Евгения Гранде - де Бальзак Оноре (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Тут Евгения холодно вернула письмо, не дочитав его.
— Благодарю вас, — сказала она г-же де Грассен, — мы посмотрим…
— Сейчас у вас голос точь-в-точь, как у покойного отца, — сказала г-жа де Грассен.
— Сударыня, нам следует получить с вас восемь тысяч сто франков золотом, — напомнила ей Нанета.
— Совершенно верно. Будьте любезны пойти со мной, госпожа Корнуайе.
— Господин кюре, — сказала Евгения с благородным самообладанием, внушенным ей мыслью, которую она собиралась выразить, — было бы это грехом оставаться в состоянии девства, будучи замужем?
— Это вопрос совести, решение которого мне неизвестно. Если вы желаете знать, что думает об этом в своем компендиуме «de matrimonio» («О браке») знаменитый Санчес, я мог бы сказать вам это завтра.
Кюре ушел. Евгения поднялась в отцовский кабинет и провела там целый день в одиночестве, не пожелав сойти к обеду, несмотря на настояния и просьбы Нанеты. Она появилась только вечером, когда собрались обычные члены ее кружка. Никогда салон семейства Гранде не был так полон, как в этот вечер. Новость о возвращении и глупой измене Шарля распространилась по всему городу. Но как ни чутко было любопытство посетителей, оно осталось неудовлетворенным. Евгения приготовилась к этому и не дала проступить на спокойном лице своем ни единому из волновавших ее жестоких переживаний. Она с улыбкой на лице отвечала тем, кто хотел выразить ей участие грустным взглядом или словами. Она сумела также скрыть свое несчастье под покровом любезности. Около девяти часов игра кончилась, игроки отходили от столов, рассчитываясь и споря о последних ходах виста, и присоединялись к кружку собеседников. В ту минуту, когда гости поднялись все разом, чтобы разойтись, произошло неожиданное событие, нашумевшее по всему Сомюру, а оттуда по округу и по четырем соседним префектурам.
— Останьтесь, господин председатель, — сказала Евгения г-ну Бонфону, увидя, что он взялся за трость.
При этом слове не оказалось никого в этом многочисленном собрании, кто бы не почувствовал волнения. Председатель побледнел и принужден был сесть.
— Председателю — миллионы, — сказала мадемуазель де Грибокур.
— Ясно, председатель де Бонфон женится на барыш не Гранде! — воскликнула г-жа д'Орсонваль.
— Вот лучшая ставка за всю игру, — сказал аббат.
— Большой шлем, — сказал нотариус.
Каждый сострил, сказал свой каламбур. Всем представлялась наследница, возвышающаяся на своих миллионах, как на пьедестале. Драма, начавшаяся девять лет назад, подходила к развязке. Предложить перед лицом всего Сомюра председателю остаться — разве это не значило объявить, что он ее избранник? В маленьких городах приличия строго соблюдаются, и такого рода нарушение их равносильно самому торжественному обещанию.
— Господин председатель, — сказала Евгения взволнованным голосом, когда они остались одни, — я знаю, что нравится вам во мне. Поклянитесь мне оставить меня свободной на всю мою жизнь, не напоминать мне ни об одном из прав, какие женитьба дала бы вам на меня, и рука моя — ваша. О, — продолжала она, видя, что он становится на колени, — я не все сказала. Я не должна вас обманывать, сударь, я ношу в своем сердце неугасимое чувство. Дружба будет единственным чувством, каким я смогу одарить своего мужа: я не хочу ни оскорблять его, ни поступать против велений моего сердца. Но я отдам вам свою руку и свое состояние только при условии, что вы окажете мне одну огромную услугу.
— Вы видите, я готов на все.
— Вот полтора миллиона франков, господин председатель, — сказала Евгения, доставая спрятанный на груди ордер на получение ста акций государственного банка. — Поезжайте в Париж не завтра, не этой ночью, а сию минуту. Отправьтесь к господину де Грассену, узнайте у него имена всех кредиторов моего дяди, соберите их, уплатите все до одного оставшиеся после него долги, — капитал в пять процентов на него со дня долга до дня платежа; наконец, соблаговолите получить общую нотариальную расписку с соблюдением всех формальностей. Вы служите в судебном ведомстве, вам одному доверяюсь я в этом деле. Вы человек верный, порядочный. Опираясь на веру в ваше слово, пройду я через опасности жизни под защитой вашего имени. Мы оба будем снисходительны друг к другу. Мы знакомы так давно, мы почти родные, — вы не захотите сделать меня несчастной.
Председатель упал к ногам богатой наследницы, трепеща от радости и томления.
— Я буду вашим рабом, — произнес он.
— Получив расписку, — продолжала она, бросая на него холодный взгляд, — вы отнесете ее со всеми оправдательными документами моему кузену Гранде и передадите ему вот это письмо. Когда вы возвратитесь, я сдержу слово.
Председатель понял, что руку барышни Гранде получит только под влиянием оскорбленной любви, и он поспешил исполнить ее приказания с величайшей быстротой, чтобы как-нибудь не произошло примирения между влюбленными.
Когда г-н де Бонфон ушел, Евгения упала в кресло, заливаясь слезами.
Все было кончено.
Председатель сел в дилижанс и на другой день вечером был уже в Париже. Наутро он отправился к де Грассену. Чиновник собрал кредиторов в конторе нотариуса, где хранились долговые обязательства. Заимодавцы явились все до одного. Хотя это были кредиторы, надо отдать им справедливость: они были точны. Здесь председатель де Бонфон от имени мадемуазель Гранде уплатил им должный капитал и проценты. Уплата процентов была одним из удивительнейших событий в парижском коммерческом мире того времени. Получив расписку, засвидетельствованную нотариусом, уплатив де Грассену за его хлопоты пятьдесят тысяч франков, назначенные Евгенией, председатель отправился в особняк д'Обрионов и застал Шарля, когда он входил к себе в покои, удрученный объяснением с тестем. Старый маркиз только что заявил, что выдаст свою дочь за Шарля лишь в том случае, если все кредиторы Гильома Гранде будут удовлетворены.
Председатель прежде всего передал ему следующее письмо:
«Кузен, господин председатель де Бонфон по моей просьбе вручит вам расписку кредиторов в уплате им всех долгов моего дяди, а также расписку, которой я удостоверяю, что эти суммы получила от вас. До меня дошел слух о возможном объявлении банкротства. Я подумала, что сын банкрота, пожалуй, не мог бы вступить в брак с мадемуазель д'Обрион. Да, кузен, вы правильно рассудили о моем уме и моих манерах: нет во мне ничего светского. Ни расчеты, ни нравы света мне не знакомы, и в свете я не могла бы доставить вам те удовольствия, какие вы хотите там найти. Будьте счастливы, следуя общественным условностям, которым вы приносите в жертву нашу первую любовь. Чтобы сделать ваше счастье полным, самое большее, чем я могу вас одарить, — это честь вашего отца. Прощайте! Вам всегда будет верным другом ваша кузина
Евгения».
Председатель улыбнулся, услышав восклицание, от которого не мог удержаться этот честолюбец, получив в руки подлинный акт.
— Мы можем объявить друг другу о наших свадьбах, — сказал он Шарлю.
— А, вы женитесь на Евгении? Что же, очень рад, она хорошая девушка. Но, — продолжал он, вдруг пораженный блеснувшей мыслью, — значит, она богата?
— Четыре дня назад, — ответил председатель с насмешливым видом, — у нее было около девятнадцати миллионов, но сегодня у нее только семнадцать.
Шарль смотрел на председателя растерянно.
— Семнадцать… милл…
— Семнадцать миллионов, да, сударь. В общей сложности у нас — у мадемуазель Гранде и у меня — со вступлением в брак будет семьсот пятьдесят тысяч франков дохода.
— Дорогой кузен, — сказал Шарль, несколько придя в себя, — мы сможем продвигать друг друга вперед.
— Согласен, — сказал председатель. — Вот еще ящичек, который я должен лично передать вам, — прибавил он, ставя на стол ларец с туалетными принадлежностями.
— Пожалуйста, дорогой друг, — сказала маркиза д'Обрион, входя и не обращая внимания на Крюшо, — не беспокойтесь нисколько о том, что вам сказал сейчас этот бедняга д'Обрион. Его сбила с толку герцогиня де Шолье. Повторяю, ничто не помешает вашей свадьбе…
