Клонк-клонк - Голдинг Уильям (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
Прекрасная Птица лежал, обнимая молодого Леопарда, чья голова покоилась у него на плече. Прекрасная Птица приоткрыл сонные глаза, увидел человека с рубцом и ухмыльнулся. Сонный, он высунул язык. Набрал в грудь воздуха и тихонько запел:
— Могучий Слон повалился ничком у ног Антилопы.
Груда сонных тел заколыхалась, задвигалась, захихикала, но вяло — так, будто шутка успела уже хорошо надоесть. Мальчик, дремавший на плече у Прекрасной Птицы, ухмыльнулся и теснее прижался к любовнику. Прекрасная Птица закрыл глаза, но ухмылка осталась и высунутый язык тоже.
Могучий Слон отвел взгляд, отнял руку от больной лодыжки. Он не сказал ни слова. Поверх коленей он молча смотрел на разбросанное снаряжение. Угрюмо исследовал взглядом барабан и трехструнный лук, посмотрел на флейту из белой кости, лежавшую возле его ног. Потянулся, взял флейту, поднес к губам. Собрался было дунуть, потом скосил глаза на Старейшего из Старейших и вновь положил на землю. За спиной он услышал шепот, но не увидел, кто говорит:
— Могучий Слон повалился ничком у ног Антилопы…
Могучий Слон торопливо заговорил:
— Там был камень… Ветка наклонилась, корень торчал, крепкий… Смотри!
Он вскочил, лодыжка подвернулась, и он едва не упал. Осторожно ступил на больную ногу, сжал зубы и неуклюже заковылял перед Леопардами. Мальчик, чья голова лежала на груди Старейшего из Старейших, от восторга взвизгнул:
— Шимп!
Старейший из Старейших оттолкнул его прочь и так шлепнул по мягкому месту, что мальчишка взвыл от боли. Молодые тоже зафыркали и захихикали; тряслись плечи, груди ходили ходуном. С другой стороны площадки послышались еще шлепок и скулеж. Но постепенно все успокоились, и вновь наступила тишина, прерывавшаяся то коротким смешком, то фырканьем, то — один раз — взрывом всеобщего хохота.
Услышав новое имя, Шимп замер. Покраснел, побледнел под загаром, вспыхнул. Медленно, ни на кого не глядя, вернулся на прежнее место. Сел на корточки. Рот приоткрылся, глаза и ноздри расширились. Лицо было густо-багровым.
Солнце перевалило за верхушку дерева, и тень кроны подобралась ближе к стволу. Шимп по-прежнему сидел на корточках. Он не спал. Краска с лица сошла, но голова его так ни разу и не коснулась колен. Он мрачно смотрел в даль равнины.
Горы окружали равнину со всех сторон. Кое-где в их светлой голубизне сверкали белые пятна. Дальше вниз голубизна сменялась густой синевой, ниже — в синеву врезались коричневые проплешины. Еще ниже зеленели покрытые лесом холмы, но Шимп ничего этого не замечал. Только когда над одной из вершин поднялась черная туча и поползла вдоль гряды влево, он увидел ее и на ощупь отыскал флейту. Но тотчас положил на место, без всякого выражения продолжая следить глазами. Туча была слишком далеко и двигалась медленно, как улитка. Там, где она проползла, были блеск и сверкание молний, словно гроза оставляла за собой ослепительный улиточий след, а холмы и равнина плыли перед ним в пелене набегавших слез.
Солнечный свет заглянул под крону. Случайный ветерок раздвинул густую листву, отчего дерево затрепетало, проснулось, зашумело и вновь затихло. Вместе с деревом начали просыпаться и Леопарды. Они зевали, потягивались, облизывали запекшиеся губы. Поднимались и собирали вещи. Старейший из Старейших подтянул потуже узел ремешка, на котором висели на шее пустые яйца. Шимп сунул за пояс флейту. Сутулый Орел пальцами распрямил ремешки болы и проверил камни, будто за время сна с ними что-то могло случиться. Никто не смеялся и не улыбался.
Старейший из Старейших закончил сборы. Он ждал, сдвинув брови, глядя на остальных, пока они надевали мешки и котомки и завязывали поясные ремни. Но когда все были готовы и встали в ожидании, сам немного помедлил, прислушиваясь к голосам равнины. Потом, приложив палец к губам, ткнул копьем вперед. Мальчики, молодые, старшие — Леопарды бесшумно двинулись к высокой траве.
В траве, утопая в ней где по самое брюхо, где по колено, паслись стада. Кроме животных единообразие пейзажа повсюду нарушали островки колючего кустарника, термитники или огромные деревья, похожие на то, под которым спали охотники, и все равно равнина казалась ровным плоским морем травы, раскинувшимся до самых покрытых лесом холмов. Леопарды вошли в траву и двинулись цепью по узкой тропе, вытоптанной животными. Они двигались ровным шагом, не вспугнув ни единое существо. Впереди шел Светляк, подобравшийся, настороженный. Когда он наконец привел строй туда, где охотники оказались сразу между тремя стадами, все замерли, как один. Даже Шимп, который теперь немного отставал. Старейший из Старейших обозрел местность, не только приметив, где и кто пасется, но успев оценить каждого — кто жирный, тощий, старый, молодой, больной, здоровый, самец или самка. Зебры, буйволы, антилопы, газели, носороги — он увидел и знал, где они лежат, укрывшись в траве, в которой незаметны были овраги с глинистыми крутыми склонами и стоячей на дне водой. Он увидел и знал, кто из них остановится, загнанный, на краю обрыва, а кто осмелится ринуться вниз. Он повернулся налево, и вместе с ним повернулся весь строй, встав лицом к ближнему холму, и каждый в строю помнил, что впереди, перед холмом, есть сухой овраг. Людям нужно было немалое мастерство, чтобы, не нарушая спокойствия, оказаться именно там, где они сумеют отсечь от всех одно-единственное животное. Мягко ступали они, повторяя шаги Старейшего, который и сам двигался бездумно, выбирая не стадо, а лишь направление. Сейчас на пространстве между людьми и оврагом паслись три стада, слившиеся по краям, где зебры, газели и буйволы бродили вперемежку. Чем ближе подходили охотники, тем меньше была допустима ошибка. Дозорные в стадах подняли головы и не отрывали глаз от людей. Мастерство состояло в том, чтобы не испугать их — самых чутких и настороженных, — не дать сообразить, какому именно стаду грозит опасность. Но настороженность дозорных была не более чем обычная их готовность к бегству. Животные продолжали жевать траву, медленно передвигаясь по уютной равнине, где опасность грозила так редко, что ею можно было пренебречь. Зебры сдвинулись влево, буйволы вправо. Газели же, предпочтя дальше пастись в одиночестве, направились вперед, к оврагу. Охотники остановились. Перед ними были десятки животных, — животных, которые скоро ринутся прочь, ускользнут, как ускользает из рук вода, оставляя в ладони одну-единственную каплю. Охотники шли редкой цепью, шагах в десяти друг от друга, и знали, что газель, которая не решится спасаться в овраге, непременно попытается прорваться сквозь строй. Каждый крепко сжимал правой рукой копье, левой держась за ремень болы. В самый отчаянный миг газель будет слушать только свой страх. И тогда, вздумай она прорываться, зазвучат крики, визг, свист ремней, стук копий с закаленными в огне наконечниками, деревянными, но тяжелыми, будто камень; замелькают и завращаются по своим орбитам на концах ремешков камешки бол. Тогда можно потерять глаз или зуб. Можно сломать руку, ногу или даже свалиться с проломленным черепом. Но если не подведет сноровка или удача, то в траве забьется, взбрыкивая, газель, а вокруг сомкнётся светло-коричневый строй.
Животные побежали, и Леопарды в траве замерли, взяв оружие на изготовку. Газели бежали медленно, словно некое статистическое чутье подсказывало им, что гибель грозит не всем, а только кому-то одному. Охотники вновь двинулись вперед, и животные побежали быстрее, но не из страха, а из предосторожности. Охотники врезались в стадо, как корабль в дрейфующий лед, когда льдины расходятся и трещат и плывут себе прочь, подгоняемые водой, почти не касаясь бортов.
Леопарды ускорили шаг. Двигались только ноги, скрытые высокой травой, голова, руки, плечи почти не шевелились, будто тем самым люди хотели создать видимость неподвижности, обмануть наблюдавшие за ними глаза. Потом перешли на бег, направляясь к некой выбранной точке, где окажется одна газель, слишком испуганная, или слишком неосторожная, или же не угадавшая цели последнего броска. Стадо всколыхнулось, зафыркало, захрапело, хлынуло прочь, так что задрожала земля и пыль поднялась над сухой травой. Чем быстрее бежали охотники, тем быстрее неслось стадо, мощней топот, сильнее паника, громче крики:
