В ожидании - Голсуорси Джон (книги онлайн полные версии TXT) 📗
– В этом наша беда. Мы, в сущности, не знаем друг друга. Из-за какихто пустяков действуем друг другу на нервы. Но я всегда буду помнить вас как улыбку на лице вашей страны.
– Вы очень любезны, – сказала Динни. – Мне хочется, чтобы так было на самом деле.
– Если бы я мог получить вашу фотокарточку, я хранил бы её, как сокровище.
– Разумеется, получите. Не знаю, найдётся ли у меня приличная, но лучшая из всех – за вами.
– Благодарю. Если разрешите, я, пожалуй, сойду здесь. Я что-то не слишком уверен в себе. Такси вас довезёт.
Халлорсен постучал в стекло и отдал распоряжение шофёру.
– До свидания, – сказал он и снова взял её руку, подержал в своих, пожал и вышел из машины.
– До свидания! – прошептала Динни, откидываясь на спинку сиденья и чувствуя, как что-то сжимает ей горло.
Пять минут спустя машина остановилась у подъезда Ферзов, и Динни, подавленная, вошла в дом.
Когда она проходила мимо комнаты Дианы, дверь открылась и Диана, которую девушка не видела со вчерашнего дня, шепнула:
– Зайдите ко мне, Динни.
Голос был такой насторожённый, что у Динни по коже побежали мурашки. Они сели на кровать с пологом, и Диана тихо и торопливо заговорила:
– Ночью он вошёл ко мне и пожелал остаться. Я не посмела отказать. Он изменился. Я чувствую, что это опять начало конца. Он теряет контроль над собой. По-моему, надо отправить куда-нибудь детей. Хилери не согласится их взять?
– Разумеется, согласится. И моя мама тоже.
– Пожалуй, лучше второе.
– А не уехать ли и вам?
Диана со вздохом покачала головой:
– Это только ускорит развязку. Можете вы отвезти детей без меня?
– Конечно. Но неужели вы действительно думаете, что он…
– Да. Он опять пришёл в возбуждённое состояние. Я ведь изучила симптомы. Вы заметили, Динни, каждый вечер он все больше пьёт. А это тоже признак.
– Если бы он мог преодолеть свой страх и начал выходить!
– Вряд ли это поможет. Здесь, что бы ни произошло, – пусть даже самое худшее, – мы хоть знаем, как быть. А случись это при посторонних, мы сразу же лишимся свободы действий.
Динни пожала ей руку:
– Когда увезти детей?
– Поскорее. Я ему ничего не скажу, а вы постарайтесь уехать как можно незаметнее. Мадемуазель приедет потом, если ваша мама не будет возражать.
– Я, разумеется, сразу же обратно.
– Динни, это было бы нечестно по отношению к вам. У меня есть горничные. Утруждать вас моими горестями просто недостойно.
– Ну что вы! Я, разумеется, вернусь. Я попрошу у Флёр её машину. Он не будет возражать против того, что детей увозят?
– Только если догадается, что это связано с его состоянием. Я скажу, что вы давно уже приглашали их погостить.
– Диана, – внезапно спросила Динни, – вы его ещё любите?
– Люблю? Нет.
– Значит, просто жалость?
Диана покачала головой:
– Не могу объяснить. Тут и прошлое, и сознание того, что покинуть Роналда – значит помочь враждебной ему судьбе. А это страшная мысль!
– Понимаю. Мне так жаль вас обоих и дядю Эдриена!
Диана провела руками по лицу, словно стирая с него следы тревог.
– Не знаю, что будет, только ничего хорошего не жду. А вы, дорогая, ни в коем случае не позволяйте мне портить вам жизнь.
– Вы напрасно тревожитесь. Встряска мне полезна. Старая дева – всё равно что лекарство: перед употреблением взбалтывать.
– Когда же вы найдёте себе употребление, Динни?
– Я только что отвергла широкие бескрайние просторы и чувствую себя изрядной скотиной.
– Слева – широкие бескрайние просторы, справа – глубокие моря, а вы на распутье. Так?
– И, по-видимому, останусь на нём. Любовь достойного человека и прочие подобающие случаю слова – все это словно замораживает меня.
– Подождите. Цвет ваших волос не подходит для монастыря.
– Я их перекрашу в свой истинный цвет – светло-зелёный, как морская вода. Это цвет айсбергов.
– Я уже сказала вам – подождите!
– Подожду! – согласилась Динни.
Два дня спустя Флёр в своём автомобиле подъехала к дому Ферзов. Детей и кое-какую поклажу погрузили без инцидентов, и машина тронулась.
Эта несколько бурная поездка – дети ещё не привыкли к машинам – принесла Динни подлинное облегчение. До сих пор она не отдавала себе отчёта, как сильно трагическая атмосфера Оукли-стрит уже отразилась на её нервах, хотя после её приезда в город из Кондафорда прошло всего десять дней. Краски осенней листвы стали темнее. Погожий октябрьский день заливал землю ровным мягким светом. Чем дальше от Лондона, тем чище и звонче становился воздух; из труб коттеджей поднимался пахнущий лесом дымок; над нагими полями кружились грачи.
Машина прибыла как раз к завтраку. Оставив детей с мадемуазель, приехавшей поездом, Динни свистнула собак и пошла прогуляться. Осевшая дорога привела её к старому коттеджу. Динни остановилась. Дверь открывалась прямо в жилую комнату. У камелька, где горел слабый огонь, сидела старая женщина.
– Ох, мисс Динни! – вскрикнула она. – Я уж так вам рада. Весь месяц ни разу вас не видела.
– Я уезжала, Бетти. Как вы себя чувствуете?
Маленькая, в полном смысле миниатюрная старушка торжественно сложила руки на животе:
– Опять с животом плохо. Всё остальное – лучше не надо, доктор говорит – прямо замечательно. Только вот животом маюсь. Он говорит, надо есть побольше. Аппетит у меня, слава богу, хороший, мисс Динни, а проглотить ничего не могу – сразу тошно. Истинная правда!
– Как мне вас жаль, милая Бетти! Живот – очень больное место. Живот и зубы. Не понимаю, зачем они нам. Нет у нас зубов – желудок не варит, есть – тоже не варит.
Старушка хихикнула.
– Он говорит, мне надо выдернуть все зубы, какие остались, да мне с ними неохота расставаться, мисс Динни. Вот у хозяина моего их вовсе нет, а он всё-таки может жевать яблоко, ей-богу, может. Но в мои годы десны уж так не затвердеют.
– Но ведь вам, Бетти, можно сделать красивые вставные зубы.
– Ох, не хочу я вставных – один обман. Вы бы и сами не стали носить фальшивые зубы, мисс Динни. Ведь не стали бы, а?
– Конечно, стала бы. Теперь их чуть ли не все носят.
– Все смеётесь над старухой? Нет, это не по мне. Всё равно что парик надеть. А волосы-то у меня остались густые, как прежде. Я ведь для своих лет замечательно сохранилась, есть за что бога благодарить. Только животом маюсь. Похоже, там что-то есть.
Динни увидела в её глазах испуг и страдание.
– Как поживает Бенджамен, Бетти?
Взгляд старухи изменился. Глаза повеселели, хотя остались такими же рассудительными, словно она смотрела на ребёнка.
– Ну, с отцом-то всё в порядке, мисс. С ним, кроме ревматизма, никогда ничего не бывает. Он сейчас в огороде – пошёл в земле покопаться.
– А как Голди? – осведомилась Динни, с грустью глядя на сидевшего в клетке щегла. Ей было невыносимо видеть птиц в клетках, но у неё не хватало духу намекнуть старикам на их маленького любимца, весёлого даже за решёткой. Кроме того, они утверждали, что, если ручного щегла выпустить на волю, его сейчас же заклюют до смерти.
– Ох! – воскликнула старушка. – До чего же он заважничал, с тех пор как вы подарили ему клетку побольше. – Глаза её загорелись. – Подумать только, мисс Динни! Капитан женился, а тут против него такое ужасное дело затеяли. Что они там думают? За всю жизнь такого не слыхивала. Чтобы одного из Черрелов таким манером потащили на суд, – это уж слишком!
– И всё же это так, Бетти.
– Говорят, она славная молодая леди. А жить-то они где будут?
– Пока неизвестно. Надо подождать, – пусть сначала дело кончится.
Может быть, здесь; может быть, он получит место в колониях. Конечно, им придётся туговато.
– Страхи какие! В старое время этого не бывало. Как теперь насели на дворянство, боже милостивый! Я все вспоминаю вашего прадедушку, мисс Динни. До чего он ловко четвёркой правил! Я тогда ещё совсем пигалицей была. Такой славный старый джентльмен – обходительный, можно сказать!
