Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам - де Бальзак Оноре

Некий бравый провинциал добивается выплаты пенсии; другой ищет места или награды. Бедняги просят помощи у почтенного господина делового посредника, он относит бумаги на почту и отправляет в министерство. Полгода спустя по счастливой случайности просители получают искомое. Господин деловой посредник спешит обрадовать своих доверителей. Он расписывает свои старания, превозносит свои хлопоты и требует за потраченные им деньги и время огромное вознаграждение. Доходность этой операции — сто процентов.

Некий интриган желает заняться поставками. Деловой посредник берется за работу. Он навещает секретаря, делает подарок любовнице главного начальника, добивается аудиенции и обсуждает дело напрямую с его сиятельством. Здесь точно определить доходность невозможно.

Деловые посредники бывают самых разных родов; следовало бы разделить их на виды и семейства, как пресмыкающихся, и описать во всех подробностях, начиная с того, который разоряет вдову, якобы хлопоча о ее пенсии, и кончая тем, который учитывает вексель из двенадцати процентов, а затем переучитывает его в банке из четырех; но такой рассказ занял бы целую книгу, а мы намерены ограничиться одним параграфом; итак, подведем итоги.

Из двадцати деловых посредников по меньшей мере девятнадцать — жулики.

Мораль: своими делами надо заниматься самостоятельно и не залезать по доброй воле в осиное гнездо.

3. О ЛОМБАРДАХ

Прекрасная вещь — теория. На бумаге и в речах экономистов-филантропов нет ничего лучше ломбарда!

Установление полезное и спасительное, ломбард всегда готов оказать помощь негоцианту, запутавшемуся в делах, или торговцу, нуждающемуся в деньгах. Несчастный остался без средств, дети его плачут от голода; спасти беднягу может только ломбард: там его ссужают деньгами, принимая взамен какую-нибудь бесполезную вещицу в качестве заклада; а как удобно все устроено! Заклад можно выкупить в любую минуту; деньги ссужаются под очень незначительный процент; заимодавец вас не знает, а потому вам не придется краснеть за свой поступок; в ломбарде не рискуешь получить отказ; наконец, касса ломбарда, этого истинного друга французов, открыта для всех жителей Франции без исключения.

Повторяю, на словах ломбард прекрасен и безупречен; к несчастью, на деле все обстоит совсем иначе.

Ломбард в самом деле предоставляет деньги под очень незначительный процент; но, во-первых, предоставляет он сумму, равную не более чем половине стоимости заклада, от чего процент фактически возрастает.

Во-вторых, к этому реальному проценту следует добавить еще вступительный взнос, плату за комиссию, плату за выкуп; в результате выходит, что ломбард предоставляет деньги из двадцати пяти, а то и тридцати процентов.

Наконец, ломбард назначает роковой срок, позже которого невыкупленные заклады продаются с торгов. На этих торгах вещи, заложенные за половину своей реальной стоимости, продаются по достаточно высокой цене. Так вот, хотя на словах управляющие ломбардами обязуются возвращать владельцам разницу, за вычетом ссуды и процентов, на деле этого никогда не происходит. В результате всего этого выгода ломбарда, по идее совсем незначительная, поднимается до пятидесяти процентов, а то и выше.

И вот это безнравственное установление, этот подлый обман, этот чудовищный грабеж, разоряющий бедный рабочий люд, — все это находит своих защитников и певцов. Говорят, ломбард нужен для того, чтобы бедняки не обращались к ростовщикам. Меж тем ломбард, напротив, вынуждает неимущих обращаться к ростовщикам, ибо те дают деньги взаймы под двенадцать процентов; таким образом, ростовщики, которых закон бичует и гонит, поступают честнее, чем ломбарды, которые закон созидает и охраняет.

Из всего сказанного можно вывести следующее общее правило: как бы ни сложились обстоятельства, всегда лучше продать вещь, чем нести ее в ломбард.

4. О ЛОТЕРЕЕ

На двери лотерейной конторы висит прелестная картина, украшенная розовыми и зелеными лентами; она притягивает все взоры, ибо изображает благословенные выигрышные билеты. Как завораживают эти билеты, как возбуждают они воображение; тот, кто их купил, разбогател и нынче живет безбедно; он может удовлетворить любое свое желание. Да! Но если бы можно было изобразить рядом все тяготы, муки и бедствия, на которые обрекает несчастная страсть; если бы можно было показать человека, который проматывает состояние своей жены, будущность своих детей и становится сначала жертвой обмана, потом обманщиком, а в конце концов — преступником! Лотерея доводит до самоубийства большее число людей, нежели нищета; ее неизбежные спутники — отчаяние и смерть.

Но неужели все, кто играет в лотерею, проигрывают? Все без исключения. Даже тот, кому в один прекрасный день выпали три счастливые номера [118], либо до этого вложил в лотерею огромную сумму, либо после этого проиграет больше, чем выиграл.

Уже много лет самые красноречивые голоса требуют закрытия этого безнравственного заведения [119]. В данном случае единственный способ побороть зло — вскрыть действие его механизма. В тот день, когда все люди поймут, что деньги, вложенные в лотерею, потеряны без возврата, что семь миллионов, приносимые лотереей государству, — барыш бесчестный, ибо добыт воровством, одним словом, в тот день, когда никто уже не будет покупать лотерейных билетов, власти, которые уважают общественную мораль, если оскорблять ее им невыгодно, закроют лотерейные конторы, ибо лотерея перестанет приносить доход.

5. О ЧАСТНЫХ ЛОТЕРЕЯХ

О мелких частных лотереях мы здесь говорить не будем, мы высказались на сей счет в параграфе 16 второй главы.

6. ОБ ИГОРНЫХ ДОМАХ

В Париже, этой столице цивилизованного мира, в центре общежительности, торговли и промышленности, в сердце того самого города, который оратор революционной эпохи Анахарсис Клооц называл «главным городом мира», существуют дома, где ростовщичество и воровство процветают на законных основаниях, где отданные на откуп разорение, отчаяние, самоубийство приносят государству огромные суммы, которые, можно сказать, политы кровью.

Тот, кто входит в игорный дом, оставляет честь за дверью, и хорошо, если по выходе он сможет получить ее обратно. За длинным столом сидят во множестве существа, подобные дантовским теням; лица у них изможденные, взгляд тревожный; вытянув шею, они не сводят глаз с сукна, с номеров, с карт, от которых зависит вся их судьба. Деньги, которые они бросают на этот роковой стол, в то же мгновение теряют часть своей стоимости; шансы рассчитаны так, что в выигрыше непременно останется хозяин заведения. Игра наверняка, игра, в которой шансы партнеров неравны, — разве это не называется воровством? Так вот, право воровать на законном основании владелец игорного откупа приобретает за десять миллионов; заплатив десять миллионов, он может безнаказанно грабить беззащитных людей, развращать неопытных юнцов, ввергать в бездну порока и преступлений неосторожного любителя легкой наживы [120].

Однако игорный откуп не ограничивается тем, что отбирает у вас все наличные; он соблазняет пойти дальше, он домогается у вас большего. При каждом игорном доме устроен тайный ломбард, специальная ростовщическая контора. Там вас ссудят золотом под залог драгоценностей, часов, булавки для галстука, и золото это немедленно последует за проигранными вами деньгами.

Да будет вам известно, что никому и никогда еще не удавалось выиграть в этих подлых заведениях; бывает, что удача на мгновение улыбается игроку, но тотчас от него отворачивается, так что страсть к игре, гибельнейшая из всех, неотвратимо влечет каждую свою жертву к полному разорению.

Последние десять лет во время каждой парламентской сессии произносятся энергические речи с требованием положить конец этому безнравственному, позорному способу пополнять казну. Меж тем игорные дома продолжают действовать как ни в чем не бывало; недавно с откупщиком заключили новый договор на пять лет. Министерству, ратующему за религию и нравственность, министерству, издающему законы против святотатства и требующему удлинить юбки оперных танцовщиц, следовало бы прислушаться к крикам несчастных, которых игорные дома разорили, и к патриотическим призывам законодателей, желающих положить конец установлению, позорящему всю нацию.