Ваш покорный слуга кот - Нацумэ Сосэки (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Когда хозяин и Мэйтэй, проводив гостью, вернулись в гостиную, каждый из них обратился к другому с одним и тем же вопросом: «Что это значит?» Хозяйка, находившаяся в соседней комнате, тоже не выдержала: оттуда слышалось приглушенное хихиканье.
Мэйтэй громко крикнул:
— Хозяюшка, а хозяюшка, вот приходил типичный образец банальности! Когда банальность достигает такой степени, она становится типичной банальностью. Так что вы не стесняйтесь, смейтесь сколько угодно.
— Главное, лицо у нее неприятное, — с раздражением проговорил хозяин.
— А какой великолепный нос! — подхватил Мэйтэй.
— И кривой к тому же.
— Сутуловат немного. Сутулый нос! Сверхоригинально, — воскликнул Мэйтэй и засмеялся, довольный своим сравнением.
— Такие особы верховодят мужьями, — произнес хозяин с еще большей досадой.
— Похожа на товар, не распроданный в девятнадцатом веке и залежавшийся на полке до двадцатого.
Мэйтэй всегда говорит какие-то непонятные вещи. Тут в комнату вошла хозяйка и предупредила с чисто женской осторожностью:
— Будете громко ругаться, опять жена рикши все услышит и передаст ей.
— Пусть передаст, ей это пойдет только на пользу.
— Но ведь неблагородно критиковать чье-нибудь лицо. Не по своей же воле она ходит с таким носом. Это очень нехорошо еще и потому, что она дама.
Защищая нос Ханако, хозяйка одновременно защищала и свою собственную наружность.
— Почему же неблагородно? Разве это дама?! Не дама, а настоящая дура, вот она кто. Правда, Мэйтэй?
— Может, и дура, но все равно молодец. Какую нам выволочку устроила!
— Во-первых, кто в ее представлении преподаватель?
— То же, что и рикша, который живет по соседству с твоим домом. Чтобы заслужить уважение такой особы, нужно быть по меньшей мере доктором. В общем, ты сделал большую ошибку, что не стал доктором, а как вы считаете? — сказал Мэйтэй, обращаясь к хозяйке.
Но даже она считала мужа совершенно безнадежным.
— Профессор из него ни за что не получится, — сказала она.
— А может, и стану скоро, ты напрасно пренебрегаешь мною. Тебе, конечно, неизвестно, что в древние времена человек по имени Исократ [66] написал большую книгу в возрасте девяноста четырех лет. Софокл создавал шедевры, удивлявшие весь мир, когда ему было почти сто лет. Восьмидесятилетний Симоноид [67] сочинял чудесные стихи. Я же…
— Глупости все это, да вы ни за что не проживете столько с вашим желудком, — выпалила хозяйка, будто бы она точно подсчитала, сколько ее мужу осталось жить.
— Грубиянка!… Пойди и сама спроси у Амаки-сана… Ты всегда даешь мне мятые черные хаори, заплатанные кимоно. Теперь понятно, почему эта женщина ни во что меня не ставит. С завтрашнего дня я буду носить такие же вещи, какие носит Мэйтэй, приготовь.
— «Приготовь»! Но у вас ведь нет такой прекрасной одежды. И потом, жена Канэда была вежлива с Мэйтэй-саном только потому, что он упомянул имя своего дяди. Одежда здесь ни при чем, — ловко отвела упрек хозяйка.
Хозяин, который при слове «дядя» как будто вдруг вспомнил о чем-то, спросил Мэйтэя:
— Я никогда не знал, что у тебя есть дядя. Ты ведь никогда о нем не рассказывал. Так как же, есть у тебя дядя или нет?
Показывая всем своим видом, что для него этот вопрос не является неожиданным, Мэйтэй произнес:
— О, дядя! Мой дядя страшно упрям… Он тоже достался нам в наследство от девятнадцатого века, — и посмотрел на супругов.
— Ха-ха-ха… Вы всегда говорите такие интересные вещи. А где он живет?
— В Сидзуока, да не просто живет. Он живет с теммагэ [68] на голове, я прямо поражаюсь. Когда ему говорят: «Наденьте шапку», — он гордо отвечает: «Хотя мне уже много лет, холод для меня никогда не был чувствительным настолько, чтобы надевать шапку…» «Холодно, поспите еще», — скажут ему, а он в ответ: «Человеку, чтобы выспаться, вполне достаточно четырех часов, спать больше — уже роскошь», — и встает затемно. Он хвастает: «Я тоже тренировался не один год, чтобы научиться спать не больше четырех часов, однако в молодости мне все время страшно хотелось спать. Теперь же я наконец вступил в такую пору жизни, когда могу сделать все, что захочу, и страшно доволен». Ведь вполне закономерно, что в шестьдесят семь лет у него пропал сон. Для этого не нужна ни тренировка, ни всякая другая чепуха. Но он убежден, что добился успеха исключительно благодаря силе самоотречения. Поэтому, выходя из дому, он непременно захватывает с собой железный веер.
— Что он с ним делает?
— Не знаю, просто берет, и все. Возможно, он использует его вместо стека. Недавно с ним произошла странная история, — продолжал Мэйтэй, на этот раз обращаясь уже к хозяйке.
— Что такое? — нехотя отозвалась та.
— Этой весной я неожиданно получил от него письмо: «Срочно вышли котелок и фрак». Такая просьба озадачила меня, и я поспешил сделать письменный запрос. Мне ответили, что котелок и фрак нужны для самого старика. Заказ был выполнен срочно, чтобы успеть к двадцать третьему числу, когда в Сидзуока будет отмечаться праздник победы. Однако в письме содержалась такая странная фраза: «Шляпу купи умеренной величины, мерку для фрака тоже выбери по своему усмотрению и закажи в „Даймару“»…
— Сейчас и в «Даймару» шьют европейское платье?
— Ах, сэнсэй, просто он спутал с «Сирокия».
— «Выбери мерку по своему усмотрению»… Это же очень трудно!
— Это в духе дядюшки.
— И как же ты поступил?
— А что же мне оставалось делать — выбрал по своему усмотрению и послал.
— Ты тоже хорош. Ну и что, размер подошел?
— Наверное, подошел, потому что в местной газете я читал, что в тот день Макияма Оо был в великолепном фраке, с этим самым железным веером…
— С веером он, по-видимому, никогда не расстается.
— Да, я собираюсь положить его дядюшке в гроб, когда он умрет.
— Хорошо хоть, что шляпа и фрак пришлись ему впору.
— Как бы не так. Я тоже полагал, что все в порядке, но через некоторое время оттуда пришла посылка. «Ишь ты, думаю, даже подарок какой-то прислали». Открываю — котелок. Тут же письмо: «Вы были очень любезны, выполнив мою просьбу, но котелок оказался немного велик. Не сочтите, пожалуйста, за труд и перешлите его шляпочнику, пусть уменьшит немного. Необходимые для этого деньги я отправлю почтовым переводом».
