Дядя Динамит - Вудхаус Пэлем Грэнвил (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗

Сейчас ничего этого не было. Отис ничуть не считал, что времена чем-то плохи. Напротив, он ими восхищался, равно как и книжным рынком. Что до бумаги, он, судя по тону, был за нее спокоен.

Лично он, сообщил он, верит в рекламу. Когда он находит настоящего автора — например, вас, мисс Гульд, — для него нет пределов. Статейка — здесь, заметка — там. Дорого? Ничего, окупится. Девиз его, сообщил он, приближаясь к единственной фразе, которую привез из Парижа, кроме «О lа lа!»

— «L'audace, l'audace et toujours l'audace» [4] .

После таких слов молодая писательница непременно ощутит, что попала на розовое облако; ощутила и Гермиона. Ощущение это усилилось, когда Отис сказал, что со следующих трех книг будет платить ей 20%, если же разойдется более трех тысяч экземпляров-то и 25. Даже аденоиды не приглушат таких слов.

Возможно, доверившись Биллу Окшоту, читатель неверно представляет себе, какое место в литературе заняла Гермиона Босток. У Попгуда с Грули она издала три книги, и разошлись они так: первая — 1104 экз., вторая — 1608. Третья, по выражению Попгуда, шла туго, хотя оптимист Грули надеялся продать тысячи две.

Но даже если вы с ним согласны, вы не скажете, что такие цифры вознаграждают за тяжкий труд. Гермиона же полагала, что причина — не в качестве книг, а в недостатке рекламы. Однажды она завела об этом речь, и Попгуд заметил, что расхваливать авторов в печати — накладно и бесплодно. Плоды приносит… как бы это назвать?

— Реклама слухов? — подсказал Грули.

— Она самая, — согласился его собрат, благодарно глядя на мастера слова.

Поэтому мы не удивимся, что Гермиона опьянялась вином прельстительных слов, и даже глава издательства «Радость жизни» казался ей довольно красивым. Но вдруг после долгих похвал он произнес:

— Однако…

И помолчал; а Гермиона, спускаясь с облака, посмотрела на него. Когда тебе предлагают 20%, а дальше — 25, такие слова неуместны.

— Однако? — повторила она.

Отис снял, протер и надел роговые очки (нос его к этому времени стал темно-малиновым). Кроме того, он потрогал прыщ и погладил бакенбарды.

— Понимаете, — начал он, — не все у меня так гладко. Может быть, денег не будет. Я разорюсь.

— Что!

— Да. На меня подают в суд. Адвокат говорит, что убытки — огромны.

— Вы можете выиграть.

— Если дойдет до суда, не могу. Просто не знаю, что и делать. Этот Босток…

— БОСТОК?

— Сэр Эйлмер Босток. Он был губернатором одной африканской колонии, написал мемуары, отдал мне…

— Нет! В «Задор».

— Мы переменили название. Теперь оно как-то острее. Но вы-то откуда об этом знаете? Удивительно, как расходятся слухи… Ну, если знаете, объяснять не буду. Босток мстит мне, он — недобрый человек. Поверьте, судебная тяжба меня разорит.

— Ах, так! — сказала Гермиона.

Лорд Икенхем, глядя на ее фото, решил, что она может испепелить взглядом, — и не ошибся. Простое «Ах, так!» звучало зловеще, как «Хо!» у констебля Поттера.

Мы упоминали в нашей летописи о волке, который не нашел в санях русского крестьянина, и тигре, который не получил к завтраку неимущего индуса. Что их чувства перед чувствами молодой писательницы, которая узнала, что ее отец пытается разорить сказочно-прекрасного главу издательства «Радость жизни»!

Гермиона встала. Лицо ее было мрачным и решительным.

— Не беспокойтесь, мистер Поттер, — сказала она. — Дело до суда не дойдет.

— Что?..

— Я не сказала вам, что Гвиннет Гульд — мой псевдоним. Я — Гермиона Босток, дочь сэра Эйлмера.

— Дочь? — проговорил ошеломленный Отис. — Это поразительно! Это удивительно! Это невероятно!

— С отцом я поговорю. Сейчас же поеду к ним.

— Может быть, и мне поехать, на всякий случай?

— Что ж, я вас подвезу. Пока мы беседуем, посидите в кабачке. Если вы готовы, идемте. Машина — у входа.

Подъезжая к Гилфорду, Гермиона ощутила, что мысль, которая тыкалась в ее сознание, словно пьяный жилец, когда он не может попасть ключом в скважину, туда вошла. Она глотнула воздуха.

— Простите? — сказал Отис, вздыхавший все время, ибо ее манера водить машину была для него внове.

— Ничего, — отвечала Гермиона. — Так, вспомнила.

Вспомнила она, что кроткая леди Босток сидит уже три часа в лондонской квартире, намереваясь поговорить про Реджинальда. Легкий укол совести погасила мысль об удобных креслах и новых журналах. Гермиона нажала на акселератор, и Отис, закрыв глаза, препоручил свою душу богу.

Послеполуденное солнце, освещавшее сквозь сплошное окно бывшую спальню Мартышки, осветило тем самым и его бывшую невесту, прерывая ее недолгий сон. Она встала, зевнула и потянулась.

Окно выходило на балкон. В летний день приятно посидеть на балконе, но, если ты хотя бы немного известен полиции, этого делать не следует. Пришлось стоять за гардиной, глядя оттуда на зелено-золотой мир.

Насмотревшись на кусок дорожки и часть цветущего куста, Салли собралась сесть в шезлонг, когда увидела высокого, изысканного человека с небольшим чемоданом. Он скрылся, а через секунду-другую на балкон что-то шмякнулось.

Сердце у нее подпрыгнуло. Со свойственным ей умом она поняла, что это — платье. У пятого графа бывали приступы легкомыслия, но он не стал бы бросать чемоданы просто так. Осторожно, на четвереньках, Салли подкралась к бесценному дару и схватила его.

Белое платье и алый жакет леди Икенхем она надела с той быстротой, какую проявит всякая девушка, располагавшая какое-то время только цветастым халатом. Лорд Икенхем вошел, когда она смотрелась в зеркало.

— Все в порядке? — осведомился он. — Неплохой бросок, а? Заметь, я с давних пор ничего не швырял вверх, но, если продаешь газированную воду, рука не ослабеет. Хороший жакет. Элегантный.

Салли его поцеловала.

— Спасибо, дядя Фред, — сказала она. — Вы просто ангел. А вас никто не видел?

— Никто. Хозяйка уехала в Лондон, Балбес — в деревне, продает кому-то корову, если я не спутал.

— Почему же сейчас не поставить? — удивилась Салли.

— Неужели ты думаешь, что мне не пришло это в голову? Я сразу устремился в музей и обнаружил, что Балбес его запер, а ключ увез. Как я говорил Мартышке, есть в Балбесе какая-то грубость души. Но не волнуйся. Вскоре я все устрою самым лучшим образом.