Возлюби ближнего своего - Ремарк Эрих Мария (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Не надо. Сейчас все пройдет.
Внизу открылась дверь. Керн осторожно, почти незаметно повернулся, так чтобы видеть лестницу. Он услышал голоса. Щелкнул выключатель, и стало светло. Рут встрепенулась.
– Пойдем, пойдем скорей! – И она потянула его к двери.
Они сидели в комнате семьи Нойман. Прошло довольно много времени с тех пор, как Керн в последний раз был в жилом помещении. Комната была обставлена в мещанском духе и довольно безвкусно – мебель красного дерева, персидский ковер современной работы, несколько кресел, обтянутых репсом, и несколько ламп с абажурами из цветного шелка, – но Керну все это показалось символом мира и островком безопасности.
– Когда кончился срок твоего паспорта? – спросил он.
– Семь недель назад, Людвиг.
Рут достала из буфета две рюмки и бутылку.
– Ты пыталась его продлить?
– Да. Я была в здешнем консульстве, в Цюрихе. Они отказали. Я и не ожидала ничего другого.
– Я, собственно, тоже. Несмотря на то, что я все время надеялся на чудо. Ведь мы – враги государства. Опасные государственные враги. Поэтому с нами должны обращаться осторожно – так ведь?
– Мне все равно, – сказала Рут и поставила бутылку с рюмками на стол. – Теперь у меня нет никаких преимуществ по сравнению с тобой, а это тоже кое-что значит.
Керн засмеялся. Он взял ее за плечи и показал на бутылку.
– Это что? Коньяк?
– Да. Лучший коньяк семьи Нойман. Я хочу выпить за то, что ты – снова со мной. Мне без тебя было страшно. Страшно, что ты в тюрьме. Они били тебя, эти преступники! И во всем виновата я.
Она смотрела на него. Она улыбалась, но Керн заметил, что она очень возбуждена. Ее голос был почти гневным, а рука дрожала, когда она наполняла рюмки.
– Мне было страшно, – сказала она еще раз и протянула ему рюмку. – Но теперь ты здесь.
Они выпили.
– Мне было не так уж плохо, – сказал Керн, – право, не так уж плохо.
Рут поставила рюмку. Она выпила все сразу, полностью. Потом обняла Керна и поцеловала его.
– Теперь я тебя больше не отпущу, – сказала она. – Никогда.
Керн взглянул на нее. Он еще не видел ее такой. Она совершенно изменилась. То, что раньше порою разделяло их, словно тень, теперь исчезло. Сейчас вся ее душа была открыта, она вся была здесь, и он в первый раз почувствовал, что она принадлежит ему. Раньше он никогда не знал этого наверняка.
– Рут, – сказал он, – я бы хотел, чтобы сейчас разверзлось небо, и появился самолет, и мы улетели бы на остров с пальмами и кораллами, где никто не знает, что такое паспорт и вид на жительство.
Она снова его поцеловала.
– Я думаю, что и там – то же самое, Людвиг. За пальмами и кораллами у них наверняка прячутся форты, пушки и военные корабли, и они там шныряют еще больше, чем здесь, в Цюрихе.
– Да, конечно. Давай выпьем еще по рюмке. – Он взял бутылку и налил. – Но в Цюрихе тоже довольно опасно. Надолго спрятаться не удастся.
– Тогда давай уйдем.
Керн окинул взглядом комнату, камчатную ткань занавесок, кресла, желтые шелковые абажуры, и лицо его изменилось.
– Рут, – сказал он, – мне кажется невероятным, что мы уйдем вместе. Но иначе я и не представлял. И ты должна знать, что тогда уж ничего этого не будет. Нам останутся убежища, проселочные дороги, стога сена и, если повезет, жалкие каморки в пансионах с вечным страхом перед полицией.
– Я знаю. Но мне все равно. Ты об этом не думай. Кроме того, мне все равно пора уехать отсюда. Нойманы боятся полиции, ведь я не прописана. Они обрадуются, когда я уйду. У меня есть немного денег, Людвиг. Я буду помогать тебе торговать. Я не буду для тебя обузой. Мне кажется, я довольно практична.
– Вот как? – сказал Керн. – У тебя даже есть немного денег, и ты хочешь мне помогать торговать? Еще одно слово – и я завою, как старая баба. У тебя много вещей?
– Немного. Все, что не нужно, я оставляю здесь.
– Ладно. А что мы будем делать с твоими книгами? Особенно с той толстой, по химии. Оставим их пока здесь?
– Я продала книги, послушалась твоего совета, который ты мне дал в Праге. Нельзя брать прошлое с собой. И нельзя оглядываться, это утомляет и ведет к гибели. Книги принесли нам несчастье. Я их продала. Кроме того, их тяжело тащить.
Керн улыбнулся.
– Ты права, Рут, ты практична. Я думаю, что сперва мы отправимся в Люцерн. Мне посоветовал это Георг Биндер, специалист по Швейцарии. Там много иностранцев, поэтому не так бросаешься в глаза. И полиция не так строга. Когда мы двинемся?
– Послезавтра утром. До послезавтра мы можем остаться.
– Хорошо. У меня есть где переспать. Я только должен быть до двенадцати в кафе «Грейф».
– Ты не пойдешь к двенадцати часам в кафе «Грейф». Ты останешься здесь, Людвиг. И до послезавтрашнего утра мы не покажемся на улице. Иначе я умру от страха.
Керн уставился на нее.
– Разве можно? Разве здесь нет прислуги, которая могла бы вызвать полицию?
– У прислуги отпуск до понедельника. Она вернется поездом в 11:40. А Нойманы – трехчасовым. До тех пор время – наше.
– Бог мой! – воскликнул Керн. – Мы можем распоряжаться этой квартирой так долго?
– Да.
– И мы можем здесь жить, словно она наша, – вместе с этой гостиной, спальнями и собственной столовой с красно-белой скатертью и сервизом, и, может быть, с серебряными вилками и ножами, и со специальными ножичками для фруктов, и с кофе, который мы будем пить из кофейных чашечек, и с радио.
– Все это будет наше. А я буду жарить и парить и надену для тебя вечерний туалет Сильвии Нойман.
– А я надену сегодня вечером смокинг господина Поймана. Даже если он и будет мне велик. В тюрьме, в «Светском мире», я вычитал, как нужно одеваться.
– Он тебе будет как раз впору.
– Грандиозно! И у нас будет праздник! – Керн вскочил, воодушевленный. – Тогда я могу принять и горячую ванну с мылом, правда? Я давно был лишен этого. В тюрьме можно вымыться лишь в какой-то лизольной дряни.
– Конечно, горячую ванну, и даже с всемирно известными духами «Фарр» фирмы Керн.
– Их я уже распродал.
– А у меня еще есть флакон. Тот, который ты мне подарил в кино, в Праге. В наш первый вечер. Я сохранила его.
– Вот это да! – воскликнул Керн. – Благословенный Цюрих! Это уж слишком, Рут! Нам, кажется, начинает везти…
3
В Люцерне Керн в течение двух дней осаждал виллу коммерции советника Арнольда Оппенгейма. Его белый дом стоял на холме над озером Фирвальдштет, словно замок. В списках, которые дал Керну знаток Биндер, против имени Оппенгейм значилось: «немецкий еврей; помогает, но после нажима; националист, не любит, когда речь заходит о сионизме».
На третий день Керна впустили. Оппенгейм принял его в большом саду среди множества астр, подсолнухов и хризантем. Это был коренастый мужчина с пухлыми короткими пальцами и маленькими густыми усиками. Он был в хорошем настроении.
– Вы приехали прямо из Германии? – спросил он у Керна.
– Нет. Я уехал из Германии два года назад.
– А откуда вы родом?
– Из Дрездена.
– Ах, из Дрездена? – Оппенгейм провел рукой по блестящему голому затылку и мечтательно вздохнул: – Как красив и великолепен этот Дрезден! Одна только Брюссельская терраса чего стоит! Нечто неповторимое, не правда ли?
– Да, конечно, – поддакнул Керн. Ему было жарко, и он с удовольствием выпил бы стаканчик виноградного сока, который стоял перед Оппенгеймом на каменном столе. Но у того и в мыслях не было предложить Керну выпить. Он задумчиво смотрел в прозрачную даль.
– А тюрьма… Замок… Террасы… Вам, конечно, все это хорошо известно, не так ли?
– Не очень хорошо. Больше с внешней стороны…
– Вот как, мой дорогой юный друг? – Оппенгейм с упреком посмотрел на Керна. – Не познакомились с такими вещами? Ведь это шедевры немецкого барокко. Вы что-нибудь слышали о Даниэле Поппельмане?
– Конечно, слышал! – Керн не имел ни малейшего понятия о мастере барокко, но он хотел понравиться Оппенгейму.
