка гор.
Как унылы и серы укрывшиеся от холода города, ютящиеся в валлийских долинах. Видно, что эти дома принадлежат побежденному народу, от которого отвернулась удача. Рано утром, когда я стоял в дверях гостиницы и повсюду куда ни глянь — виднелись невзрачные каменные строения, мной овладело уныние, гнетущее ощущение куцей, бесцельной жизни. Лишь выйдя за пределы города на мост, перекинувшийся через реку, я почувствовал некоторое облегчение. Наблюдая, как течет вода, я заметил внизу широкий луг, который простирался на четверть мили. С северной стороны тянулась гряда холмов, поросших ясенем, орешником, дубом, тут и там виднелись первобытные скалы. Среди деревьев проглядывали дома из тесанного камня, принадлежащие богатому люду, а неподалеку росли низкорослые каштаны, ветвистые буки, тут и там перемежавшиеся темными соснами. Над ними вставали крутые, в изломах, скалы, поросшие вереском склоны, а над ними хмуро высился Хенфинидд.
На берегу я заметил человека с удочкой. Он шел по воде по направлению к мосту. Когда он приблизился, я узнал в нем Эрлангера. Он подошел и сел на парапет. В корзине у него лежал улов — дюжины две форелей.
