Местечко Сегельфосс - Гамсун Кнут (книги онлайн полностью .TXT) 📗
– Да, да, мы – оттуда.
Фру Иргенс доложила, что обед подан. Марианна и Виллац вошли в комнату. Доктор сказал:
– Да, особенно возвышенной музыкой вы нас не попотчевали, но все-таки спасибо. Могу я иметь честь? – сказал он, подставляя руку.– Или, может быть, фрекен это неприятно?
– Нет, почему?
– Мне показалось, что улыбка сбежала с ваших уст.
– Я только подавила преисполнивший меня восторг.
– Да, да, скоро вы совсем избавитесь от меня, фрекен Марианна, – говорил он, идя с нею в столовую.
– Доктор переводится, Марианна, – пояснил ей отец.
– Не может быть, доктор?
– Совершенно серьезно.
После этого Марианна смолкла, и доктор, уважая ее молчание, не хотел мешать ей. Он обратился к Виллацу и заговорил о музыке, о пении, об опере.
– Когда же у нас в стране будет постоянная опера, господин Виллац Хольмсен?
– Когда страна будет достаточно богата, – ответил Виллац. Он заметил, что, произнося его имя, доктор выговаривает его как-то особенно отчетливо, но не мог решить, делает ли это с намерением оскорбить его.
– Если вы будете так бедны, я выпишу к вам оперу на торжество открытия, – сострил адвокат.
Виллац ответил:
– Если вы будете настолько богаты.
– Вот как, на это надо большие суммы! – сказал адвокат с надменной улыбкой.
– Мне редко приходится так изысканно обедать, как у вас, господин Хольменгро, – сказал доктор.
– Совершенно согласен, – подхватил адвокат, большой любитель покушать.
– В особенности хорошо готовит фру Иргенс один салат, – фру Иргенс, как это ваш муж умер в молодых годах при таком-то салате!
Фру Иргенс поблагодарила, улыбаясь:
– Доктор находит? Очень рада! – Она тоже хорошо знала гостей и постаралась хорошенько угостить их, а, приготовляя компот из каштанов, сделала даже маленькое открытие, – правда, по ошибке, – она смешала ваниль с лимоном. Но компот приобрел совершенно новый и своеобразный вкус.
И так как фру Иргенс до некоторой степени открылась возможность поговорить, она не могла удержаться, чтоб не обратить внимание господина Хольменгро на новую проделку одного из его рабочих:
– Сколько времени мы будем терпеть это? Положительно это заходит слишком далеко! – говорила она.
– Что такое опять случилось, фру Иргенс? – спросила Марианна.
– Да, я скажу вам, хотя раньше не хотела говорить. Несколько дней тому назад у Теодора из Буа были танцы в сарае. И вот к нам приходит парочка, Флорина, девушка, что служит у адвоката, и с ней Ниль из Вельта, они приходят и зовут с собой компанию на бал, а Флорина в желтом манто. Марсилии нашей очень захотелось пойти, но у нее не было кавалера, и хотя, правда, с ней вызвался пойти Конрад, но у него не было башмаков. И что же? Конрад идет наверх и берет пару башмаков господина Хольменгро!
– Что он сделал? – спросила Марианна.
– Наверху. В доме. Новые лакированные башмаки, которые господин Хольменгро привез из города в последнюю поездку.
Молчание. Доктор спросил:
– Кто такой Конрад?
– Один из поденщиков. Да, и пошел с горничной Марсилией на бал. Плясали до утра. Когда пришли домой, Конрад был пьян, швырнул башмаки на место в том виде, в каком они были, так они и стоят до сих пор. Хорошенький у них вид! Хотите я принесу?
– Нет, – сказал господин Хольменгро.
– Как взгляну на них, как вспомню, какие они были новенькие и блестящие, мне так и хочется… И вы думаете, что так может продолжаться?..
Адвокат предложил вычитать из заработка поденщика, пока не наберется сумма на новые башмаки. Это очень просто.
– Да, неправда ли! – коварно подхватила Марианна.– Как по-твоему, Виллац?
– Да, конечно, – сказал Виллац.– Но только не выйдет ли это похоже на то, что господин Хольменгро собирается торговать башмаками?
Все посмотрели на господина Хольменгро, а он улыбался.
– Я думаю, мы подарим ему башмаки, фру Иргенс, – сказал он.
– Да, да! – отозвалась фру Иргенс, обиженно мотнув головой.– А потом он снимет с вешалки платье. Но так ведь всегда бывает, это не в первый раз.
– Не стоит из-за этого волноваться, фру Иргенс, – равнодушно сказал господин Хольменгро.
Но господин Хольменгро, видимо, очень хорошо владел собой, что мог сидеть совершенно равнодушно, исполнять роль хозяина и чокаться с гостями. Когда фру Иргенс упомянула о башмаках, рот его сейчас же покривился, как будто его что-то укололо, может быть, ему стало больно, что даже и прекрасные башмаки, дорогие масонские башмаки, и костюм на шелковой подкладке не внушают уже уважения.
Адвокат находил, что с поденщиком необходимо что-нибудь сделать.
– Я должен согласиться с фру Иргенс, – сказал он.– В общем, этот народ сядет нам на голову, если мы не примем мер.
Помещик отлично знал, что «Сегельфосская газета» постоянно нападала на него и что адвокат это допускал. Но он ничем не подал виду, что это ему известно.
– Еще стаканчик, господин адвокат? Не будем портить себе жизнь из-за пустяков.
Марианна чокнулась с отцом и произнесла следующую речь:
– Папа, в качестве твоих детей, я хочу сказать тебе, что ты лучше всех на свете!
Заговорили о возрастающем злоупотреблении флагами в Сегельфоссе; адвокат снова взял слово:
– У нас теперь махают флагами каждый божий день, неизвестно зачем. Сегодня появился флаг еще на одном доме – у нового фотографа, который только что приехал. У кого только теперь нет флага? – Адвокат пересчитал по своей привычке на пальцах: восемь штук, девять штук – прямо красно от флагов! Куда ни шло, если мы, так сказать, рожденные и выросшие с флагами, поднимаем флаг в день рождения или какого-нибудь семейного события; но представьте себе, что Теодор-лавочник станет поднимать флаг в день рождения Пера-лавочника!
Вино делает людей честнее и откровеннее, не правда ли? Доктор Муус сказал:
– Вы поставили мне на вид, что я не уроженец Христиании. Позвольте теперь мне спросить вас – разве у вас нет газеты и вы не можете обличать непорядки? А что делает газета?
Адвокат на минуту онемел, а доктор Муус оглядел всех, пожиная награду за свою справедливость. То был знаменательный час, он осадил своего доброго друга.
– Мне принадлежит значительная часть «Сегельфосской газеты», – ответил адвокат, – но я ее не редактирую.
– Когда вы заговорили о злоупотреблении флагами, я убедился, что вы правы, – сказал доктор, снова искусным образом уязвляя своего друга.– Когда я получил флаг на свой докторский дом, я был один, а нынче у всех флаги: у пономаря, у кузнеца, у Якоба-подмастерья, у Оле с Зеленого Вала – все махают флагами день и ночь. Я теперь перестал.
– Я пользуюсь этим случаем, чтоб заявить, что я не редактирую «Сегельфосскую газету», – начал адвокат Раш с большей торжественностью, нежели требовалось. Вид у него был очень честный в лице и во всей фигуре появилось выражение чистосердечия, сверхъестественной правдивости.– Я устроил в газету этого бледного типографа, при этом у меня было одно маленькое соображение частного характера, план на будущее, но в этом я никому не обязан отчетом. Я помог также этому человеку наладить дело, он сам редактирует газету, пока ее набирает. В некоторых случаях, не часто, я писал для него заметки или статейки, или направлял его, вот и все. Я сам часто бываю недоволен тем, что появляется в газете, но не могу же я вмешиваться по всякому поводу, на это у меня даже нет времени.
– Разумеется, нет! – сказал господин Хольменгро. Делая это замечание, он наверное надеялся, что адвокат в будущем изменит направление газеты. Ведь помещик сам устроил адвоката Раша в Сегельфоссе и представил его владельцам имения, неужели он так-таки совсем без стыда? Неужели он позволит своей газете и впредь натравливать на него рабочих?
– Я вовсе не имел в виду нападать на вас, дорогой друг! – сказал доктор.– Ваше здоровье!
– Ваше! Я очень благодарен вам, что вы дали мне возможность разъяснить недоразумение, – ответил адвокат формальным тоном.– Я стою и буду стоять в стороне от редакции «Сегельфосской газеты».
