Хлеб великанов - Кристи Агата (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗

Музыка была прекрасна, но очень уж в духе Радмогера, отметил Вернон. Она подготовляла к очень эффектной сцене финала: утомленный Пер спит, положив голову на колени Сольвейг, у нее серебряные волосы и голубой плащ Мадонны и силуэт ее головы на фоне восходящего солнца.

Дуэт был потрясающий: Пуговичник — знаменитый русский бас Караванов — и Джейн; ее серебряный голос тянул тонкую нить, все выше и выше, к немыслимой высоте и чистоте. И вот восходит солнце…

Вернон, по-мальчишески гордый, пошел за кулисы. Опера имела потрясающий успех. Хлопали восторженно и долго. Он застал Радмогера, когда тот страстно целовал Джейн руки.

— Вы ангел, вы грандиозны. Да, да! Вы настоящая актриса! Ах! — Он разразился тирадой на родном языке. — Я вас награжу. Я знаю как. Уговорю длинного Себастьяна. Вместе мы…

— Чш-ш, — сказала Джейн.

Вернон неловко шагнул вперед и, смущаясь, сказал:

— Это было великолепно.

Он сжал Джейн руку, и она ответила короткой улыбкой.

— Где Себастьян? Разве он не здесь?

Себастьяна нигде не было видно. Вернон вызвался найти его и привести на ужин. Он намекнул, что, кажется, знает, где его искать. Джейн еще не слышала новость про Джо, и он не видел возможности сообщить ей это.

На такси он подъехал к дому Себастьяна, но его там не было. Вернон подумал: может, он все еще у него в комнате, — и поехал к себе.

Он испытывал праздничный подъем. Сейчас даже неприятность с Джо не имела значения. Он вдруг почувствовал уверенность, что его собственная работа хороша.

С Нелл дела тоже наладятся, так или иначе. Сегодня она прижалась к нему теснее, чем допускала раньше… Да, все в порядке, он уверен.

Он взбежал по лестнице в свою комнату. Там было темно. Себастьяна не было. Он включил свет и увидел записку на столе. Взял ее. Адресована ему, почерк Нелл. Он развернул.

Долго стоял. Потом осторожно подвинул к столу стул, поставил его очень точно, как будто это было важно, и сел, держа записку в руке. Он прочел ее в десятый раз.

«Дорогой Вернон, прости меня — прости, пожалуйста. Я выхожу замуж за Джорджа Четвинда. Я не люблю его так, как тебя, но с ним мне будет спокойно и надежно. Еще раз — прости.

С любовью, всегда твоя Нелл.

С ним ей будет спокойно и надежно. Что это значит? Ей было бы спокойно и надежно со мной. С ним — спокойно? Это удар… Как больно…

Он сел. Шли минуты… часы… Он сидел без движения, не в силах думать. В голове шевельнулось: Себастьян чувствовал то же самое? Я не знал…

Он услышал стук в дверь, но не поднял глаз. Джейн он заметил только тогда, когда она, обойдя стол, опустилась перед ним на колени.

— Вернон, дорогой мой, что такое? Я поняла, что что-то произошло, раз ты не пришел на ужин.

Он машинально протянул ей записку. Она прочла и положила на стол.

— О Вернон, дорогой мой…

Ее руки обняли его. Он сжал ее — так испуганный ребенок хватается за мать. Из груди его вырвалось рыдание. Он уткнулся лицом в сияющую белизной шею.

— О Джейн… Джейн…

Она крепче прижала его к себе, погладила по голове. Он пробормотал:

— Останься со мной. Останься со мной. Не уходи.

Она ответила:

— Хорошо, я не уйду.

Голос звучал мягко, по-матерински. В Верноне что-то сломалось — как плотину прорвало. Образы вихрем пронеслись в голове: отец целует Винни в Эбботс-Пьюисентс… скульптура в Южном Кенсингтоне… тело Джейн, прекрасное тело.

Сдавленным голосом он повторил:

— Останься со мной.

Обняв, она поцеловала его в лоб и сказала:

— Я останусь, дорогой.

Как мать ребенку.

Он вырвался.

— Не так. Не так. Вот как.

Он впился губами в ее рот, рука обхватила округлость груди. Он всегда хотел ее, всегда. Сейчас он это понял. Это ее тела он хотел, прекрасное, грациозное тело, которое так хорошо знал Борис Андров.

Он опять сказал:

— Останься со мной.

Наступила долгая пауза — ему казалось, прошли часы, прежде чем она ответила. Она сказала:

— Я останусь…

Глава 4

Июльским днем Себастьян шел по набережной по направлению к дому Джейн. Погода напоминала скорее раннюю весну, хотя дело было в разгаре лета. Он моргал от холодного пыльного ветра, дующего в лицо.

Себастьян заметно изменился, он казался намного старше. Очень мало осталось от мальчишки, хотя никогда особенно много и не было. У него всегда был удивительно взрослый вид, присущий всем семитам. Когда он вот так шел, нахмурившись и что-то обдумывая, ему можно было дать тридцать с лишним.

Джейн сама открыла дверь. Она говорила тихим, совсем охрипшим голосом:

— Вернона нет. Он тебя не дождался. Ты обещал к трем, а сейчас уже полпятого.

— Меня задержали. Обычное дело. Никогда не знаешь, как лучше подойти к Вернону с его нервами.

— Не хочешь ли сказать про еще один кризис? Я этого не вынесу.

— О, ты к ним привыкла. И мне приходится. Что у тебя с голосом, Джейн?

— Простуда. Горло. Все в порядке, я лечусь.

— Боже мой! Завтра «Принцесса в башне»! Ты не сможешь петь?

— О, я буду петь. Не бойся. Только не возражай, если сейчас буду разговаривать шепотом. Надо сберечь все, что можно.

— Конечно. У врача была?

— У моего лечащего врача на Харли-стрит.

— Что он сказал?

— Как всегда.

— Он запретил тебе завтра петь?

— О нет!

— Ну какая же ты врушка, Джейн!

— Да, было бы неплохо отложить, но это повредит тебе. Буду честной. Он предупредил меня, что я годами перетруждала свой голос. Сказал, что петь завтра — безумие. Но мне наплевать.

— Дорогая моя Джейн, я не собираюсь рисковать твоим голосом.

— Занимайся своим делом, Себастьян. Мой голос — это мое дело. Я не вмешиваюсь в твои заботы, а ты не вмешивайся в мои.

Себастьян ухмыльнулся.

— Тигрица, — восхитился он. — Но все равно, Джейн, так нельзя. Вернон знает?

— Как ты думаешь? Нет, конечно. И ты не говори ему, Себастьян.

— Обычно я никогда не вмешиваюсь. Но, Джейн, дорогая, ты десять тысяч раз пожалеешь. Опера того не стоит. И Вернон не стоит. Можешь сердиться за то, что я это говорю.

— Зачем же сердиться? Это правда, я знаю. Но все равно буду петь. Можешь называть меня тщеславной или эгоисткой, но без меня «Принцесса» не будет иметь успеха. В роли Изольды у меня был успех, а моя Сольвейг произвела фурор. Это мой звездный час. И Вернона тоже. Я сделаю это хотя бы для него.

Он расслышал подтекст — ее невольно выдало это «хотя бы», но ни одним мускулом лица он не показал, что понял. Он только повторил с мягкой настойчивостью:

— Он этого не стоит, Джейн. Подумай о себе. Ты уже достигла вершины. А у Вернона все впереди.

— Я знаю, знаю. Этого стоит только один человек — ты, Себастьян. И все же я делаю это не ради тебя.

Себастьян был удивлен и тронут. Глаза его заволокло туманом. Он взял Джейн за руку. Минуту они сидели молча.

— Очень мило с твоей стороны, — сказал он наконец.

— Это правда. Ты стоишь десятка Вернонов. У тебя есть ум, инициатива, характер… — Хрипловатый голос умолк.

Еще через минуту Себастьян спросил:

— А вообще как дела? Как обычно?

— Да, пожалуй. Знаешь, что ко мне приходила миссис Дейр?

— Нет. Что ей надо?

— Она пришла умолять меня отдать ей ее сыночка. Сказала, что я разрушаю его жизнь. Только дурная женщина может поступать так, как я. И прочее. В общем, можешь себе представить.

— А ты что? — полюбопытствовал Себастьян.

Джейн пожала плечами.

— Что я могла сказать? Что Вернону все равно — та шлюха или другая.

— О, дорогая, неужели до такого дошло?

Джейн встала, закурила и принялась ходить по комнате. Себастьян увидел, что у нее измученное лицо. Он отважился спросить:

— Как он?

— Слишком много пьет, — резко сказала Джейн.

— Ты не можешь его удержать?