Трепет листа - Моэм Уильям Сомерсет (читать книги бесплатно .txt) 📗
— Скажите ему, что я могу получить в Сиднее работу — то есть честную. Ведь я не многого прошу.
— Я сделаю, что смогу.
— Сразу придете сказать мне, как дела? Мне надо знать твердо, а то я себе просто места не нахожу.
Это поручение пришлось доктору не слишком по вкусу, и он — что, вероятно, было для него характерно — не стал выполнять его сам. Он рассказал жене о разговоре с мисс Томпсон и попросил ее поговорить с миссис Дэвидсон. По его мнению, требование миссионера было неоправданно суровым, и он считал, что не случится ничего страшного, если мисс Томпсон разрешат остаться в Паго-Паго еще на две недели. Но его дипломатия привела к неожиданным результатам. Миссионер сам явился к нему.
— Миссис Дэвидсон сказала мне, что вы имели беседу с мисс Томпсон.
Такая прямолинейность вызвала у доктора Макфейла раздражение, как у всякого застенчивого человека, которого заставляют пойти в открытую. Он почувствовал, что начинает сердиться, и покраснел.
— Не вижу, какая разница, если она уедет в Сидней, а не в Сан-Франциско, и раз она обещала вести себя здесь прилично, то, по-моему, незачем портить ей жизнь.
Миссионер устремил на него суровый взгляд.
— Почему она не хочет вернуться в Сан-Франциско?
— Я не спрашивал, — запальчиво ответил доктор. — Я считаю, что лучше всего поменьше совать нос в чужие дела.
Возможно, этот ответ был не слишком тактичен.
— Губернатор отдал распоряжение, чтобы ее отправили с первым же пароходом. Он только выполнил свой долг, и я не стану вмешиваться. Ее присутствие здесь — угроза для острова.
— Я считаю, что вы злой и жестокий человек.
Дамы с тревогой посмотрели на доктора, но они напрасно боялись, что вспыхнет ссора, — миссионер только мягко улыбнулся.
— Мне очень грустно, что вы считаете меня таким, доктор Макфейл. Поверьте, мое сердце обливается кровью от жалости к этой несчастной, но ведь я только стараюсь выполнить свой долг.
Доктор ничего не ответил. Он угрюмо посмотрел в окно. Дождь утих, и на другом берегу бухты среди деревьев можно было разглядеть хижины туземной деревушки.
— Я, пожалуй, воспользуюсь тем, что дождь перестал, и пройдусь немного, — сказал он.
— Прошу вас, не сердитесь на меня за то, что я не могу выполнить ваше желание, — сказал Дэвидсон с печальной улыбкой. — Я вас очень уважаю, доктор, и не хотел бы, чтобы вы думали обо мне дурно.
— Ваше мнение о самом себе, наверное, столь высоко, что мое вас не очень огорчит, — отрезал доктор.
— Сдаюсь! — засмеялся Дэвидсон.
Когда доктор Макфейл, сердясь на себя за неоправданную грубость, спустился с лестницы, мисс Томпсон поджидала его у приоткрытой двери своей комнаты.
— Ну, — сказала она, — вы с ним говорили?
— Да, но, к сожалению, он отказывается что-нибудь сделать, — ответил доктор, смущенно отводя глаза.
И тут же, услышав рыдание, он бросил на нее быстрый взгляд. Он увидел, что ее лицо побелело от ужаса, и испугался.
Вдруг ему в голову пришла новая мысль.
— Но пока не отчаивайтесь. Я считаю, что с вами поступают безобразно, и сам пойду к губернатору.
— Сейчас?
Он кивнул. Ее лицо просветлело.
— Вы меня здорово выручите. Если вы замолвите за меня словечко, он наверняка позволит мне остаться. Я, ей-богу, ничего такого себе не позволю, пока я тут.
Доктор Макфейл сам не понимал, почему он вдруг решил обратиться к губернатору. Он был совершенно равнодушен к судьбе мисс Томпсон, но миссионер задел его за живое, а раз рассердившись, он долго не мог успокоиться. Он застал губернатора дома. Это был крупный, красивый мужчина, бывший моряк, со щеточкой седых усов над верхней губой и в белоснежном мундире.
— Я пришел к вам по поводу женщины, которая сняла комнату в одном доме с нами, — сказал доктор. — Ее фамилия Томпсон.
— Я уже слышал о ней вполне достаточно, доктор Макфейл, — ответил губернатор, улыбаясь. — Я распорядился, чтобы она выехала в следующий вторник, и больше ничего сделать не могу.
— Я хотел просить вас, нельзя ли разрешить ей подождать парохода из Сан-Франциско, чтобы она могла уехать в Сидней. Я поручусь за ее поведение.
Губернатор продолжал улыбаться, но глаза его сузились и стали серьезными.
— Я был бы очень рад оказать вам услугу, доктор, но приказ отдан и не может быть изменен.
Доктор изложил дело со всей убедительностью, на какую был способен, но губернатор совсем перестал улыбаться. Он слушал угрюмо, глядя в сторону. Макфейл увидел, что его слова не производят никакого впечатления.
— Мне очень неприятно причинять неудобства даме, но мисс Томпсон придется уехать во вторник, и говорить больше не о чем.
— Но какая разница?
— Извините меня, доктор, но я обязан объяснять свои решения только моему начальству.
Макфейл внимательно посмотрел на него. Он вспомнил намек Дэвидсона на пущенную им в ход угрозу и почувствовал в поведении губернатора какое-то непонятное смущение.
— Черт бы побрал Дэвидсона. И что он сует нос не в свое дело! — с жаром воскликнул он.
— Говоря между нами, доктор, я не стану утверждать, что у меня сложилось особенно благоприятное мнение о мистере Дэвидсоне, но не могу не признать, что он имел полное право указать мне на опасность, которую представляет пребывание женщины, подобной мисс Томпсон, на острове, где военнослужащие живут среди туземного населения.
Он поднялся, и доктор Макфейл тоже был вынужден встать.
— Прошу извинить меня. Мне надо кое-чем заняться. Кланяйтесь, пожалуйста, миссис Макфейл.
Доктор ушел от него в полном унынии. Он знал, что мисс Томпсон будет ждать его, и, чтобы не пришлось самому сообщать ей о своей неудаче, вошел в дом с черного хода и осторожно, как преступник, прокрался по лестнице.
За ужином он чувствовал себя неловко и говорил мало, зато миссионер был очень оживлен и общителен. Доктору Макфейлу показалось, что взгляд Дэвидсона несколько раз останавливался на нем с добродушным торжеством. Неожиданно ему пришло в голову, что Дэвидсон знает о его безрезультатном визите к губернатору. Но откуда? В той власти, которой обладал этот человек, было что-то зловещее. После ужина доктор увидел на веранде Хорна и вышел к нему, сделав вид, что хочет поболтать с ним.
— Она спрашивает, говорили ли вы с губернатором, — шепнул торговец.
— Да. Он отказал. Мне ужасно жаль, но я больше ничего сделать не могу.
— Я так и знал. Они боятся идти против миссионеров.
— О чем вы разговариваете? — весело спросил Дэвидсон, подходя к ним.
— Я как раз говорил, что вряд ли вам удастся выехать в Апию раньше чем через три недели, — без запинки ответил торговец.
Он ушел, а они вернулись в гостиную. После еды мистер Дэвидсон посвящал один час развлечениям. Вскоре послышался робкий стук в дверь.
— Войдите, — сказала миссис Дэвидсон своим пронзительным голосом.
Дверь осталась закрытой. Миссис Дэвидсон встала и открыла ее. На пороге стояла изменившаяся до неузнаваемости мисс Томпсон. Это была уже не нахальная девка, которая насмехалась над ними на шоссе, а измученная страхом женщина. Ее волосы, всегда тщательно уложенные в прическу, теперь свисали космами. На ней были шлепанцы и заношенные, измятые блузка и юбка. Она стояла в дверях, не решаясь войти; по лицу ее струились слезы.
— Что вам надо? — резко спросила миссис Дэвидсон.
— Можно мне поговорить с мистером Дэвидсоном? — прерывающимся голосом сказала она.
Миссионер встал и подошел к ней.
— Входите, входите, мисс Томпсон, — сказал он сердечным тоном. — Чем я могу служить вам?
Она вошла.
— Я… я извиняюсь за то, что наговорила вам тогда, и за… за все остальное. Я, наверное, была на взводе. Прошу у вас прощения.
— О, это пустяки. У меня спина крепкая и не переломится от пары грубых слов.
Она сделала движение к нему, отвратительное в своей приниженности.
— Вы меня разделали вчистую. Совсем сломали. Вы не заставите меня вернуться во Фриско?
