Коронка в пиках до валета - Сиповский Василий Васильевич (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
У «Ван Ваныча» дым стоял коромыслом! Гости уже закусили, порядочно хватили и теперь рушили огромный именинный пирог. От избытка чувств все — и кавалеры, и дамы — орали такими зверскими голосами, что разобрать отдельные фразы в этом пьяном гвалте не было возможности.
Илья со стражником вошли прямо в столовую. На них никто ровно не обратил никакого внимания. Стражник недоумевал, что ему дальше делать, и виновато сморкнулся в ладонь, которую потом аккуратно вытер о штаны.
— Гуляют!.. Здорово! — проорал он, наклоняясь к уху Ильи. — Должно, мухоморовки хвативши, от ее завсегда орут все.
— Который здесь Иван Иванович? — прокричал ему в ухо Илья.
— А вон… рыжий… с плешью который, — проорал в ответ стражник. — На краю сидит… и жена евонная с ним… Агафья Семеновна!..
Илья с трудом продрался сквозь толпу пьяных гостей до Ивана Иваныча и принялся кричать ему в ухо:
— Иван Иваныч! — даже за плечо его потряс. Не помогло. Наконец, супруга Ван Ваныча, именинница, виновница торжества, услышала вопли Ильи, повернула к нему свою красную, лоснящуюся от пота физиономию и с недоумением стала смотреть на него, очевидно, стараясь припомнить, кто перед ней.
Илья стал ей объяснять, кто он и почему он беспокоит Иван Иваныча. Но он сам не слышал своего голоса и наконец бросил все объяснения.
— Ван Ваныч, — стала трясти своего супруга именинница.
Иван Иванович в это время увлекся спором с соседом о контрабанде, какая она бывает «правильная» и какая — «неправильная».
— Ван Ваныч! — упорно настаивала именинница. — К тебе.
— Ну тя к чертовой матери! — отозвался, наконец, Ван Ваныч, адресуясь к супруге.
— К тебе офицер морской! Да ты посмотри, дурак ты этакий!.. Анафема пьяная! — и она повернула пьяную рожу мужа в сторону Ильи.
— А, ну его, ко псам! — завтра пусть придет! Сегодня нет присутствия… К лешему!
— Конечно, гони по шеям, — посоветовал сосед Ван Ваныча.
Но Илье не понравилась такая перспектива, и он, желая предупредить соответствующее распоряжение Ивана Иваныча, набрал в легкие воздуха и изо всех сил, как в бурю с капитанского мостика, проорал:
— По приказу начальника эскадры явился просить вас немедленно явиться в городское управление для получения распоряжений высшего начальства! — «Как жаль, что не захватил рупора!» — подумал он невольно.
Иван Иваныч дико посмотрел на Илью и свирепо буркнул жене:
— Агафья, дай огуречного рассолу, — встал и, качаясь, вышел из столовой куда-то во внутренние апартаменты. Гости не заметили отсутствия хозяина, и гвалт не умолкал.
— Обязательно «мухоморка», — говорил сам с собой стражник и даже уронил на пол каплю слюны.
В городское управление пришли втроем: Илья, стражник и Иван Иваныч Насосов, городничий города Охотска. Он был мрачен. Его мучила отрыжка. Волосы торчали мокрыми вихрами, — очевидно, перед выходом поливал голову водой.
Красноречие покинуло Ван Ваныча, когда он предстал перед командиром, — на вопросы он отвечал каким-то мычанием. Когда ему вручили список тех лиц, которых желательно завтра видеть, он наконец заговорил:
— Завтра?… Никак невозможно!.. Все пьяны, в разных градусах. Завтра все опохмеляться будут… день тоже неприсутственный. Послезавтра ежели?
Заговорил командир относительно распоряжений свыше, но к ним городничий отнесся с критикой, — он икнул и сказал: «ерунда».
— То есть, как это ерунда? — вспыхнул командир.
— Ничего с эстого не выдет, — мрачно ответил скептик городничий, — народ здесь пьяный, вольный народ. Одно слово: варнак народ.
На эту тему командир не счел возможным продолжать разговор и на прощание спросил:
— А командиры «Алеута» и «Камчадала» где обретаются? Может, вы знаете?
— Как не знать, — ответил городничий, — у меня пьют.
— Передайте им, чтоб завтра в двенадцать часов они явились ко мне на фрегат.
— А опохмеляться как же? — развел руками городничий.
— Ровно в двенадцать часов! — резко повторил командир.
— Передам, — отвечал Ван Ваныч и безнадежно махнул рукой. Потом вдруг по его пьяной роже пробежала какая-то мысль… Он вдруг ухмыльнулся, постарался сделать умильное лицо и сказал: — Может, соблаговолите… ко мне на пирог… жена именинница. Святой Агапии сегодня.
Командир сухо поблагодарил и отправился на пристань в сопровождении стражника.
Городничий постоял, почесал в затылке и поплелся домой, покручивая головой.
Илья пошел с Еленой на ее квартиру. Стражник занимал по дороге командира разговорами:
— Севодни даром выпивают, — сообщил он, указывая рукой на кабак, откуда неслись дикие крики, — Ван Ваныч спирту казенного отпустил. Лиминация будет! Здорово!.. Я вам, ваше высокородие, больше не надобен? Уж я по бегу!
Командир отпустил его, и он крупной рысью подрал в кабак.
…Илья сидел с Еленой на подоконнике в ее квартире и держал ее за руку. Они сидели и говорили, говорили и спрашивали друг друга, и рассказывали, она о своем путешествии через всю Сибирь, он — о своем плавании.
…А город Охотск ликовал: у дома Ван Ваныча запылали плошки… С «Алеута» выпустили несколько ракет.
Мимо окошка, на котором сидел Илья с Еленой, прошел, выписывая кренделя по ухабистой улице, один из гостей Ван Ваныча и пел на весь город:
— Нашему Ван Ванычу слава!
— Нашему городничему Насосову слава!
Потом, спустя некоторое время, вдруг неистово заорал:
— И нашей городничихе Агафье Семеновне слава!
…На следующий день на палубу «Дианы» с большим опозданием против указанного срока, но зато вдвоем явились командиры «Алеута» и «Камчадала». И они сами, и матросы их катера вызвали на «Диане» смех команды. Все они походили более на старых моржей, чем на военных моряков. На товарищеские вопросы любопытных матросов с «Дианы» они ответили мычанием, на шутки — грозно ворчали. Командиры их тоже не отличались склонностью к разговорам и особой любезностью. Не глядя по сторонам, набычившись, они прогрохотали своими сапожищами по палубе «Дианы» в капитанскую каюту.
Строгий, застегнутый на все пуговицы, с часами в руках (намек на опоздание) встретил их командир «Дианы», но этот холодный официальный прием на обоих никакого впечатления не произвел.
Командир назвал себя и старшего офицера.
— Антип Сморжов, штурман дальнего плавания, — отрекомендовался сиплым басом командир «Алеута».
— Касьян Моргунов, штурман дальнего плавания, — как далекое эхо, тоном ниже отозвался командир «Камчадала».
— Прошу садиться, — сказал командир. Оба сели, — сели так плотно, что капитанские кресла жалобно застонали под их грузными телами.
— Трещит, — проворчал Сморжов, оглядывая кресла с некоторой тревогой.
— Ничаво, — успокоил его Моргунов. — Сел — и сиди!
Дальше пошли сплошные недоразумения.
Оба искренне удивились, когда командир заявил им, что их шхуны входят в состав «эскадры»… Едва ли они даже поняли, что такое «эскадра». Посмотрели друг на друга с некоторым недоумением.
Когда командир заговорил о ловле контрабанды, оба уже явно встревожились и, выпучив рачьи глаза, пошевелили усами. Очевидно, на этот раз поняли и остались недовольны. Командир заговорил о борьбе с корсарами… Тут оба сразу заерзали на креслах так, что те застонали под ними.
— Ну уж! — сказал Сморжов.
— Да уж! — поддержал его Моргунов.
— Это дело неподходячее, — сказал Сморжов. — Он мне — кум. С чего мне с ним стражаться?
— И мне кум, — отозвался Моргунов.
— Кто ваш кум? — спросил командир. Он даже растерялся…
— Да Мансаров Илья Фомич, шлюпом «Сошествие святого духа на апостолов» командует.
— Да разве он… корсар? — спросил командир.
Оказалось, произошла путаница: командир говорил о «корсарах», а им послышалось «Мансаров».
Успокоились и стали доказывать, что Мансаров — прекрасный человек и общий благодетель в Охотске: привозит без пошлины ром бочками, шелк из Японии. Доставляет все в Охотск и распродает сам и даром дарит.
Командир не знал, о чем еще разговаривать с ними, — приказал приготовить обе шхуны к смотру на следующий день и отпустил своих новых подчиненных. Оба облегченно вздохнули и встали вместе с креслами, отодрали их от своих седалищ, сделали сапожищами такой поворот «налево кругом», что в каюте задребезжал капитанский хрусталь и, рявкнув: «Счастливо оставаться», тяжко отдуваясь, вышли на палубу.
