Санин - Арцыбашев Михаил Петрович (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Хотите в макао? — спрашивал Малиновский.
— Вали! — согласился Иванов.
Денщик расставил ломберный столик, и зеленое сукно весело засмеялись в глаза. Сосредоточенное оживление охватило всех, и Малиновский, твердо стукая короткими волосатыми пальцами, стал метать. Пестрые карты ловко, правильными кругами разлетались по зеленому с голику, серебряные рубли со звенящим стуком раскатывались с табло на табло и, как жадные пауки, заходили во все стороны пальцы, подбирающие деньги. Слышались только короткие слова и однообразные восклицания как бы заученной досады и удовольствия. Зарудину не повезло. Он упрямо ставил на круг по пятнадцати рублей и каждый раз били комплект. На его красивом лице выступили зловещие пятна беспредметного раздражения. В течение последнего месяца он проиграл уже семьсот рублей и теперь не хотел даже проверять своего проигрыша. Настроение его сообщилось и другим. Фон Дейц и Малиновский обменялись резкостями.
— Я ставил на крылья, — раздраженно, но сдержанно говорил фон Дейц, искренно удивляясь, что пьяный и грубый Малиновский смеет спорить с ним, умным и порядочным фон Дейцем.
— Что вы мне толкуете! — грубо крикнул Малиновский. — Кой черт!.. Когда я бью, говорят на крылья, а когда даю…
— То есть, позвольте! — дурно выговаривая по-русски, как всегда, когда волновался, закипятился фон Дейц.
— Ничего не позволю… Возьмите обратно… Да нет, возьмите!..
— А я вам говорю! — тоненьким голосом закричал фон Дейц.
— Господа! Это черт знает что такое! вдруг вспыхнул Зарудин, швыряя карты.
Но он сейчас же испугался и своего резкого крика, и пьяных растерзанных людей, и карт, и бутылок всей обстановки грубого армейского кутежа, потому что в дверях увидел новое лицо.
Высокий, тонкий господин, в просторном белом костюме и очень высоких тугих воротничках с удивлением остановился на пороге, глазами отыскивая Зарудина.
— Ах, Павел Львович!.. Какими судьбами! — весь красный, воскликнул Зарудин, поспешно вставая навстречу.
Господин нерешительно вступил в комнату и прежде всего все невольно заметили его совершенно белые ботинки, шагнувшие в болото пивных луж, пробок и растоптанных окурков. И весь он был такой белый, чистенький и надушенный, что среди облаков табачного дыма и пьяных красных людей походил бы на лилию в болоте, если бы не был так беспомощно тонок, издерганно ловок и если бы у него не было маленького, с дурными зубками и тонкими усиками лица.
— Откуда вы?.. Давно из Питера? — с излишней суетливостью и пугливо соображая, ничего ли, что он сказал «Питер», говорил Зарудин, крепко пожимая его руку.
— Вчера только приехал, — ответил наконец белый господин, и голос у него был самоуверенный, но жидкий, как придушенный петуший крик.
— Мои сослуживцы, — представил Зарудин, — фон Дейц, Малиновский, Танаров, Санин, Иванов… Господа, Павел Львович Волошин. Волошин слегка кланялся.
— Будем знать, — к ужасу Зарудина, ответил пьяный Иванов.
— Сюда, Павел Львович… Хотите вина или, может быть, пива?
Волошин осторожно уселся в кресло и томно забелел на его клеенчатой грубой обивке.
— Я на одну секунду… не беспокойтесь! — с брезгливым холодком ответил он, оглядывая компанию.
— Нет, как же можно… Я велю подать белого… Вы, кажется, любите…
Зарудин выскочил в переднюю.
"Надо же было этой сволочи именно сегодня притесаться! — с досадой подумал он, приказывая денщику сходить за винцом. — Этот Волошин всем знакомым в Питере такого наговорит, что в порядочный дом не пустят потом!
Между тем Волошин, не скрываясь, точно он чувствовал себя слишком неизмеримо выше всех, продолжал рассматривать компанию. Взгляд его стеклянно-серых глазок был откровенно любопытен, как будто ему показывали каких-то странных зверьков. Рост, явная сила костистых плеч и костюм Санина привлекли его внимание.
«Интересный тип… сила, должно быть!» — с искренним расположением, которое все маленькие и слабые люди испытывают к большим и сильным, подумал он и хотел заговорить.
Но Санин, опершись грудью на подоконник, смотрел в сад.
Волошин поперхнулся начатым словом и жидкий оборванный звук собственного голоса оскорбил его.
«Хулиганы какие-то!» — подумал он.
В это время вернулся Зарудин.
Он уселся рядом с Волошиным и стал расспрашивать его о Петербурге и заводе Волошина, чтобы дать понять окружающим, какой богатый и значительный человек этот гость. И на его красивом лице большого сильного животного отразилось выражение маленького странного самодовольства.
— Все по-прежнему, как видите, — небрежно говорил Волошин. — А вы как?..
— Что ж я!.. Прозябаю! — сказал Зарудин и грустно вздохнул.
Волошин молчал и презрительно смотрел на потолок, по которому неслышно ходили зеленые отсветы сада.
— У нас тут одно развлечение всегда! — продолжал Зарудин, широким жестом ловко захватывая в одно и бутылки, и карты, и своих гостей.
— Да-а… — неопределенно протянул Волошин, и в его тоне Зарудину послышалось: «Сам-то ты что!»
— Ну, однако, мне пора… Я остановился здесь в гостинице на бульваре. Мы, конечно, еще увидимся? — заговорил Волошин, меняя тон и вставая.
Как раз в эту минуту вошел денщик, вяло установился во фронт и сказал:
— Вашбродь, барышня пришли…
— Что? — вздрогнув, переспросил Зарудин.
— Так точно.
— Ах да… я знаю… — быстро и неловко бегая глазами, заговорил Зарудин, чувствуя, как мгновенное предчувствие чего-то дурного кольнуло его в сердце.
«Неужели Лидка?» с изумлением подумал он.
Глаза Волошина вспыхнули жадным и любопытным огоньком, и его тщедушное тело все задвигалось под белым просторным костюмом.
— Да… Ну, до свиданья! — осклабляя рот, выразительно заговорил он. — А вы все тот же!..
Зарудин криво и самодовольно, и озабоченно улыбнулся.
Провожаемый Зарудиным, Волошин быстро вышел вон, мелкая белыми ботинками и острым оком выглядывая вокруг.
Зарудин вернулся.
— Ну, господа… Как же карты?.. Танаров, закладывай за меня, а я сейчас… — торопливо и все мелькая глазами, заговорил он.
— Вре!.. — отозвался уже совершенно пьяный, быкообразный Малиновский. — — Мы еще поглядим, какая там барышня!
