Кутящий Париж - Онэ Жорж (книги бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗

— Любезный друг, — продолжал Превенкьер, — допустим, что я снабжу вас всевозможными рекомендациями, каких вы только пожелаете, к моим корреспондентам в Трансваале. У меня есть там компаньон, человек умнейший, который примет вас с распростертыми объятиями, если вы осуществите свое намерение туда отправиться. Но нет никаких данных отрицать, что вы не извлечете пользы из своих открытий здесь с неменьшим успехом. Если вам нужны деньги, я их дам.

Проспер покраснел и отвечал с протестующим жестом:

— Я искренно благодарен вам, сударь, но ясно вижу, что мне никогда не удастся применить своего способа в Европе в широких размерах. Если б я решил поехать в Испанию на медные рудники, то, без сомнения, достиг бы хороших результатов. Однако максимум действия можно достичь лишь при обработке золота. Я могу изменить в один день способ обработки руд, сократить на восемь-десять процентов задельную плату рабочим и удвоить количество добытого золота. Если я буду производить опыты в широких размерах, производительность рудника будет громадна, а выгода до того поразительна, что в горнозаводской промышленности, без сомнения, произойдет совершенный переворот. Вот почему я хочу уехать. Большую роль в моем решении играет самолюбие. Я буду гордиться своим успехом, буду гордиться тем, что сумею доказать достоинство моей комбинации, важность моего открытия. Но прежде всего мне лестно убедить других, что я не пустой фантазер, каким меня считали, относясь ко мне свысока.

Проспер поднял голову; его лицо, горевшее воодушевлением и смелостью, стало казаться красивым. Подкупленный энтузиазмом молодого изобретателя, Превенкьер ударил его по плечу и сказал:

— У меня сердце радуется за вас, милейший Проспер! Редко можно слышать такую смелую речь. Отдаю себя в ваше распоряжение. Чего вы от меня хотите?

— Дайте мне, сударь, письмо к вашему компаньону. Тогда я немедленно отправлюсь в Преторию, и, если мне будут доставлены средства применить к делу свои открытия, я рассчитываю, что вы в скором времени услышите обо мне.

— Хорошо. Придите два дня спустя. Таким образом, вы успеете обдумать те условия, на каких я должен уполномочить вас там. А в каком размере нужны вам капиталы?

— Мне их совсем не требуется, сударь. Из Европы я повезу в большом количестве нужные мне продукты, потому что, едва успеют обнаружиться первые достигнутые результаты, Правительство назначит громадную пошлину на эти вещества. Но у меня скоплено тридцать тысяч франков, которые я и употреблю на эту покупку. Не бойтесь, эти деньги не пропадут! Они мне принесут тысячу на сто, если мое предприятие удастся. А его успех для меня несомненен.

В Превенкьере тотчас проснулся делец.

— Не дать ли вам еще такой же суммы, чтобы удвоить ваши запасы?

— Если это доставит вам удовольствие, — улыбаясь, отвечал Проспер. — Я был бы счастлив, если бы вы первый получили прибыль от моего труда.

Превенкьер обменялся с Розой сконфуженным взглядом. Самоуверенное и великодушное обращение инженера так странно отличалось от внутренней сдержанности отца и дочери, что в одну минуту их взаимные отношения резко изменились в его пользу. Он явился просить услуги, а теперь точно оказывал милость.

— Итак, дело слажено! Вы придете через два дня с окончательным решением, устроив все нужное, а я распоряжусь насчет того, чтобы водворить вас на приисках.

— Мне только этого и надо. Значит, в конце недели я могу пуститься в путь.

Проспер повернулся к Розе, молчаливый и смущенный, и тихо сказал ей растроганным тоном:

— Вероятно, я долго не увижу вас теперь, сударыня. Знайте же, что я уношу с собой беспредельную благодарность за вашу доброту к моим близким. Благодаря вам, моя сестра пользуется независимостью, а мой отец доживает век в спокойствии. За это я ваш должник до конца дней. Будьте уверены, что я вас никогда не забуду и что вдали от родных меня будет поддерживать уверенность в вашей постоянной заботливости о них.

Слезы навернулись ему на глаза, он не успел смахнуть их вовремя и, видя, что Превенкьер и Роза растроганы этим, воскликнул с жестом досады:

— Простите меня! Я смешон, но мне не удалось преодолеть себя.

Его голос прервался; поклонившись отцу с дочерью, молодой человек, не рискуя больше произнести ни слова, отворил дверь библиотеки и вышел.

Оставшись вдвоем, Превенкьер и Роза стояли с минуту в раздумьи, потом банкир покачал головой и сказал:

— Этот молодой человек любит тебя, дитя мое; ты не знала этого?

— Нет, отец, я догадывалась. Но я не подозревала силы его чувства. Не скрою от тебя, что это меня порядком взволновало.

— Ты права, я взволнован не меньше тебя. Знаешь, этот Проспер вполне заслуживает название мужчины, и, может быть, он создаст еще нечто великое. Он наделен умом, смелостью… И это, в сущности, ради тебя берется он за труд. Он хочет составить себе репутацию и состояние, чтобы искупить в твоих глазах свои общественные недочеты и скромность своего положения.

— Да так ли это? — с живостью воскликнула Роза. — Говоря по правде, чем он хуже нас? Он сын нашего бывшего кассира. Хорошо, а кто был ваш отец?

Превенкьер равнодушно махнул рукой.

— О, мой отец был комиссионером в торговом деле, что не дает мне права презирать людей его звания. Я сам пять лет тому назад, по изящному выражению Бернштейна, «сидел в каше» по уши. Тем не менее теперь я ворочаю миллионами. А это что-нибудь да значит!

— Проспер также может сделаться миллионером.

— Черт возьми, он способен на это!

— Сестра его — модистка. Она продает шляпы всем нашим знакомым. Что ж за беда? Разве я не сшила для госпожи Леглиз шляпу, за которую вдобавок заплатил Томье? Вот и выходит, что в наши времена неравенство состояний не больше как светский предрассудок. На самом деле ничего не существует.

— Тем не менее, чтоб быть принятым в обществе, нужно удовлетворять известным требованиям, хотя пустым, но строгим. Вот, например, попробуй завтра баллотировать Проспера в клуб. Леглизу или Маршруа достаточно сказать: «Это мой служащий», или какому-нибудь недоброжелателю шепнуть: «Отец его живет в маленьком домишке в Булони и сам возделывает свой сад», а формалисту заявить: «Сестра его шьет шляпки моей жене», чтобы его наверняка провалили на баллотировке. Следовательно, несомненно существуют черты социального разграничения, хотя произвольные, но тем не менее непереходимые. Проспер — наидостойнейший молодой человек, но он не светский кавалер. Томье не стоит ничего, но это очаровательный и изысканный собеседник. Перед одним захлопнутся все двери, а другого станут тащить к себе нарасхват. Такова жизнь!

— Она глупа и постыдна.

— Согласен с тобой, но ты ее не переменишь. Самое важное — это знать, чего мы хотим. Ничего нет легче, как удалиться от света. Но, когда в нем вращаешься, надо соблюдать известные правила, сообразоваться с привычками, даже с предрассудками светских людей.

Роза вздохнула, однако не отвечала ничего. Целый день она была взволнована, отказалась ехать кататься с отцом и просидела, мечтая, в садике, окаймлявшем аллею Буа, до самого вечера. Когда же время подошло к пяти часам, молодая девушка вернулась в гостиную. Она взяла книгу, но не дочитала в ней и одной страницы: мечтательная задумчивость снова одолела ее в тишине. Вдруг отворилась дверь, и шаги лакея заставили Розу очнуться. Она выпрямилась и спросила:

— Что там такое?

— Господин Томье спрашивает, можно ли ему видеть вас, сударыня?

— Просите.

Она села спиной к свету, чтобы скрыть от посетителя перемену в своем лице. Между тем он уже входил, гибкий, улыбающийся, с проницательным и ясным взором. Роза протянула ему руку, он взял ее с почтительной грацией кончиками пальцев и поднес к губам. Это вышло изящно, без фамильярности и вполне корректно. Молодой человек сел против мадемуазель Превенкьер и сказал:

— Я пришел повидаться с вами и повидаться наедине, по совету госпожи де Ретиф. Без этого я приехал бы только в такие часы, когда мог рассчитывать наверно застать вашего батюшку. Но я полагаю, что он знает о моем сегодняшнем визите.