Зеленые холмы Африки - Хемингуэй Эрнест Миллер (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
М'Кола и Камау вынуждены были силой стащить его, чтобы переложить груз, а он все кричал: «Хочу ехать с бваной!»
Пока они возились в темноте, он взял меня за руку и стал тихо говорить что-то.
— Ты получил свои шиллинги, — сказал я.
— Да, бвана, — ответил он. Но совсем не в деньгах было дело. Платой он был доволен.
Когда мы садились в машину, он снова стал карабкаться наверх. Гаррик и Абдулла стащили его.
— Нельзя. Нет места.
Он снова стал что-то говорить мне жалобно, умоляюще.
— Нет места.
Я вспомнил про свой перочинный ножик, достал его из кармана и протянул Деду. Но он сунул мне нож обратно.
— Нет, — сказал он. — Нет.
Потом он умолк и смирно стоял в стороне. Но когда машина тронулась, он побежал следом, и я услышал в темноте его крик:
— Бвана! Хочу с бваной!
Мы ехали по дороге, которая после всех мытарств казалась нам в свете фар настоящей аллеей бульвара. Несмотря на темноту, мы благополучно проехали пятьдесят пять миль. Я бодрствовал, пока мы не одолели самую трудную часть пути, где приходилось при свете фар отыскивать дорогу в зарослях, — а потом уснул и, просыпаясь время от времени, видел то освещенную фарами стену высоких деревьев, то обнаженный бугор, то-когда машина на первой скорости одолевала крутой подъем-почти вертикальные столбы электрического света впереди.
Наконец, когда спидометр показывал уже. пятьдесят миль, мы остановились у какой-то хижины, и М'Кола, разбудив хозяина, спросил, как проехать к лагерю. Я снова заснул, а когда проснулся, мы уже сворачивали с дороги, и впереди между деревьями виднелись костры лагеря. Как только фары осветили зеленый брезент палаток, я закричал, мой крик подхватили остальные, взревел клаксон, я с грохотом разрядил ружье в воздух, и вспышка прорезала темноту. Машина остановилась, и я увидел Старика — он выскочил из палатки, грузный и нескладный в своем халате, обхватил меня за плечи и сказал: «Ах вы проклятущий истребитель быков», — а я хлопал его по спине.
Потом я сказал:
— Взгляните, какие рога, Старик.
— Видел! Они занимают полмашины. Через минуту я уже крепко обнимал жену, такую маленькую, совсем затерявшуюся в стеганом просторном халате, и мы говорили друг другу всякие нежные слова. Потом вышел Карл, и я крикнул:
— Здорово, Карл!
— Я так рад, — сказал он. — Чудесные рога. М'Кола уже вытащил рога из машины, он и Камау держали их на виду в свете костра. — Ну, а у вас как дела? — спросил я Карла.
— Убил еще одного из этих… как они называются? Тендалла. — Вот хорошо! — Я был спокоен, зная, что лучших рогов, чем у моей антилопы, не бывает, и охотно допускал, что у Карла неплохая добыча. — Сколько дюймов?
— Э, пятьдесят семь, — ответил Карл.
— Покажите. — Я почувствовал, что внутри у меня все похолодело.
— Они вон там, — сказал Старик, и мы подошли ближе. То были самые большие, самые раскидистые и красиво изогнутые, самые темные, самые массивные и прекрасные рога в мире! Внезапно, ужаленный острой завистью, я почувствовал, что и смотреть не смогу теперь на свою добычу. Нет, нет, никогда.
— Чудесно! — Я хотел сказать это весело, но у меня вырвалось какое-то хриплое карканье. Я попытался исправить неловкость. — Ох, и здорово же! Как это вам удалось?
— Их там было три, — сказал Карл. — Все такие же крупные, как этот. Я не мог решить, какой самый крупный. Туго нам пришлось! Я стрелял по нему четыре или пять раз.
— Какой дивный куду! — сказал я. Это прозвучало уже чуточку лучше, но я знал, что обмануть никого не удастся.
— Очень рад, что и вы вернулись не с пустыми руками, — сказал Карл. — Какие красавцы! Утром вы мне непременно все расскажете. Сейчас вы, наверно, слишком устали. Спокойной ночи.
Деликатный, как всегда, он отошел, чтобы дать нам возможность поговорить на свободе.
— Пойдемте выпьем, — крикнул я ему.
— Нет, благодарю, я, пожалуй, лягу. У меня что-то голова болит.
— Спокойной ночи. Карл.
— Спокойной ночи. Спокойной ночи и вам, милая Мама. — Спокойной ночи, — отозвались мы все хором. У костра за виски с содовой я рассказал им все наши приключения.
— Быть может, они еще найдут этого самца, — сказал Старик. — Мы им предложим деньги за его рога. Пусть пришлют их в охотничью инспекцию. Сколько дюймов в тех рогах, что подлиннее?
— Пятьдесят два.
— Над изгибом?
— Да. Может быть, даже чуть больше.
— Несколько дюймов ничего не значат. У вас замечательные куду.
— Конечно. Но почему Карлу всегда удается так посрамить меня?
— Ему везет, — ответил Старик. — Боже, какой куду! Я только раз в жизни видел рога длиннее пятидесяти дюймов. Это было в Калале. — Мы еще до отъезда из прежнего лагеря узнали, что Карл убил куду, привез эту новость шофер его грузовика, — сказала Мама. — А я все время молилась за тебя. Спроси у мистера Джексона.
— Вы себе не представляете, что мы почувствовали, когда увидели торчавшие из вашей машины здоровенные рога, — сказал Старик. — Ах вы старый плут!
— Просто чудо, какие рога, — сказала моя жена. — Пойдемте, поглядим на них еще раз.
— Теперь вам будет что вспомнить, а это самое главное, — заметил Старик. — Ей-богу, отличные куду.
Но мне было досадно, я не мог успокоиться всю ночь. Только утром все прошло. Прошло и никогда больше не возвращалось. Мы со Стариком встали еще до завтрака и пошли взглянуть на рога. Было серое, хмурое, холодное утро. Приближался дождливый сезон. — Три чудесных трофея, — сказал Старик.
— Ну, сегодня даже рядом с добычей Карла мои куду очень недурны, — отозвался я.
Да, как ни странно, это было так. Я примирился с удачей Карла и радовался за него. Право же, все три пары рогов были хороши, и такие длинные!
— Я рад, что вам полегчало, — сказал Старик. — Мне тоже. — Ей-богу, я очень рад за Карла, — сказал я от всей души. — С меня хватит того, что я добыл.
— Как все-таки сильны в нас первобытные инстинкты, — отозвался Старик. — Дух соперничества побороть невозможно. А он все портит. — Я от него избавился. Теперь все в порядке. Очень интересная была поездка.
— Ну еще бы!
— Скажите, Старик, что это за обычай у туземцев, когда жмут руку и тянут за большой палец?
— Это значит, что они как бы признают вас кровным братом. А кто тянул вас за палец?
— Все, кроме Камау.
— Вот это здорово! Вы становитесь в Африке своим человеком, — заметил Старик. — Ну и молодчина! А скажите, вы в самом деле такой превосходный следопыт и стрелок?
— Идите к черту!
— А М'Кола тоже тянул вас за палец?
— Да.
— Так, так. Ну, идемте, позовем маленькую Мемсаиб и будем завтракать.
Хотя, по правде сказать, я не очень проголодался.
— А я-очень. Почти два дня ничего не ел.
— Но пиво пили, конечно?
— Разумеется.
— А пиво та же еда.
Мы позвали Мемсаиб и Карла и весело позавтракали всей компанией. Месяц спустя Мама, Карл и его жена-она присоединилась к нам в Хайфе — сидели на солнышке у каменной стены на берегу Тивериадского озера, закусывали, пили вино и смотрели на гагар. Холмы отбрасывали тень на озеро, такое тихое и недвижное, что вода казалась стоячей. Стая гагар, плавая, оставляли круги на поверхности. Я пробовал сосчитать этих птиц и размышлял, почему о них не упомянуто в Библии. В конце концов я решил, что те, кто писал Библию, не были натуралистами.
— Нет, меня не тянет ходить по воде, — сказал Карл, глядя на унылое озеро. — Один раз это было проделано, и хватит!
— Знаете, — сказала Мама, — я уже многого не помню. Не помню даже лица мистера Джексона. А оно так прекрасно! Я все думаю, думаю о нем, но не могу себе его представить. Это ужасно. На фотографии он совсем не тот. Еще немного, и я совсем забуду его лицо. Уже и сейчас я его помню смутно.
— Вам не следует его забывать, — сказал Карл моей жене. — А я его отлично помню, — вмешался я. — Вот погоди, напишу для тебя когда-нибудь повесть и расскажу в ней о старике Джексоне.
