Посмертные записки Пиквикского клуба - Диккенс Чарльз (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
– Она стара! – кратко, но выразительно вставил мистер Джингль.
– Пожалуй, – кашлянув, сказал законовед. – Вы правы, уважаемый сэр, она довольно стара. Но происходит она из древнего рода, уважаемый сэр, древнего в любом смысле этого слова. Основатель рода прибыл в Кент, когда Юлий Цезарь вторгался в Британию, и с той поры только один член рода не дожил до восьмидесяти пяти лет, да и то потому, что был обезглавлен одним из Генрихов. В настоящее время, уважаемый сэр, пожилой леди еще нет семидесяти трех лет.
Маленький человек приостановился и взял понюшку табаку.
– Дальше! – воскликнул мистер Джингль.
– А дальше, уважаемый сэр... не нюхаете?.. А, тем лучше... разорительная привычка... Итак, уважаемый сэр, вы красивый молодой человек, светский человек, вы могли бы создать себе положение, будь у вас деньги, а?
– Дальше, – повторил мистер Джингль.
– Вы меня понимаете?
– Не совсем.
– Не находите ли вы... уважаемый сэр, я поясню вам, не думаете ли вы... что пятьдесят фунтов и свобода более соблазнительны, чем мисс Уордль и ожидание?
– Не пройдет! Не возьму и вдвое больше, – сказал мистер Джингль, вставая.
– Ну-ну, уважаемый сэр, – запротестовал маленький юрист, удерживая его за пуговицу. – Пятьдесят фунтов – кругленькая сумма... человек с вашими способностями в одну секунду ее утроит... Поверьте мне... многое можно сделать с пятьюдесятью фунтами, уважаемый сэр.
– Еще больше со ста пятьюдесятью, – холодно возразил Джингль.
– Отлично, уважаемый сэр, не стоит тратить время на такие пустяки, – произнес маленький человек, – скажем... скажем... семьдесят.
– Не пройдет! – сказал мистер Джингль.
– Не уходите, уважаемый сэр, умоляю, не спешите, – сказал маленький человек. – Восемьдесят, идет?.. Я сейчас же выпишу чек.
– Не пройдет! – повторил мистер Джингль.
– Отлично, уважаемый сэр, отлично! – продолжал маленький человек, все еще удерживая его. – Скажите мне точно, сколько вы хотите.
– Дорогое предприятие, – сказал мистер Джингль. Деньги из кармана – почтовые лошади девять фунтов; лицензия три – уже двенадцать – отступных сто – сто двенадцать – задета честь – потеряна леди...
– Да, уважаемый сэр, конечно, – глубокомысленно подтвердил маленький человек, – о последних двух пунктах можно и не упоминать. Так что двенадцать... ну, скажем, сто – идет?
– И двадцать, – сказал мистер Джингль.
– Довольно, довольно, я вам выпишу чек, – сказал маленький человек и для этой цели присел к столу. – Его оплатят послезавтра, а мы тем временем можем увезти леди, – добавил он, бросив взгляд в сторону мистера Уордля.
Тот сердито кивнул головой.
– Сто! – сказал маленький джентльмен.
– И двадцать! – сказал мистер Джингль.
– Уважаемый сэр! – запротестовал маленький джентльмен.
– Дайте ему, – вмешался мистер Уордль, – и пусть убирается.
Чек был выписан маленьким джентльменом и спрягав в карман мистером Джинглем.
– А теперь убирайтесь отсюда! – сказал мистер Уордль, поднимаясь с места.
– Уважаемый сэр! – снова повторил маленький человек.
– И помните, – продолжал мистер Уордль, – ничто в мире – даже забота о семье – не заставило бы меня пойти на этот компромисс, не будь я уверен в том, что в ту минуту, когда у вас в кармане очутятся деньги, вы попадете черту в лапы, пожалуй, еще быстрее, чем без денег...
– Уважаемый сэр! – снова повторил маленький человек.
– Успокойтесь, Перкер, – отозвался Уордль. – Убирайтесь вон, сэр!
– Немедленно в путь! – ответил не ведавший стыда Джингль. – Бай-бай, Пиквик!
Если бы какой-нибудь беспристрастный зритель мог наблюдать в конце этой беседы физиономию прославленного мужа, чье имя украшает заглавный лист этого произведения, он, несомненно, преисполнился бы изумлением, видя, что огонь негодования, сверкавший в его глазах, не расплавил стекол его очков, – так величествен был его гнев. Ноздри его раздулись и кулаки невольно сжались, когда он услышал, что негодяй обращается к нему. Но он снова сдержался – он не испепелил его.
– Вот она, – продолжал закоснелый злодей, швыряя лицензию к ногам мистера Пиквика, – замените имя – отвезите домой леди – пригодится Таппи.
Мистер Пиквик был философ, но в конце концов философы – те же люди, только в доспехах. Стрела попала в цель, проникла сквозь его философическую броню в самое сердце. В припадке бешенства он швырнул в пространство чернильницу и ринулся вслед за нею. Но мистер Джингль исчез, а мистер Пиквик очутился в объятиях Сэма.
– Эхма! – сказал этот оригинальный слуга. – Видно, в ваших краях, сэр, мебель дешева. Самопишущие чернила, расписались за вас на стенке. Успокойтесь, сэр, что толку гнаться за человеком, которому повезло и который тем временем уже убрался на другой конец Боро?
Ум мистера Пиквика, как у всех истинно великих людей, был открыт голосу убеждения. Выводы у него были быстрые и твердые, ему достаточно было секунды размышления, чтобы убедиться в бессилии своей ярости. Его гнев угас так же быстро, как вспыхнул.
Мистер Пиквик перевел дух и благосклонным взглядом окинул своих друзей.
Говорить ли о жалобах и стенаниях, раздавшихся после того, как мисс Уордль увидела, что покинута неверным Джинглем? Извлекать ли на свет мастерское изображение этой душу раздирающей сцены, сделанной мистером Пиквиком? Перед нами – его записная книжка, которая орошена слезами, вызванными человеколюбием и сочувствием; одно слово – и она в руках наборщика. Но нет! Вооружимся стойкостью! Не будем терзать сердце читателя изображением таких страданий!
Медленно и грустно два друга и покинутая леди совершали на следующий день обратный путь в громоздкой магльтонской карете. Мрачно спустились тусклые и хмурые тени летней ночи, когда они вернулись в Дингли Делл и остановились у ворот Менор Фарм.
ГЛАВА XI,
которая заключает в себе еще одно путешествие и археологическое открытие, оповещает о решении мистера Пиквика присутствовать на выборках и содержит рукопись старого священника
Мирная и покойная ночь в глубокой тишине Дингли Делла и утренние часы, проведенные на свежем благоуханном воздухе, полностью восстановили силы мистера Пиквика, изгладив следы телесной усталости и душевных потрясений. Знаменитый муж провел двое суток в разлуке со своими друзьями и приверженцами; и человек с заурядной фантазией не может вообразить, с какой радостью и восторгом приветствовал он мистера Уинкля и мистера Снодграсса, когда встретил этих джентльменов, возвращаясь с утренней прогулки. Радость была взаимной, ибо кто мог взирать на лучезарное лицо мистера Пиквика, не испытывая при этом удовольствия? Но словно какое-то облако нависло над его спутниками; великий муж не мог его не заметить и терялся в догадках. У обоих вид был таинственный – настолько необычный, что вызывал тревогу.
– А как поживает... – начал мистер Пиквик, пожав руку своим ученикам и обменявшись горячими приветствиями, – как поживает Тапмен?
Мистер Уинкль, к которому был обращен этот вопрос, ничего не ответил. Он отвернулся и как будто погрузился в меланхолические размышления.
– Снодграсс, – настойчиво повторил мистер Пиквик, – как поживает наш друг, не болен ли он?
– Нет, – ответил мистер Снодграсс, и слеза затрепетала на его чувствительных веках, как дождевая капля на оконной раме. – Нет, он не болен.
Мистер Пиквик остановился и посмотрел на обоих своих друзей по очереди.
– Уинкль, Снодграсс, – сказал мистер Пиквик, – что это значит? Где наш друг? Что случилось? Говорите – я вас умоляю, заклинаю, нет, я требую говорите!
В голосе мистера Пиквика слышались такая торжественность и такое достоинство, что им нельзя было противостоять.
– Он нас покинул, – сказал мистер Снодграсс.
– Покинул! – воскликнул мистер Пиквик. – Покинул!
– Покинул, – повторил мистер Снодграсс.
– Где же он? – вскричал мистер Пиквик.
– Мы можем только строить догадки на основании этого сообщения, – отозвался мистер Снодграсс, извлекая из кармана письмо и вручая его своему другу. – Вчера утром, когда было получено письмо мистера Уордля, извещавшее о том, что вы вернетесь к вечеру домой с его сестрой, меланхолия, которая еще накануне овладела нашим другом, заметно усилилась. Вскоре после этого он исчез, целый день его никто не видел, а под вечер конюх из «Короны» в Магльтоне принес это письмо. Оно было оставлено ему утром со строгим приказом не передавать до вечера.
