Под бичом красавицы (Роман) - Бремек Рихард (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
Ливрея Григория сидела на нем прекрасно. Его стеснял немного некрасивый узкий покрой белых брюк, которые покрывались лишь до поясницы короткой курткой с металлическими пуговицами. Ему оставалось утешаться тем, что его никто не знает и что такую куцую ливрею носят все слуги. Он пошел к своей повелительнице, все еще сидевшей за письменным столом и писавшей письма. Он должен был несколько раз постучать в дверь, прежде чем она ответила: «Войдите!» Но и тогда она долго заставила его ждать у двери. Дописав письмо, она медленно обернулась в его сторону. Он увидел на ее неподвижном красивом лице холодное выражение. Но при виде его на ее красных губах тотчас же появилась плутовская насмешка.
— К вашим услугам, баронесса, — доложил он, как докладывал, будучи солдатом.
Красивая дама не могла удержаться от смеха.
— Какой ты смешной, Федор! Подойди поближе, я хочу рассмотреть тебя!
Он повиновался. Она взяла в руку лорнет и бесцеремонно стала разглядывать его со всех сторон, приказав ему медленно повертываться.
— Ливрея сидит на тебе прекрасно, — сказала она, довольная своим осмотром. — Но не запачкай слишком скоро чистую ливрею. Григорий только вчера получил ее из стирки. Впрочем, после обеда, когда ты проводишь меня на купанье, ты оденешь синий шерстяной костюм, который даст тебе Кристина!
Он покраснел, как школьник, получающий выговор.
— Ну, а теперь мы заключим контракт!
Она взяла большой белый лист бумаги, обмакнула перо в чернила и, написав несколько строк, спросила:
— Как тебя зовут?
— Федор Бранд.
— Возраст?
— Двадцать два года!
— Вероисповедание?
— Лютеранское.
— Последнее место? Напишем: «Не был в услужении», — ответила она сама на вопрос. — Я, конечно, ничего не знаю о том, что ты, негодяй, бежал с военной службы. Понял?
Федор испугался. Этот способ обращения показался ему уже слишком грубым и надменным.
— Но, баронесса, — начал он было возражать.
Но его встретил ледяной взгляд ее демонических глаз.
— Простите, — пробормотал он смущенно.
Она презрительно рассмеялась.
— Так ты держишь свои обещания? Ты уже теперь осмеливаешься прикидываться обиженным. Я вижу, что я должна медленнее приучать тебя к твоей новой службе!
— Накажите меня, милостивая госпожа, я был непослушен; я не должен был возражать, — сказал он смиренно.
— Наказание не заставит себя ждать, — снова презрительно рассмеялась она, — но я не желаю тебе подвергаться ему. Я ведь предупредила тебя о том, что я очень строга!
Он молчал. Его тело охватила приятная радость.
Баронесса продолжала писать. Потом она подала ему написанный лист и сказала:
— Подпишись тут, слева; это необходимо для администрации.
Дрожащей рукой он взял ее перо, подошел ближе и нагнулся над письменным столом. Он чувствовал, что ее большие глаза были устремлены на него и задрожал еще сильнее, а она зло рассмеялась над ним.
— Этот контракт с моим именем не выдаст меня? — озабоченно спросил он, расписавшись.
Она пожала плечами.
— Если это случится, я не смогу помочь тебе, — безжалостно бросила она, — и ты должен будешь вернуться в свой прежний полк! Но я хочу быть милостивой и не выдам тебя. Четырнадцать дней я имею право не прописывать тебя. А потом мы все равно уедем в Польшу, где ты будешь в безопасности! На всякий случай, я должна себя обезопасить!
Он остался очень доволен, поблагодарил ее за предупредительность и передал ей перо. Вдруг ее взгляд упал на его кольцо с гербом, которое он, по неосторожности, забыл снять с пальца.
— Что это за кольцо? — быстро спросила она.
Он смутился и не мог подыскать объяснения. Но ее любопытство было возбуждено, и она потребовала, чтобы он показал кольцо.
— Тебе не подобает носить такой ценный перстень!
Впрочем, она уже догадывалась, что стоящий перед ней молодой человек с тонкими чертами лица был не того происхождения, как он об этом рассказывал.
— Покажи мне кольцо, Федор, слышишь?
— Баронесса, — просил он в ужасном смущении, — предоставьте мне самому исполнить ваше приказание. Клянусь, я больше не стану носить этого кольца!
Но баронесса разгневалась и топнула ногой.
— Выражаясь легко, это — нахальство! Ты, слуга, смеешь возражать мне, когда я тебе приказываю. Я объясняю себе твое упрямство молодостью и непривычным положением, в котором ты теперь находишься. Но держать в своем доме непослушных слуг — я не могу, и, если ты сию же минуту не положишь на стол кольцо, ты можешь уходить!
Федор повалился в ноги своей мучительнице.
— Баронесса, — просил он в отчаянии, — почему вы не хотите удовлетвориться моим уверением, что я никогда больше не стану носить этого кольца в вашем доме? Я его оставил на пальце по забывчивости!
— Потому, что ты обманул меня, Федор: ты не мещанского происхождения; ты — дворянин. Об этом достаточно ясно свидетельствует герб на камне кольца!
— Бывают и мещанские гербы, — боязливо проговорил молодой человек. Он опасался, что его прекрасная мечта опять исчезнет.
— Довольно, вы обманули меня, — грубо сказала красивая женщина изменившимся голосом и встала. Покажете ли вы мне теперь кольцо или нет, при таких обстоятельствах я не могу пользоваться вашими услугами. Я не собиралась заниматься пустой забавой. Я желала иметь настоящего слугу, а не дилетанта, собирающегося развлечься на службе у женщины! Вы понимаете, что вы не можете услужить мне своей комедией. Меня не смущало, даже наоборот, забавляло то, что вы — фантазер. Я ничего не имею против того, что вы из хорошего дома: это является ручательством хорошего поведения; но то, что вы — дворянин, быть может, мне равный, мне не может нравиться, потому что, очевидно, ваше намерение — разыграть веселый фарс!
Федор пришел в отчаяние.
— Но ведь я сказал вам, баронесса, что я не имею средств к существованию, что я — преследуемый дезертир. Разве при таких обстоятельствах я не могу быть вам благодарен, если вы берете меня в услужение и предлагаете мне кров? Разве не безразлично при этом, чей я сын: дворянина или мещанина? Я могу побожиться в том, что у меня нет средств. Свое наследство я еще юнкером проиграл в карты. Что же еще может препятствовать вам сжалиться надо мной. Я думаю, мне удалось доказать вам, что я действительно страстно хочу стать рабом прекрасной женщины, как вы, полной благородства и гордости, перед которой невольно падаешь на колени, на которую молишься и от которой смиренно переносишь ее произвол и жестокость!
— Откуда вы знаете, что я жестока? — спросила баронесса Ада задумчиво.
— Я вижу это по вашим глазам, по всему вашему существу, — ответил Федор и хотел приникнуть губами к ее ногам, но она быстро отшатнулась.
— Встаньте, — крикнула она, поморщив лоб, — и кончайте эту комедию.
— Это не комедия, — уверял он, и его темные глаза приняли выражение мученика. — Я знаю, вы простите меня и сделаетесь моей строгой властительницей!
— Раньше покажите мне кольцо, — упрямо потребовала она.
Он не колебался больше и снял с пальца осыпанный бриллиантами перстень. Она схватила кольцо и осмотрела его со всех сторон. Даже надпись на внутренней стороне не ускользнула от ее внимания. Она внятно и громко прочла: «Федор, барон фон Бранд».
Затем она взглянула на молодого человека, который все еще стоял перед ней на коленях, увидела его полное страха лицо, его темные, грустные глаза, обращенные на нее в боязливом ожидании и угадала чувства, волновавшие его. Эту догадку подтверждала и его смешная одежда, добровольно одетая этим безбородым молодым человеком из прихоти или из страсти. Как жалобно смотрел он на нее! Совсем как раб, который должен услышать приговор из ее уст. Этот человек решительно глуп, и ему не мешает испытать ее требовательность и строгость…
— Барон в роли лакея, — презрительно рассмеялась она. — Вы, действительно, самый странный человек, какого мне когда-либо приходилось встречать! Что означает вся эта комедия, скажите сами? Вы, в сущности, надули меня, и я должна была бы рассердиться на ваше безумство.
