Никогда не люби незнакомца - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" (серия книг TXT) 📗

Я изумленно молчал. Похоже, Бабушка полюбила меня.

— Ну? — спросила она.

— До свидания. — Я импульсивно нагнулся и поцеловал ее сухую и шершавую, как лист старой бумаги, щеку.

Миссис Мандер удивленно дотронулась до щеки и задумчиво проговорила:

— Давно...

Я закрыл за собой дверь и отправился спать. На следующее утро я прошел медицинскую комиссию и был принят в Военно-морской флот США. Со мной присягу принимали еще трое новобранцев.

— Поднимите правую руку и повторяйте за мной, — сказал лейтенант Форд.

Я поднял правую руку. Наступила такая тишина, что я слышал стук собственного сердца.

— Я клянусь... — негромко начал лейтенант.

— Я клянусь... — торжественно повторил я вслед за ним.

Интерлюдия

Джерри

Джерри Коуэн удобно устроился в любимом кресле, достал из ящика сигарету и посмотрел на Джанет и Мартина, сидящих напротив. Потом обвел взглядом гостиную. Ему нравилась простая, но изысканная мебель, картины на стенах, увеличенная цветная фотография Джанет, стоящая на радиоприемнике.

Он сделал ее во время медового месяца в Большом Каньоне. Джанет, слегка отвернувшись в сторону, смеялась и показывала рукой на какое-то чудо природы. Фоном служил огромный, красивый каньон. Прекрасный снимок! Это была лучшая фотография Джерри, и он гордился ею.

Джерри глубоко затянулся и прислушался к разговору. Джанет и Мартин продолжали говорить о Фрэнсисе. Коуэн почувствовал легкую досаду, что разговор принял такой оборот, затем рассмеялся про себя. Опять он вел себя, как последний дурак. Разве можно злиться на мертвых? Они принадлежат прошлому, частью которого стал и Фрэнки Кейн.

Мартин наклонился вперед.

— Джерри, ты что-то молчишь весь вечер. Ты никогда не рассказывал, как вы познакомились с Фрэнки.

Джерри Коуэн увидел, что они ждут ответа. Задумавшись на несколько секунд, он заговорил с простой, очаровательной честностью, которую так хорошо научился использовать.

— Мы встретились довольно просто... как и ты, примерно. Мы подрались и разошлись, так и не выяснив, кто сильнее. Столько лет прошло!.. Я учился в частной школе Лоуренса в Коннектикуте. Как-то на уик-энд приехал отец. Я тогда сидел на кровати у себя в комнате, а он ходил взад-вперед. Отец был удивительным человеком. Даже в детстве он обращался со мной, как со взрослым, и постоянно интересовался моим мнением по, разным вопросам.

Так было и в тот день. «Видишь ли, сынок, через два года мою кандидатуру выдвинут на пост мэра Нью-Йорка. Ребята считают...» «Что я должен учиться в Нью-Йорке», — закончил я. Я все прекрасно понимал. Не зря я был сыном политика. Все время я наблюдал за отцом и многому у него научился.

«Верно, сынок, — кивнул он. — Я был бы очень рад, если бы ты попробовал. Когда тебя будут видеть среди простых детей, сам знаешь, как изменится ко мне отношение избирателей. — Он присел на край кровати и обнял меня за плечи. — Я знаю, как тебе здесь нравится, Джерри, и как тебе будет тяжело отсюда уезжать, но ты уже взрослый мальчик. Ты сейчас почти мужчина и сам должен принимать важные решения».

Я хотел быть похожим во всем на отца, который казался мне самым великим человеком на свете. Я тоже хотел быть лидером, чтобы ко мне тянулись люди, уважали и восхищались мною. Я знал, чего хотел и что для этого нужно сделать. Из Лоуренса уезжать очень не хотелось, но в жизни были вещи и поважнее. Так я попал в школу Святой Терезы.

Я перешел туда, но мне там никогда не нравилось. Кругом грязь, большинство учащихся глупые, грубые дети из бедных семей. Я никогда ничего не имел против них, но я никогда не чувствовал себя среди них, как среди друзей в Лоуренсе. — Коуэн негромко рассмеялся. — Наверное, я немного был снобом. Но я пытался измениться, честно, пытался, и думаю, мне это удалось, потому что большинство ребят в конце концов приняли меня. Они приняли меня в свою компанию, полюбили, но я никогда так и не стал вожаком из-за Фрэнки.

Фрэнки был крутым парнем. Он придумал правила, которые остальные выполняли. Сначала мы приглядывались друг к другу, как бы приценивались. Затем подрались. Хотя драка закончилась безрезультатно, в душе я знал, что победил он. Я знал, что победа оказалась бы на его стороне, даже если бы я побил его.

Понимаете, там я был совсем чужим, а Фрэнки являлся одним из них. Я никогда не мог добиться того, чтобы стать для них своим. Фрэнк оказался первым парнем, которому я завидовал.

Как говорится в старинной поговорке, «Если не можешь их победить, стань таким же, как они». Я это и пытался сделать. Чем больше я узнавал Кейна, тем больше он мне нравился, несмотря на грубый язык, рваную одежду, и грязь на лице и руках. Казалось, мы имеем много общего. Единственная разница заключалась в том, что вожаком был Фрэнки. Я долго старался найти это незаметное отличие.

Даже отец заметил это. Однажды я привел Фрэнки домой. «Этот парень опасен, — сказал отец после его ухода. — Он умен, жесток и задирист. Пусть тебя не обманывают его разговоры».

Я улыбнулся и ответил, что все знаю. Но Фрэнки никогда не представлял для меня опасности, он всегда был моим другом, и я любил его.

Служанка принесла электрический кофейник, поставила три крошечных чашки, блюдца, положила ложечки. Джерри молчал, пока она расставляла посуду.

— Я сама разолью кофе, Мэри, — сказала Джанет и забрала у девушки салфетки.

— Хорошо, мэм. — Служанка вышла из гостиной.

Держа чашечку с блюдцем на колене, Джерри Коуэн продолжил рассказ:

— Помните, как его выбирали президентом курса? Фрэнки должен был произнести речь, которую мы для него написали. Помните, как у него не получалось, как мы гоняли его, как боялись, что он все завалит? Я тоже думал, что он провалится, даже немного на это надеялся в глубине, рассчитывая, что хоть в чем-то я лучше его.

Помните, как он начал говорить? Сначала очень громко. Я сидел и думал: «Ну вот, начинается! Сейчас он все завалит». Но Фрэнки ничего не завалил. Он отлично выступил, говорил просто, спокойно, как с друзьями. Тогда-то я и понял, что имел в виду отец, когда назвал его задирой. Мы знали, что он до смерти боится той речи, а он взял да и околдовал всех. Кейн оказался прирожденным актером. Помните, как он вывел Джанет? Он интуитивно совершил правильный поступок. Фрэнки чувствовал, какое решение правильно, а мне над этим приходилось долго и мучительно думать. Он был политиком, каким я хотел стать с самого детства. Он объединял в себе наши с отцом достоинства: магнетизм, очарование и интуицию отца по отношению к людям и мое упорство.

«Таких, как он, очень мало, — сказал я себе, глядя, как Фрэнки раскланивается на сцене с Джанет. — Наблюдай за ним и учись». Я наблюдал за Фрэнки, учился и любил его.

Мне казалось, что все в нем просто. Для меня он представлял простоту и такт в сочетании с мгновенной сообразительностью. Фрэнки знал, что хотел, и упрямо шел к намеченной цели. Он говорил, что думал, и делал, что хотел, невзирая на последствия. — Джерри поднес чашечку к губам. Кофе уже остыл, и Коуэн, едва заметно надув губы, поставил ее на стол. — Видите, для меня Фрэнки не был такой тайной, как для вас. Я его очень хорошо знал. Я научился предугадывать его поступки раньше его самого.

— Но ты же не знал, что он убежит, — прервал его Мартин Кэбелл.

— Верно, — кивнул Джерри. — Но вспомни, в ту субботу я его не видел. Если бы я его тогда увидел хоть мельком, я бы обо всем догадался.

Однако про себя Джерри Коуэн подумал: «А почему я так уверен в этом? Действительно ли я знал его так хорошо, как мне кажется? Ведь никто не может предсказать будущее. Да, Фрэнки всегда обладал тем, к чему я стремился. Он пользовался большим авторитетом в школе, первым подружился с Джанет. Все это досталось мне после его побега, как бы по наследству, и я не уверен, что добился бы всего этого, если бы он остался».

Часть 4