Январские ночи - Овалов Лев Сергеевич (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Сел за стол, придвинул стакан с чаем, Надежда Константиновна положила перед ним бутерброд.
Ленин приветлив, внимателен, но он поразил Землячку своим видом, осунулся, почти не улыбается, должно быть, очень переутомился, с лица не сходит озабоченное выражение, впрочем, этому Землячка не удивлялась, деникинская армия катилась к Орлу, да и на других фронтах тревожно.
Он размешал в стакане сахар, отхлебнул чай.
— Ну, как вы там?
— Плохо, Владимир Ильич, — призналась Землячка, не желая играть в прятки и скрывать то, что у нее наболело. — Сняли меня. Откомандировали.
— Слышал, слышал, — ответил Ленин. — Говорят, у вас там какие-то заминки с эвакуацией, бунтуют солдаты.
Землячка взглянула на Ленина.
— А вы знаете, кто говорит?
— Сокольников? — спросил Владимир Ильич не без лукавства и еще раз переспросил: — Сокольников и Колегаев?
— Владимир Ильич, если бы вы видели наших красноармейцев, — не давая прямого ответа на вопрос, обратилась Землячка к Ленину. — Босые по льду ходили в атаки! Мы достали сапоги — их у нас отобрали. Был отличный начальник снабжения — вместо него прислали…
— Читал, читал, — перебил ее Ленин. — Об этом вы написали.
Землячка замолчала. Раз он знаком с ее докладной запиской, следовало подождать, что он скажет.
А он ничего не сказал, стал ее обо всем расспрашивать. Задавал лаконичные, короткие вопросы о самом существенном.
Снабжение армии оружием, дисциплина, запасы хлеба в городах и селах, через которые проходили части Восьмой армии, удастся ли вывезти хлеб, как поставлена агитация и в армии и среди населения, настроение крестьян…
Он расспрашивал, и в тон ему Землячка старалась так же коротко отвечать. По ходу разговора она опять помянула Сокольникова и Колегаева.
— Уж очень медлили при подавлении восстания казаков, — пожаловалась Землячка. — Боюсь, Колегаев со своей эсеровской жалостью к кулакам плохо влияет на Сокольникова.
— Известно, известно, — опять прервал ее Ленин, не высказывая своего мнения ни о Сокольникове, ни о Колегаеве, и придвинул к ней хлеб. — Вы кушайте, кушайте…
Потом взглянул на Надежду Константиновну — они поняли друг друга, время, отпущенное на ужин и гостью, видимо, подходило к концу.
— У вас еще что-нибудь ко мне, Розалия Самойловна? — спросил Ленин, отставляя стакан в сторону.
Но Землячка так и не решилась сказать, с чем она пришла к Ленину. У нее была всего одна просьба — послать ее обратно на фронт, на решающий участок, где сражались Тринадцатая и Четырнадцатая армии. У нее много недоброжелателей, она ни с кем не вступает в компромиссы. Ленин прочел уже ее записку, повторяться не стоит, не стоит отнимать у него время.
— Так вот, Розалия Самойловна, какие сейчас стоят перед нами задачи, — сказал Ленин. — Нам нужна могучая Красная Армия. Эту задачу можно решить только при строгой и сознательной дисциплине. Красная Армия не может быть крепкой без больших государственных запасов хлеба, мы должны взять у крестьян все излишки. Чтобы до конца уничтожить Колчака и Деникина, необходимо соблюдать строжайший революционный порядок. Вылавливать прячущихся помещиков и капиталистов во всех их прикрытиях, разоблачать их и карать беспощадно. Не забывать, что колчаковщине помогли родиться на свет меньшевики и эсеры. Пора научиться оценивать политические партии по делам их, а не по их словам. И, наконец, помочь крестьянам сделать выбор в пользу рабочего государства.
Все было ясно, как всегда, он вооружал свою собеседницу совершенно четкими указаниями, только где и когда она их применит?
Спросить сейчас об этом Ленина просто бестактно.
Тут Землячка заметила взгляд Надежды Константиновны и поднялась.
— Простите меня, Владимир Ильич, за мои женские слова, — сказала Землячка, прощаясь. — Достаточно на вас взглянуть, чтобы увидеть, как плохо вы себя бережете.
— И вы, и вы, Розалия Самойловна! — ответил Ленин и вдруг рассмеялся. — Таков уж наш удел!
И этот неожиданный смех наполнил Землячку уверенностью, что все будет хорошо, все будет как надо.
На другой день ее вызвали в Политотдел Республики и вручили предписание — она была назначена начальником политотдела Тринадцатой армии.
В тот же вечер Землячка снова выехала на фронт.
Будни войны
Будни войны… Кто не служил в действующей армии, тот плохо знает, что такое война. Это — не столько бои, атаки и перестрелки, сколько выматывающие душу переходы, случайные квартиры, кухни и лазареты, пекарни и ремонтные мастерские, хлеб, одежда, лекарства и бумажки, всевозможные деловые бумаги — приказы, отчеты, докладные…
Армии не обходятся без канцелярий, судьба сражений скрыта в бумажных папках, завязанных длинными узкими тесемками.
Поэтому, едва успев представиться командарму 13, она сразу принялась наводить порядок в политотделе.
Народу много, а толку мало, каждый действовал сам по себе, все занимались самодеятельностью.
Армия собиралась с силами и после тяжелых боев постепенно переходила в наступление. Ощущалась нехватка командиров — надо наступать, а командовать некому.
Землячка знакомилась с подчиненными: инструкторы, делопроизводители, помы, замы…
— Давно служите?
— С четырнадцатого года.
— Кем были в царской армии?
— Прапорщиком.
А в политотделе числится делопроизводителем!
Землячка звонила в штаб и через день лишалась делопроизводителя, направленного на передовые позиции командовать батальоном.
Инструктор по культработе стоял перед ней, вытянувшись по струнке.
— Вы чем заняты?
— Жду.
— Чего?
— Мячей.
— Каких мячей?!
— Для лапты. Такая народная игра, — почтительно докладывал инструктор. — Развивает глазомер, приучает быстро бегать и точно метать.
На него нельзя было даже сердиться.
— А что вы делали до того, как попали в политотдел?
— Командовал эскадроном.
— На старое место не хочется?
— Товарищ начпоарм, только об этом и мечтаю! Три рапорта подал по команде, а из штаба ни привета ни ответа.
Не прошло и дня, как ко взаимному удовлетворению Землячка распрощалась с инструктором.
Всех политработников разогнала по ротам, батальонам и полкам.
— Обойдемся пока без писанины.
Она интересовалась каждым коммунистом — что делал, что делает и что еще может делать, хотела быть уверенной в каждом комиссаре и чтобы каждый комиссар был уверен в ней. Она требовала от политработников умения так разговаривать с красноармейцами, чтобы люди с любым вопросом, с любой бедой обращались в политотдел.
Наступление развивалось успешно, у политработников было множество дел в прифронтовой полосе.
Население не сразу оправлялось от жестокостей белогвардейцев, люди были запуганы. Надо было внушить к себе доверие. Приходилось создавать ревкомы и вместе с ними отбирать у кулаков хлеб, открывать избы-читальни, снабжать школы дровами, проводить митинги, читать неграмотным газеты…
И участвовать в боях, вести в бой людей, и гнать, гнать противника все дальше, до самого Черного моря.
Не прошло и полутора месяцев после прибытия Землячки в Тринадцатую армию, как она рапортовала о переломе в работе политотдела.
"Я приступила к исполнению обязанностей 8 октября. Крайне хаотическое состояние, в котором я застала политотдел, я объясняю исключительно недостатком коммунистов и совершенно неправильным распределением их…
Делом этим ведал заведующий учетно-распределительным отделением, молодой товарищ, совершенно в людях не разбиравшийся и никакого учета не сумевший поставить. Коммунисты были использованы до крайности плохо.
В Орле я случайно набрела на знакомых коммунистов, мобилизованных при мне в Ярославской губ., в количестве 60 человек (почти все ответственные работники), они были откомандированы поармом в распоряжение Орловского губкомпартии. Откомандировал их в момент панического отступления помзавучстотделом, не зная, куда их девать. Случайно узнав о моем приезде, они пришли ко мне…
