Артистическое кафе - Села Камило Хосе (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗

IV

Сирило один перед столом с ворохом исписанной бумаги, исписанной часто, с двух сторон, думает об этих трех элементах, традиционных, классических, основополагающих.

– Да, дон Серафин прав. Без экспозиции, завязки и развязки нет романа. Достоевский первым делом набрасывал в тетради экспозицию, завязку и развязку. Потом садился писать, и все выходило наилучшим образом. Критики всегда отмечали, что он очень старался. Жена говорила ему: Федор Михайлович, как там у тебя с завязкой? И Достоевский отвечал: хорошо, Мария Дмитриевна, кажется, получается.

За соседним столиком молодой человек из провинции наблюдает за Сирило.

– У этого лед уже тронулся. Будем надеяться, что скоро тронется и у меня.

Сирило, последовательный во всем, не удостаивал его даже взглядом. Как будто его тут и не было.

– Да, несомненно. В морозные московские вечера Достоевский, устремив взор на самовар, боролся с завязкой, пока она не подчинялась ему. Мария Дмитриевна, налей мне еще чашку ароматного чая из нашего старого, дымящего самовара; кажется, эта завязка наконец далась мне в руки. И Мария Дмитриевна, заботливая, как нежная мать, вставала и наливала чай Федору Михайловичу. Пей, Федор Михайлович, подкрепи свой измученный работой организм ароматным чаем из нашего старого, дымящего самовара. Я счастлива, что ты прибрал к рукам эту завязку, больше она от тебя не уйдет. Прикрути ее покрепче, Федор Михайлович, на веки вечные! С этими словами Мария Дмитриевна опускалась на колени перед византийской иконой и долго молилась.

За тем же столиком, что молодой человек из провинции, сидел слюнявый, харкающий господин, который действовал Сирило на нервы.

– Какой негодяй! Если он не перестанет, придется идти в другое место. Так работать невозможно!

На больших листах бумаги Сирило вверху написал четким почерком: «экспозиция, завязка, развязка», каждое слово на отдельном листе.

– Это будет скелет, каркас, так сказать. Когда каркас построен, все пойдет как по маслу, знай себе пиши, пихай туда всякую всячину! Главное – иметь крепкую основу. Это вроде фундамента у здания. Нельзя строить дом с крыши!

От этой фразы про дом и крышу Сирило почувствовал угрызения совести.

– Ладно, общее место, согласен, но все-таки это правда и еще какая!

Молодой человек из провинции не спускал с него восторженных глаз.

– Скоро и я буду таким! Погруженным в размышления под пристальным взглядом моих поклонников!

На бумаге у Сирило дело шло довольно хорошо, уже почти созрело. Заглавия он еще не выбрал. У него было пять вариантов: «Невозможная любовь», «Участь двух сердец», «Неопознанная сестра», «За грехи отцов расплачиваются дети», «Голос крови», – но лучше пусть выберет дон Серафин. Что стоит показать, какой ты покорный и прилежный?

Экспозиция, завязка и развязка плыли при попутном ветре. Сирило окончил коммерческое училище и был скрупулезно аккуратен. Сервантес тоже был аккуратен; про него рассказывают знаменитый анекдот… Ладно, бог с ним!

На листке, озаглавленном «экспозиция», было написано:

ОНА.

Имя: Эсмеральда.

Фамилия: дель Валье-Флоридо.

Возраст: двадцать лет.

Внешность: высокая, белокурая, изящная, но скромная; глаза голубые, глубокие и мечтательные,

Родители: сирота.

Братья и сестры: одиннадцать, маленьких и склонных к туберкулезу. (По причине лишений.)

Профессия: стенографистка-машинистка. (Иногда, но не слишком часто, можно писать «стенмаш».)

Место работы: Национальный институт страхования, отдел охраны кормящих матерей.

Поведение: хорошее; начальники ее уважают и видят в ней образец испанской женщины.

ОН.

Имя: Карлос.

Фамилия: (придумать).

Возраст: двадцать четыре года.

Внешность: высокий, сильный, брюнет, волосы вьющиеся, глаза черные, грустные.

Сирота?: да, тоже.

Братья и сестры: замужняя сестра в Нью-Йорке.

Профессия: студент инженерно-строительного института.

Место работы: (не имеет, пока еще студент).

Поведение: хорошее; благороден и щедр, хотя немного злоупотребляет спиртными напитками.

ДЕЙСТВИЕ.

Они встречаются однажды в американском кафетерии «Girls of Wisconsin» [5]. Он через официантку посылает ей записочку, где говорится: «Стоило мне увидеть вас, как я сразу был покорен вашим очарованием. Если я смею надеяться, закажите клубничный мусс. Я пойму. Ваш смиренный обожатель К. Постскриптум: клубничным муссом угощаю я. Vale». Эсмеральда потупилась и заказала клубничный мусс. Из кафетерия они вышли, держась за руки. Сирило сиял от счастья.

– Официант, клубничный мусс, пожалуйста. Ой, что я, кофе с молоком!

Радость Сирило сочилась изо всех его пор, словно пот.

V

Актеры, закутанные в шарфы, приходят в кафе ночью, после работы.

– Что, много работы?

– Хватает!

Пакито не отказался бы стать режиссером. Среди искусств ото все равно что плавание в спорте. Но актером он бы не хотел стать, потому что в глубине души Пакито очень стеснителен.

В коллеже ему однажды сказали:

– Пакито, мы ставим знаменитую драму Соррильи «Дон Хуан Тенорио».

– Ну и что?

– Отец настоятель, человек умный и опытный, не хочет, чтобы на сцене выступали девушки, даже если это будут сестры воспитанников. Поэтому мы подумали, что ты сыграешь роль доньи Инес.

– Нет, не сыграю.

– Стесняешься?

– Не в том дело. Просто не сыграю и баста. Не сыграю, потому что не хочу. Вовсе я не стесняюсь.

На самом деле Пакито был очень застенчив и чуть что краснел как помидор.

Однажды, когда он был уже подростком, кузина Рената, которая за три года успела сменить двух мужей, сказала ему:

– Послушай, Пакито, хочешь поиграем в жениха и невесту?

Пакито отказался и потом проплакал всю ночь.

Кузина Рената была розовощекая толстушка. Первый раз она вышла замуж за ветеринара, по любви; за толстого большеголового ветеринара, от которого пахло потрохами. Во второй раз она вышла замуж по расчету за дантиста с красивой фигурой, от которого приятно пахло зубным элексиром. Это была нашумевшая история, но рассказывать ее слишком долго.

Актеры приходят в кафе в половине второго. Если они являются раньше, это плохой признак. Актеры, прежде чем заговорить, прочищают горло; некоторые даже харкают. Пакито восхищался тем, как запросто они харкают, и завидовал им.

– Я хотел бы иметь грубый голос, чтобы лучше отхаркивать. И двойной подбородок, чтобы лучше отхаркивать. И темно-серый вязаный жилет, чтобы лучше отхаркивать.

Кузина Рената хвасталась своим нейлоновым бельем, которое можно выстирать над умывальником, а сохнет оно так быстро, что и моргнуть не успеешь. Кузина Рената, несмотря на полноту, была чистюля, и в доме у нее все блестело.

– Говорю вам, у меня в доме все блестит. Пакито восхищался своей кузиной.

– Сеньорита дома?

– Да, сейчас подойдет. Кто ее спрашивает?

– Кузен Пакито.

– Подождите минутку, сейчас она подойдет.

Рената подходила к телефону и любезничала с кузеном.

– Ты прочистил горло?

– Нет.

– Написал тетушке?

– Нет.

– Желудок у тебя в порядке?

– Нет.

За одним из столиков кафе старый худой актер с удоволь-ствием харкает. У пего грубый голос и жилет из темно-серой шерсти.

– Будь у меня двойной подбородок, я бы лучше харкал. Еще бы!

Пакито, как вы уже догадались, зовут вовсе не Пакито. Его зовут Кандидо Кальсадо Бустос, это молодой человек из провинции, немного художник, приехавший завоевывать Мадрид неизвестно каким оружием. В коллеже некоторые называли его Канкальбус. Это было в том дурашливом возрасте, когда подростки забавляются, складывая начальные слоги слов (Кан-каль-бус), как фармацевты, подбирающие названия лекарствам, фармацевты, которые носят очки и у которых вьющиеся волосы.